Тайна Муромской чащи (Волшебные каникулы - 1)

"Не мешало бы подкрепиться", - подумала радостно Маришка и бросилась собирать с кустов красные спелые ягоды. А когда она досыта наелась и присела на пенек отдохнуть, она вдруг с ужасом обнаружила, что забыла ОТКУДА она пришла и КУДА идет. Бескрайние долины и холмы, поросшие густым лесом, виднелись в одной стороне. В другой стороне, в той, где она сейчас находилась, тянулся сосновый бор. Третьей и четвертой стороны почему-то нигде не было. Маришка достала компас и посмотрела с надеждой на стрелку. Синий кончик, поколебавшись немного, миновал букву "С" и остановился возле буквы "З". Красный кончик, не добежав до буквы "Ю" тоже прекратил свой бег, застряв около буквы "В".

Маришка с силой потрясла компас и снова посмотрела на стрелку. Но тряска плохая замена настоящему ремонту. Синий конец стрелки подергался и встал точно против "З", а красный уперся в букву "В". Получилась страшная ерунда: север оказался на западе, а юг на востоке. Маришка спрятала бестолковый компас обратно в карман и заплакала. Плакала она, кажется, второй раз в жизни, а, может быть, и в третий. Этого уже точно никто не помнит, даже она сама.

Глава двадцать восьмая

Вспомнив заклинание, Уморушка так постаралась улетучиться, что явно перестаралась. Ее занесло в такую даль, какую она еще никогда и не видала.

"Вот это я залетела!..
– думала она, разглядывая с восхищением огромные корабельные сосны.
– Никак, я в шишкинские леса попала!" Про шишкинские леса ей много рассказывал дедушка Калиныч, но пускать ее туда пока не решался.

– Во-первых, - говорил он строго, - там граница Муромской Чащи. Во-вторых, там медведи водятся. Медведя встретишь - не страшно, а вдруг охотника с ружьем? Вот напугаешься!

И Уморушка не слишком-то рвалась в эти шишкинские леса. Но сегодня ее ЗАНЕСЛО сюда, и Уморушка была даже рада. Здесь не было лесорубов, не было охотников, не было медведей. Здесь были только красота и покой.

– Хорошо-то как!
– улыбнулась Уморушка, глядя на облака, проплывающие над верхушками сосен, и стала подумывать, а не раздвоиться ли ей, чтобы стало лучше еще в два раза.

И тут она заметила на одной из опушек сидящих на пеньке людей:

мальчика и девочку.

– Охотники!..
– прошептала она, прячась в густом кустарнике и лихорадочно соображая, что же ей делать дальше. Но вскоре Уморушка изменила свое мнение: - Нет, не охотники... Снова лесорубы пожаловали!

До нее донеслись слова, которые произнес мальчик:

– Вот что, Мариш, если ты будешь меня пилить, я обижусь, так и знай!

Мальчик замолчал, но и этих слов Уморушке было предостаточно:

– Точно, лесорубы!.. Вот злодеи: сами друг дружку пилят, удержаться не могут!

Она хотела тут же приступить к решительным действиям, но ее остановили слова девочки-лесоруба:

– Ладно, Мить, не сердись. Вместе дров нарубили, вместе и расхлебывать будем.

– Ты нарубила, не я!
– буркнул в ответ мальчишка.

После услышанного волосы на голове Уморушки поднялись дыбом, и венок шлепнулся на землю. Резко нагнувшись за ним, Уморушка обломила нечаянно сухую ветку. Ветка бабахнула, как из ружья.

– Кто тут?
– испуганно спросили лесорубы, вскочив с пенька.

– Я, - ответила Уморушка и вышла на опушку.

Маришка и Митя (это были, конечно, они) кинулись к незнакомой девочке со всех ног. Но когда до нее оставалось добежать всего несколько метров, девочка вдруг исчезла.

Маришка и Митя встали как вкопанные.

– Ну что же вы?
– раздалось внезапно чуть в стороне от них.

Маришка и Митя как по команде перевели туда свои взгляды и снова увидели юную незнакомку. Она стояла возле зарослей малины и от нетерпения переступала с ноги на ногу.

– Что же вы?
– повторила она, негодуя.

"Лесорубы" двинулись к ней. Десять шагов оставалось дойти до девочки, девять, восемь, семь...

– Я здесь!
– раздалось за спинами Маришки и Мити. Они обернулись и увидели ЭТУ девочку. Повернулись к малиннику - девчонки не было!

– Какие вы неповоротливые!
– рассердилась странная незнакомка.
– А ну, догоняйте!
– И она снова исчезла.

– Давай не будем догонять?
– шепотом спросил Митя Маришку.
– Я тут разных типчиков повидал...

Но ответить Маришка не успела.

– Ага, испугались!
– раздалось из-за кустов малины.

Маришка побелела от горькой обиды и ринулась прямиком через кусты. Митя припустилась за ней, пытаясь руками прикрыться от хлещущих по нему колючих хлыстов.

– Я тут!
– раздавался временами девчачий голосок.
– Туточки я! Голосок перемещался все глубже и глубже в лес, но Маришка и Митя уже этого не замечали.

– Кто тебя боится!
– кричала время от времени в ответ Маришка.
– Никто тебя не боится!

– Связываться с девчонкой не хочется, а то бы я тебе показал! поддержал Маришку Митя. Он очень устал, от жары, бега, от мелькания деревьев перед глазами ему на мгновение показалось, что предметы стали раздваиваться. Митя вдруг увидел, как из-за огромного дуба выглянули две одинаковые маленькие девочки с ромашковыми венками на головах и дружно пропищали: - "А ну, покажи, трус несчастный! А ну, покажи!" После чего девчонки исчезли, будто растаяли в воздухе.

Маришка, у которой тоже стало двоиться в глазах, не снижая скорости, пропыхтела на бегу:

– Ничего... Вас двое и нас двое... Посмотрим еще... Кто кому.. Косички... Потреплет!..

Так они пробежали еще метров двести. Наконец Митя не выдержал и взмолился:

– Все! Не могу больше бежать!

И он упал на траву, как подкошенный. Плюхнулась возле него и Маришка.

– Ладно, - сказала она, тяжело пыхтя и отдуваясь, - мы их и так здорово погоняли...

– Вроде бы даже совсем прогнали, - подал свой голос и Митя, - что-то больше не видать и не слыхать их.

И, действительно, Уморушки не было теперь видно и слышно. Заманив "лесорубов" в глубинные дебри Муромской Чащи, она с ужасом спохватилась: "Заблудить-то я их заблудила... А как сама теперь отсюда выберусь?" Обратной дороги она не знала. Может быть, ее и не было вовсе? Уморушка опустилась на траву и тихо заплакала. Ей было всего пять лет, она не ходила еще в школу, и плакать ей пока чуть-чуть разрешалось.

Глава двадцать девятая

Где только не искал потерявшихся ребят бедный Иван Иванович! Он искал их в лесу, на полянках, в чистом поле, за горизонтом. Наконец он добрался до огромного болота. Кого только не было в этом болоте!.. Жуки всех мастей и размеров, пауки, комары, пиявки, змеи разных калибров так и кишели и над и под изумрудно-лимонной ряской. Даже Кикимора, настоящая болотная Кикимора, жила здесь и правила всем этим царством. Если кого тут и не хватало, так это, наверное, одного Ивана Ивановича Гвоздикова. И вот он пришел, точнее влез, нагло, без спроса, с шумом и сопением, сначала пытаясь пробираться по кочкам, а потом, когда кочки кончились, а болото еще только началось, он, махнув на все рукой, полез напрямик. Метров пятнадцать ему удалось преодолеть не держась за что-либо. На шестнадцатом метре Иван Иванович начал тонуть. Он вдруг заметил, что движение вперед прекратилось, а движение вниз усилилось. Он замер, задумался и испугался. Нет, Иван Иванович не был трусом, и вы напрасно подумали, что он испугался за себя. Он испугался за ребят: за Маришку и Митю.