Тайна Муромской чащи (Волшебные каникулы - 1)

Так бы он, наверное, и ушел бы под воду, погруженный в свои невеселые мысли, как вдруг Кикимора очнулась и заговорила вновь:

– Вот что, любезный... Утопила бы я тебя, да злости у меня нет. Отпущу, так и быть!

– А разве это плохо, что злости нет?
– робко спросил Иван Иванович, еще не веря в свое спасение.

– Конечно, плохо. На свете всего вдосталь должно быть, значит, и злости тоже. А у меня ее на всех не хватает, прямо беда!
– Кикимора опустила голову, плечи ее поникли, и вся она как-то сразу сжалась и постарела лет на двести.

Иван Иванович удивленно посмотрел на пригорюнившуюся старушку, но спорить с ней не стал, а попытался пошевелить ногами, попробовал опереться ими обо что-нибудь. И - о, чудо!

– он почувствовал под ними твердую почву.

– Спасен!
– прошептал Гвоздиков, бледнея на этот раз от счастья. Спасен, уважаемая коллега!..

Кикимора подала потрясенному от пережитого учителю руку и помогла добраться до берега.

– Ну и где ты будешь своих головастиков искать?
– вместо прощанья спросила она, снимая с одежды Гвоздикова прилипшие водоросли.

– Не знаю... Пойду на юго-запад...

– "На юго-запад"!..
– передразнила его Кикимора.
– По-нашему, это называется "Пойду туда - не знаю куда".

Она на минутку задумалась, а потом решилась все-таки дать совет:

– Вот что, уважаемый бедагог...

– Педагог, - вежливо поправил Гвоздиков.

– Пусть педагог... На рассвете на Журавлином Озере соберется Лесной Совет. Мне тоже сегодня срочный штафет с нарочным был. Так вот... Соберутся там все почтенные жители Муромской Чащи со всех ее краев и окраин. Туда и ты приходи. Вдруг кто подскажет, где твоих головастиков искать.

– Спасибо, - поблагодарил добрую старушку Иван Иванович, - только до рассвета я их еще поищу.

– Поищи, попробуй,- не стала спорить Кикимора.
– А Журавлиное Озеро вон там!
– и она ткнула рукой в ту сторону, куда уже опускалось усталое солнце.

– До свидания!
– сказал Гвоздиков и приподнял рукой шляпу. Маленький лягушонок вывалился из головного убора учителя и, радостно квакнув, запрыгал в родное болото.

– Гляди ж ты!..
– ахнула Кикимора, провожая лягушонка ласковым взглядом.
– Тебя корю, а сама чуть своего воспитанника не проморгала! Ведь пропал бы длиннолапый в лесу не за понюх табаку!

– Извините...
– смутился Гвоздиков и, не найдя в свое оправдание никаких слов, неуклюже повернулся и зашагал к далекому лесу. Уже пройдя метров пятьдесят, он вдруг остановился, обернулся и, замахав над головой шляпой, громко прокричал: - До свидания, коллега! Не поминайте лихом!

И снова зашагал навстречу синему лесу и загадочной неизвестности.

Глава тридцатая

Общая беда сдружила Уморушку с Митей и Маришкой. Когда маленькая лесовичка узнала, что ребята никакие не лесорубы, а спасатели Муромской Чащи, она горько выдохнула:

– Что же я глупая наделала! Вас заблудила, себя с пути сбила...

Испугавшись, что Уморушка сейчас вновь разревется, Митя поспешно сказал:

– Слезы потом лить будем. Теперь другие дела есть.

– Какие?
– спросила Уморушка.

– Искать Ивана Ивановича, лесорубов... Искать путь к спасению в конце концов!

Путей было много, и тот, по которому они зашагали, вел прямехонько к покосившейся избушке с двумя обитателями: с древней, но бодрой старушкой, и с ее черным ворчливым котом Асмодеем. Когда путники вышли на опушку леса, первым увидел избушку Митя.

– Что это?
– шепнул он спорившим о чем-то Маришке и Уморушке и протянул дрожащую руку прямо перед собой.

– Это?
– машинально повторила Маришка, вглядываясь в темноту.
– Это избушка!

И тут ее голос слегка дрогнул:

– Но только на курьей ножке...

– Выходит, мы к Бабе Яге притопали?

– Все лучше, чем ни к кому...
– Маришка тяжело вздохнула и опустила голову.
– А она и накормит нас, и напоит, и спать уложит...

– А потом посадит на лопату и съест!

Маришка удивленно посмотрела на Митю:

– А мы - глупые, на лопату садиться?

Уморушка, которая внимательно слушала разговор Маришки и Мити, вдруг улыбнулась и, смахивая ладошкой со щеки последнюю слезинку, проговорила:

– Как вы плохо, ребята, про мою нянечку думаете! Да нам повезло всем, что мы на ее избушку наткнулись. Бродили бы сейчас по лесу голодные...
– Она вспомнила слова Мити о лопате и поспешила его успокоить: - А лопат у нее в дому уже лет сто никто не видал!

– А как же она малых детушек в печку тискает?
– искренне удивилась Маришка.
– Прячет, наверное, лопату, вот и не видал никто!

– Сказки это все, - засмеялась Уморушка, - Баба Яга сама их про себя придумала, а другие повторяют.

Путники подошли поближе к избушке и остановились.

– Ни окон, ни дверей...
– прошептал Митя, - все сходится...

– Кто ногой топать будет?
– деловито спросила Маришка.
– По правилу если, так всегда Ванечки топают.

– Я могу, - предложила Уморушка, - а то пошли так, без топанья?

– Нет уж, давайте по правилу. Раз у нас Ванечки нет, пусть тогда Митя топает.
– Маришка посмотрела на Митю, и тому не оставалось ничего делать, как поднять ногу и топнуть ею об землю.

– Избушка, избушка, - зашипела Маришка в Митино ухо, подсказывая, встань к лесу задом, ко мне передом!

– Избушка, избушка, встань к лесу задом, ко мне передом!
– громко повторил Митя.

Но избушка не торопилась выполнять приказание.

– Оглохла она что ли?
– спросила Маришка неизвестно кого и, не дожидаясь ответа, что было силы оглушительно закричала: - Избушка, избушка, встань, пожалуйста, к лесу задом, а к нам передом! Очень тебя просим!

Но избушка и на этот раз не стала поворачиваться. Зато из нее выбежал огромный черный кот и, сверкая в сгустившихся сумерках изумрудными глазами, завопил:

– Места вам в лесу мало! Размяукались тут под окном! А ну брысь, мышата!

– Асмодеюшка! Ты что, кисонька? Это ведь я - Уморушка!
– И маленькая лесовичка бесстрашно шагнула к огромному коту.

Асмодей протер лапой глаза и снова взглянул на незванных гостей. Точно, это была Уморушка! От радости у бедного кота сперло дыхание в горле, и вместо имени любимицы из пасти взволнованного Асмодея вырвались какие-то нечленораздельные звуки: