Тайна господина Шварца, или Невеста мертвеца

Слова Людвига с трудом доходили до меня. Отец мёртв? Как же так. Только вчера я видела его.То, что его больше нет, никак не укладывалось в голове. Меня оглушила эта новость, я ничего не чувствовала, не понимала, что делать. И только слова Шварца о том, что я должна поддержать семью, пробились в моё сознание. Конечно! Мама и сёстры сейчас в такой же растерянности. Нужно им помочь. Нужно что-то делать, но что?

– С тобой отправятся твоя компаньонка и герр Клаус Тойрер, мой управляющий. Он поможет решить все вопросы с похоронами.

Я с благодарностью посмотрела на Людвига. Как хорошо, что кто-то возьмёт все хлопоты на себя. Я просто не представляла, что нужно делать в таких случаях. Подозреваю, что и мама не знала. Она во всём доверялась отцу, ничего не решала сама.

– Только дай мне слово, что не станешь задерживаться. И сразу после похорон вернёшься ко мне.

Я пообещала.

Герр Клаус Тойрер уточнил родительский адрес и пообещал приехать туда чуть позже. Со мной же поехала тётушка Дорея. В карете она мрачно молчала и задумчиво хмурилась. Дорея знала отца с самого детства и не могла сдержать удивления, услышав новость о его гибели на дуэли. Потом замкнулась и больше новость не обсуждала.

Стоило ей переступить порог родительского дома, как она преобразилась. После объятий с мамой и положенных слов сочувствия, тётя Дорея взяла командование в свои руки. Это стало большим облегчением для нас. И мама, и сёстры выглядели не столько горюющими, сколько потерянными. Они, как и я , оказались оглушёнными этой новостью. Для них она означала внезапное завершение привычной жизни. Отец приучил нас подчиняться ему. “Послушание – вот главная добродетель женщины!” – не раз провозглашал он. И теперь, услышав распоряжения Дореи, сёстры с облегчением кинулись завешивать зеркала, мама подбирать траурные наряды, потом, переодевшись, составлять вместе с Дореей список родственников, которых необходимо оповестить о смерти барона.

Последнее герр Тойрер, появившийся вместе со смутно знакомым мужчиной, горячо одобрил.

– Наследника титула надо обязательно известить.

Приехавший с ним мужчина оказался нашим семейным юристом, который вёл дела отца и хранил написанное им несколько лет назад завещание.

Я никогда не думала, что смерть человека требует не меньших хлопот от близких, чем свадьба или рождение. Большую часть из них взял на себя присланный Людвигом управляющий. Но и оставшегося нам хватило, чтобы в суете и хлопотах отвлекаться от тяжёлых неприятных мыслей о странной смерти отца, от чувства вины перед ним, которое грызло тихонько изнутри. Сейчас, когда он умер и не мог принести новых неприятностей, внезапно всплыли детские воспоминания о том, как отец учил меня ездить верхом, как мы вместе рыбачили в нашем поместье, как он гладил меня по голове, когда однажды я тяжело болела..

Всё это давно погрузилось в глубь памяти под тяжестью других, печальных впечатлений, но смерть вытолкнула их на поверхность и я с облегчением почувствовала, как тяжёлый комок обиды и гнева на отца тает. Я не простила ему то, как он поступил со мною, но наконец смогла отпустить эту боль. Всё, он больше не сможет навредить ни мне, ни сёстрам, и можно поплакать по тому давно исчезнувшему папочке, что был у меня в детстве.

У сестёр таких тёплых воспоминаний было меньше, даже у Гретхен, что числилась в его любимицах. Они росли когда для отца игра стала главной страстью и его выигрыши, а чаще проигрыши, определяли перепады настроения и приступы злости, которые он срывал на домашних. Потому девочки не могли искренне скорбеть по нему. Их печаль вызывалась растерянностью и страхом перед будущим, которые усиливало поведение матери. Вот она неожиданно для меня сильно горевала, много плакала и почти не вспоминала о нас, почти не выходя из супружеской спальни.

Соболезнования в основном принимали я с тётей Дореей. Она меня успокаивала по поводу мамы:

– Ничего, как только кузена похоронят, всем сразу станет легче. Твоя мама постепенно успокоиться. Поймёт, что без него лучше.

Не знаю, думал ли также господин Тойрер или выполнял распоряжение Шварца, но отца похоронили быстро. Уже на следующий день его тело сгорело в очищающем пламени, а прах в красивой серебряной урне внесён в родовой склеп баронов Хоффман.

И там, на кладбище, я впервые увидела нашего герцога.

Глава 25. Появление герцога

Прах отца уже упокоился в склепе и мы с немногочисленными участниками траурного обряда шли к выходу, когда нас остановила группа людей. Я сразу узнала нашего герцога, хотя до этого видела только его портреты. Он своей красотой затмевал всех. Белые, как лунный свет, пряди сияли на тёмном фоне плаща. Ласковая улыбка и голубые глаза, заглядывающие прямо в сердце. Все мои опасения и подозрения развеялись, как туман под ярким солнцем. Наш герцог не мог быть злодеем!

– Госпожа баронесса! – обратился герцог к маме, не сводя глаз с меня. – Примите мои искренние соболезнования и небольшую компенсацию. Я чувствую свою вину, ведь беда с вашим мужем случилась в моём доме.

Он кивнул кому-то из своей свиты и тот передал ему шёлковый кошель, глухо звякнувший когда переходил из рук в руки.

– Благодарю вас, Ваше Высочество! – мама, а вслед за нею и я с сёстрами присели в реверансе.

Всё также улыбаясь, герцог уронил шёлковый мешочек с деньгами в быстро подставленные мамой руки.

– Надеюсь, трагическое происшествие не помешает вам с дочерями в будущем появляться при нашем дворе.

– Благодарю вас, Ваше. Высочество! – ещё раз повторила мама.

Мы с сёстрами стояли за её спиной и герцог сделал маленький шажок в нашу сторону, снял перчатку, протянул руку и потрепал по щеке вначале Лизхен, потом Гретхен, приговаривая:

– Какие у вас, баронесса, хорошие девочки.

У меня закружилась голова от счастья, что сам герцог выделил нас и сейчас удостоит меня тоже своим прикосновением! Но к лёгкому головокружению добавилась внезапно тошнота и я испугалась, что сейчас опозорюсь.

Невольно чуть отступила от протянутой ко мне руке герцога и опустила голову, стараясь справиться с тошнотой. Мне показалось, что герцог тихо хмыкнул и опустил руку, не прикоснувшись ко мне.

Он сказал что-то ещё, прощаясь с нами, но я почти не слышала, борясь с дурнотой и отвлёкшись на тепло, что почувствовала на запястье. Словно множество маленьких камушков разогревались, становясь всё горячее. Я не сразу сообразила, что так проявил себя браслет из чёрных агатов, что надел мне на руку Людвиг. Я не снимала его ни на минуту и так привыкла к нему, что даже не чувствовала его до этой минуты. Похоже, кто-то пытался воздействовать на меня, а браслет защищал. Вспомнились опасения о том, что при дворе герцога есть чернокнижник, который помогает правителю сохранять молодость и красоту. Наверно, герцог не знает о преступлениях, что творит злой маг. Глядя в спину удаляющемуся герцогу, я не могла поверить, что он может быть причастен к чему-то плохому.

Мы все стояли молча, как околдованные, пока герцог со свитой не скрылся за поворотом дорожки.

– Боже, какое счастье! – немного не впопад сказала мать. – Какая честь для Якуба! Сам господин герцог удостоил своим вниманием его похороны.

Она прерывисто вздохнула и промокнула платочком глаза.

Разговоры о том, как добр и красив наш герцог, продолжались ещё долго. Они почему-то стали меня утомлять, и когда мы вышли с кладбища, я вспомнила про обещание, данное Людвигу: вернуться к нему сразу после похорон. Я оставила с мамой тётю Дорею, а сама, несмотря на уговоры, отправилась в особняк Шварца.