Тайна подводной скалы
Шрифт:
– И?..
– быстро спросил Градианов.
– Рума!
– уже ясно сказал мальчик.
– Та Рума!
– повторил он и еще раз стукнул себя кулачком в грудь.
– Его зовут Рума!
– взволнованно крикнул Градианов.
– Он вспомнил свое имя!..
В передней зашумели, кое-кто из корреспондентов даже попытался прорваться в гостиную, но Цыбулькин поправил свою папаху, стал на пороге и сурово произнес:
– Товарищи! Порядок!
– Рума!
– радостно воскликнул мальчик, которого Ася уже успела поцеловать раз пять, приговаривая:
– Румочка ты мой хороший!..
Мягко, ласково
– Та бай сгино...
Неожиданно он закрыл глаза и, откинув голову на спинку дивана, затих.
– Что с ним?!
– испуганно воскликнула Ирина.
– Обморок?
– тревожно спросила Одарка.
Градианов наклонился над Румой, пощупал его пульс и произнес спокойно:
– Он уснул...
– Он еще совсем слабенький, - сказала Ирина и с материнской нежностью поправила волосы, упавшие на потный лоб спящего мальчика.
– Товарищи!
– громким шопотом сказал Цыбулькин, повернувшись к корреспондентам.
– Мальчик спит. Есть предложение выйти из помещения подышать свежим воздухом...
Цыбулькин вышел вместе со всеми корреспондентами и огляделся по сторонам: деда Андрейчика не было. Цыбулькин вспомнил, что старик собирался на дежурство. Молодой арктанинский механик решил рассказать старому радисту о беседе Градианова с приемышем Ветлугиных.
"Значит вспомнил?.. Рума!..", - подумал он и направился к радиорубке.
Подле рубки уже стояли корреспонденты. Среди них не было англичанина Сайкса и Васенькина.
– Что случилось?
– спросил Цыбулькин, имея в виду скопление журналистов подле радиостанции.
– Стали в очередь. Передаем сенсационное сообщение, - пояснил Топорков (Гасай).
– Но антарктический корреспондент, оказывается, опередил всех нас и уже повис на аппарате.
Цыбулькин вошел в рубку и услышал разговор Васенькина с дедом Андрейчиком. "Антарктический корреспондент", видимо, только что явился к старому радисту.
– Мне очень нужно известить мою редакцию...
– говорил Васенькин.
Но дед Андрейчик не слушал его. Он замахал руками и прошипел:
– Тихо!..
Не снимая наушников, старый радист слушал какую-то передачу. Рука его наносила карандашом на бумагу цифры, буквы, слова.
Цыбулькин и Васенькин заглянули через плечо деда Андрейчика и прочли его запись:
"Арктания. 21-Н. 13-0. 5-Х. 800+1. = 15,74-У. ДС, Ч-ДН-Ч. 101. Норд".
Старый радист был очень взволнован. Продолжая записывать слышимую им передачу, он покосился на "корреспондента" и сказал:
– Прошу выйти...
Васенькин быстро извлек из кармана красную книжку и сказал:
– Я сотрудник органов безопасности. Прибыл сюда со специальным заданием... Откуда эта шифрограмма?..
Дед Андрейчик уже окончил свою запись и, не снимая наушников, внимательно осмотрел документ Васенькина.
– Очень кстати, - сказал он, возвращая красную книжку. Здесь с Арктании кто-то только что на коротких волнах передал шифрованную радиограмму... Шифр подозрительный. Я, кажется, с этим шифром уже встречался во время войны.
–
Позовите ленинградского корреспондента!– обратившись к Цыбулькину, приказал Васенькин.
– Есть позвать ленинградского корреспондента!
– четко по-военному ответил Цыбулькин и, подбежав к двери, выкрикнул:
– Товарищ ленинградский корреспондент! Вас просят войти!..
Столпившиеся подле двери рубки журналисты недовольно загудели, но Топорков уже юркнул в дверь, которую тотчас же захлопнул за ним Цыбулькин.
– Петро! Шифрованная радиограмма!
– сказал Васенькин и протянул Топоркову запись старого радиста.
– Только что передана откуда-то с Арктании.
Топорков взглянул на шифрограмму и вынул из кармана маленькую книжку. Полистав ее, он сказал Васенькину:
– Пишите! Арктания... "Память вернулась... Опасность разоблачения... Приступайте к делу... Норд...". Это либо условный знак, либо кличка радиста.
– Все ясно. Здесь находится агент тех, от кого ушел мальчик Рума, - резюмировал Васенькин.
– Ваня! Вызови сюда Владимира!
– коротко приказал дед Андрейчик.
Цыбулькин подошел к телефону и включил его.
– Васенькин! Ты помнишь того англичанина с бледной рожей и желтыми зубами?
– спросил Топорков.
– Освальд Сайкс...
– Да... Этот Сайкс куда-то исчез. Займись им. Это он, наверное, и предлагает своим друзьям "приступить к делу".
– Точно! Я видел, как он из дома Ветлугиных направился к гостинице, - вспомнил Цыбулькин.
Васенькин проверил свой револьвер и побежал к выходу. В дверях он столкнулся с Ветлугиным.
– Цыбулькин! Доложи начальнику...
– коротко сказал дед Андрейчик и поднял руку, призывая к тишине.
Цыбулькин вполголоса стал объяснять Ветлугину все, что произошло в рубке. Лицо начальника Арктании стало озабоченным. Он хотел задать какой-то вопрос деду Андрейчику, но тот замахал на него рукой. Старик записывал новую шифрограмму, а Топорков, заглядывая в его запись, тут же сверял сказанное со своей книжечкой и переводил:
"Оставайтесь борту Арктании. Через минуту предъявляем требование спустить на лед вас и мальчика...".
Ветлугин и дед Андрейчик уже прочли перевод.
– Ясно?..
– спросил дед Андрейчик, глядя через пле, чо на зятя.
– Ясно...
– ответил Ветлугин.
– Ага!.. А вот и ультиматум...
– поправив наушники, сказал дед Андрейчик. Он повернул какой-то рычажок на - пульте. И тотчас же в рубке послышался хрипловатый старческий голос:
"Командиру Арктании... Приказываю немедленно спустить на лед корреспондента Сайкса и мальчика Руму... В случае невыполнения приказа ваша станция будет уничтожена... Срок выполнения - пять минут...".
Видимо кто-то на льду недалеко от Арктании установил свою рацию и радировал.
– Ваня! За мной!
– крикнул Ветлугин и выпрыгнул из; рубки вместе с Цыбулькиным.
В этот миг где-то за бортом "Арктании" раздался гулкий взрыв.
Корреспонденты бросились к борту станции и даже без биноклей увидели, как в полукилометре от Арктании на лед посыпались большие и мелкие обломки льда, невидимому взорванного снизу, из воды. Вслед за тем в образовавшейся большой полынье показались башенка и палуба подводной лодки. Тотчас же из люков в бортах лодки выглянуло дуло пушки.