Тайна реки Семужьей (др.изд.)

–  Вот они чем семгу били!
– вспыхнул Васька и подскочил к Барбосу.
– Браконьеры!

Барбос взглянул на мальчугана, и тот невольно отступил за Федю. В сумраке вместо глаз с лица Барбоса смотрели пустые черные впадины.

–  Семгу?..
– Прохор Петрович поднял одну из странных вилок, задумчиво осмотрел ее, даже попробовал пальцем острия зубьев.
– Такой острогой семгу не возьмешь. Острия тупые. Зазубрины на них еле заметны. Гляди - на них и дохлая рыбешка не задержится, соскользнет.

–  Все ясно! Мы нашли трезубец морского бога Посейдона, - пошутил Володя.
– А вот и его подзорная труба.

И он вытащил из темноты фанерную трубу длиной примерно метра в полтора. В один конец ее было вставлено стекло, второй оставался открытым.

–  Старик Посейдон явно отстал от современной техники, - продолжал Володя, осматривая странную трубу.
– Он пользуется самым обычным оконным стеклом. Что можно увидеть через такую трубу?

–  Хватит заниматься пустяками, - остановил его Федя тоном старшего.
– Брось-ка эти цацки!

–  Не надо бросать, - вмешался Прохор Петрович.
– Все это запасали не зря. Надо разобраться, что за дела тут делались.

Несильный в мифологии, он молчал, пока речь шла о Посейдоне. Но к имуществу преступников Прохор Петрович отнесся очень бережливо.

Недоумение, с каким осматривали новоселы несложные приспособления для добычи жемчужных раковин, удивило Барбоса, а затем и обрадовало. Если б пришельцы знали о северном жемчуге, так сразу догадались бы о назначении фанерной трубы к железных вилок. С плеч Барбоса словно тяжесть свалилась. То, что он считал выдержкой пленников, объяснялось совсем просто: обыкновенным неведением. Они и сами не знали, что подобрали раковины жемчужниц. Отдельные фразы Наташи и Володи, которые хищники принимали за намеки на их преступную деятельность, просто случайно совпадали с мыслями о возможном разоблачении. Нет! Еще не все пропало. Надо сохранить красный кисет, спасти любой ценой. В конце концов какое наказание ожидает его? Он ничего не украл, никого не убил…

–  Еще трофеи несу!
– объявил из сумрака Васька.

Мальчуган волоком подтащил три пары высоких резиновых сапог. В одном из них нашли банку клея и нехитрые приспособления для починки: остро отточенный сапожный нож, рашпиль, куски резины и наждачную бумагу.

–  В таких сапогах удобно лазить в пещеру, - оказала Наташа.

–  Можно подумать… - Володя внимательно осматривал много раз латаный сапог, - что они только тем и занимались здесь, что влезали в пещеру и вылезали.

–  По тундре в таких сапогах ходить… тоже неплохо, - добавил Прохор Петрович, думая о чем-то своем.

Даже после беглого осмотра он увидел, что обитатели пещеры запаслись основательно и продуманно. Но для чего Сазонов и его сообщники так запасались? Что привлекло их сюда? Продовольствие, сапоги, инструменты, непонятные остроги, фанерная труба - стоили денег, труда и немалого труда! Доставить все это на Дикий Берег можно было только на себе…

Чем больше думал об этом Прохор Петрович, тем больше путался в самых различных предположениях.

–  Схожу-ка я осмотрю пещеру, - прервал его размышления Федя.

–  Только ненадолго, а то как бы не застрять нам здесь, - предупредил его Прохор Петрович.

–  И я с тобой, - оторвалась от осмотра непонятных находок Наташа.

Они отошли от товарищей, продолжавших разбираться в имуществе сазоновской артели.

…Круглый луч фонарика, то расплываясь, то сжимаясь, скользил по дну пещеры, взбирался на серые бугристые стены.

В большую пещеру выходило несколько темных отверстий, расположенных на разной высоте. Были ли это ответвления пещеры или просто глубокие ниши, подобные той, в которой хранились запасы хищников, - проверить не удалось…

Федя хотел закончить беглый осмотр и повернуть обратно, когда Наташа придержала его за рукав.

–  Смотри, смотри! Здесь жили какие-то пещерные люди.

И показала рукой на грубо выбитые на каменной стене неровные буквы.

–  Пещерные люди!
– Федя искоса посмотрел на нее: до чего может додуматься эта фантазерка.
– Оказывается, они были грамотными, твои Кольские петикантропы.

–  Смотри внимательнее.
– Наташа подчеркнула пальцем слово «онъ».
– Видишь? Твердый знак.

Теперь уже и Федя заинтересовался «пещерными людьми».

С трудом разбирали они неловко высеченные на камне прыгающие буквы, собирали их в слова, а затем и в фразы.

«Помяни, Господи, душу раба твоего Олексія. До последнего издыханія остался онъ веренъ присяге Россіи и невинно убіенному помазаннику Божію…»

–  Должно быть, тут жил какой-то отшельник, - предположил Федя.

–  Отшельник!
– В голосе Наташи появились знакомые покровительственные нотки.
– Отшельник, верный «невинно убиенному помазаннику божию»! Кто этот невинно убиенный? Царь Николай.

Федя смущенно замолк и занялся надписью. В следующих строках буквы были выбиты ровнее и глубже, а потому разбирать их стало легче.

«Подъ камнемъ симъ лежитъ горестное жизнеописание Олексія Іоаннова Сарыкина».

–  Под камнем сим… - задумчиво повторила Наташа и осмотрелась.
– Под каким камнем?

–  Может, ты обойдешься пока без камня?
– спросил Федя, недовольный неуместным любопытством Наташи.

–  Никак!
– отрезала Наташа.
– Ищи камень.

По тону девушки Федя понял, что спорить с ней сейчас не следовало, и уступил. Он водил фонариком по стенам, но никакого камня не находил. Зато Наташа заметила в стороне светлый бугорок. Они подошли поближе. Под стеной лежал скелет, прикрытый клочьями истлевшей одежды.

Наташа отвернулась и зябко передернула плечами:

–  Пойдем отсюда.

Но теперь уже заинтересовался находкой Федя. Он осторожно разворошил острием посоха расползающееся от легкого прикосновения прелое сукно.

–  Пряжка! Видишь?

Федя поднял отвалившуюся от праха большую медную пряжку. Под толстым налетом зелени еле заметно проступал на ней отпечаток двуглавого царского орла.

–  Где же это «жизнеописание»?
– Федя нетерпеливо водил фонариком из стороны в сторону.

–  Должно быть, где-то здесь, - предположила Наташа, - близко. Не мог же этот Олексий Иоаннович запрятать его далеко от надписи.

Случайно луч света задержался на небольшом выступе, над выбитым на стене текстом. Федя заметил там довольно большой серый камень.