Тайна тевтонского замка

Войдя в полумрак усыпальницы, рыцарь сначала остолбенел от неожиданности — центральная надгробная плита была сдвинута, а в открывшейся нише лежал связанный человек. Похоже, мужчина. Брат Тео считал, что знает о замке абсолютно всё. Тем сильнее было его удивление увидеть склеп, о существовании которого он даже не подозревал. Он сделал пару шагов по направлению к человеку, как вдруг услышал справа от себя возню и стон. У самой стены на полу, извиваясь, как червяк, лежала Маша со связанными руками и ногами. Глаза выпучены от страха, во рту — кляп. Мужчина бросился к ней, на ходу доставая меч из ножен.

— Как же так?! Мария, что происходит?! — воскликнул он, склоняясь над женщиной и приподнимая её голову.

Перчатка окрасилась тёмным, и брат Тео заметил, что волосы на затылке у Маши слиплись от крови. Он осторожно извлёк кляп из её рта. Женщина закашлялась, а за спиной послышались чьи-то шаги. Рыцарь быстро обернулся, держа меч наготове, и облегчённо вздохнул, увидев брата Фридриха.

— Командор! — воскликнул брат Тео. — Как хорошо, что вы…

Он не успел договорить. Послышались два чмокающих звука, голова рыцаря дёрнулась, из затылка вылетели фонтанчики крови, прорвав тонкие металлические кольца, и брат Тео тяжело рухнул возле Машиных ног. Меч, выпавший из рук, звякнул о камень. Женщина хотела закричать, но из горла вырвалось лишь тихое сипение. Командор ногой отбросил меч в сторону и направил на Машу пистолет с глушителем.

— Если вздумаешь орать — всажу тебе пулю в глотку. — Он ботинком повернул в её сторону лицо брата Тео. Вернее, кровавую маску, в которое оно превратилось. — Станешь такой же красивой. — Командор усмехнулся. — Или сверну тебе шею, как твоему упрямому дружку из Бранденбурга.

— Мартин Вебер, — чуть слышно прошептала Маша.

— Наконец-то догадалась. — Немец приблизился к ней и пнул ботинком по рёбрам, так что у женщины потемнело в глазах от боли. — Куда дела Дитмара, сучка? Отвечай! — неожиданно заорал он.

— Он… отправился… в ад, — прошептала Маша, закусывая губы, чтобы не застонать перед гауптштурмфюрером.

— Вот как? — холодно произнёс Вебер. — Тогда он с нетерпением ждёт тебя там. Но сначала я устрою тебе ад здесь. — Мужчина наклонился к самому лицу Маши и зашептал: — Знаешь, почему я не убил тебя сразу? Решил, что безмозглая сучка, из-за которой я лишился двух друзей, должна получить сполна. Ты станешь моим первым подарком восставшим рыцарям ордена и рейха. Изголодавшиеся за десятилетия призраки, обретя плоть, разберут тебя на части, порвут в куски.

— Рыцари не тронут меня! — выкрикнула Маша, с ужасом глядя в безумные, сверкающие яростью глаза немца. — Они давали обет целомудрия и безбрачия!

— Зато солдаты Третьего рейха позабавятся всласть, — ответил Вебер. — Ладно, хватит лирики, пора приступать.

— Да-да, торопись, пока сюда не прибыла полиция! Служба наблюдения наверняка уже известила её о твоих действиях!

— Как же ты глупа и наивна! — рассмеялся немец. — Оглянись! В усыпальнице нет ни одной камеры! Что тут охранять? Обшарпанный кирпич и три надгробные плиты? Всё! Заткнись и не мешай! Заграждающая печать ждёт своего часа.

Мартин Вебер вышел из часовни и тотчас вернулся, держа в руках Машину подвеску. Как только он вошёл, старинное украшение с силой дёрнулось вперёд, и немец выпустил его от неожиданности. Заграждающая печать упала на камни и быстро заскользила по полу к центру усыпальницы. Там она остановилась, сделала несколько оборотов вокруг своей оси и замерла.

— И это всё? — удивлённо спросил немец. — А что делать с ключами?

Словно отвечая на его вопрос, подвеска вдруг осветилась изнутри, переплетения выпуклых пластин начали разъезжаться в разные стороны, сдирая мозаику, покрывающую пол, и через минуту от заграждающей печати осталось лишь большое сияющее кольцо. Земля загудела, пол Машей задрожал, и внутри кольца, образуя треугольник, выступили вверх из земли три прямоугольных камня с замочными скважинами на торцах.

— Вот теперь понятно, — проговорил Вебер, направляясь к камням с ключами в руках.

В наступившей тишине он склонился над одним из камней. Замочная скважина оказалась забита землёй и глиной, и немцу пришлось сначала очистить её, прежде чем вставить ключ. Наконец всё получилось, ключ легко вошёл в отверстие до упора. Вебер повернул его, и в часовне раздался громкий щелчок. Немец с опаской огляделся и подошёл ко второму камню. Процедура повторилась, и Вебер направился к третьему.

Всё это время, пока преображалась заграждающая печать, а немец занимался ключами, Маша лихорадочно соображала, как ей спасти себя и Готтлиба. Она пробовала ослабить путы на руках и ногах, но туго затянутая верёвка больно впивалась в тело, не оставляя никаких шансов. Женщина с сожалением посмотрела на меч, валяющийся далеко на полу. Нечего было даже думать, чтобы незаметно доползти до него. Неужели это всё, что было у брата Тео? Она взглянула на мёртвого рыцаря, лежащего рядом с ней. Стараясь не касаться лужи крови, застывшей под его головой, Маша, извиваясь, принялась толкать мужчину. Белый плащ сполз в сторону, и женщина едва сдержала крик радости, увидев рукоятку кинжала, торчащую из ножен на поясе. Собрав все свои силы и опираясь телом на бездыханный труп, Маша смогла сесть на полу лицом к разворачивающемуся действию и спиной к брату Тео. Мартин Вебер лишь бросил на неё недовольный взгляд, поглощённый своими действиями. Пальцами Маша нащупала рукоятку кинжала и потянула её вверх. Острый клинок наполовину вылез из ножен, и женщина принялась тереть об него верёвки, связывающие руки.

Между тем Мартин Вебер закончил с ключами. Как только раздался последний щелчок, пол в часовне снова задрожал. Ступени, ведущие в нишу перед центральным окном, сдвинулись с места и медленно, с глухим скрежетом, заскользили внутрь помещения, открывая кладку из крупных прямоугольных камней. Те, в свою очередь, начали опускаться, образуя глубокую квадратную шахту. Звук спускающегося механизма становился всё тише и тише, пока наконец что-то не ухнуло в самой глубине и замерло. В тишине послышался лязг металла, и снова в глубине загудело, только теперь звук приближался к поверхности. Всё громче и громче, и вот из шахты показалась чёрная гранитная плита, поверх которой лежала длинная труба, тускло поблёскивающая в свете занимающегося рассвета. Мартин Вебер подошёл к ней, взял в руки и принялся рассматривать, что-то бормоча себе под нос на немецком. «Сейчас он подует в неё — и начнётся», — думала Маша. Она несколько раз порезалась об острое лезвие, но не прекращала работы, чувствуя, как ослабевает натяжение верёвок. Ей показалось, что Готтлиб зашевелился в склепе. Это придало ей сил, последнее движение — и руки за спиной оказались свободными.

В это время Мартин Вебер торжественно встал на одно колено, набрал воздух в лёгкие, поднял трубу к потолочному своду и дунул в неё. На мгновение Маше показалось, что она оглохла и ослепла. Прямо над головой словно разорвалась бомба, со страшным грохотом разнося в стороны стены часовни и сметая потолок. Женщина с криком бросилась на землю, забыв об осторожности и закрывая голову руками от посыпавшейся сверху глины и падающих обломков кирпичей. Но Мартину Веберу было не до Маши и её развязанных рук. Он и сам распластался на полу от страха. Трубы у него больше не было — издав единственный призыв, она рассыпалась на тысячи мелких чёрных кусочков, закручивающихся в воронку над немцем.

Как только к Маше вернулось ощущение реальности, она осторожно подняла голову и огляделась. От часовни Святой Анны и расположенного над ней костёла не осталось ничего, кроме торчащих низко над землёй остатков стен. Чудовищной силы взрыв, направленный вверх и в стороны, буквально разнёс постройку на камни и раскидал их по округе. Совсем близко завывала сигнализация. Маша взглянула на светлое утреннее небо над головой, а потом заметила быстро увеличивающуюся в размерах чёрную воронку над Мартином Вебером. Гауптшурмфюрер тоже пришёл в себя и уже вставал на ноги. Чёрный вихрь расширился, поднялся к самому небу и начал расползаться по нему тяжёлыми мрачными тучами. Показавшиеся на востоке первые лучи солнца только усиливали эффект тёмного низкого неба. Сильные порывы холодного ветра больно ударили Машу по лицу колючими льдинками. Она схватила кинжал и принялась быстро резать верёвки на ногах, поглядывая на извивающегося в склепе Готтлиба.

В это время над Вебером заклубилась мгла, окутала его на минуту непроницаемой тьмой и взмыла вверх, выпустив гигантские чёрные крылья. Крылья сделали взмах, и мгла спустилась к гауптштурмфюреру, оформилась в фигуру с размытыми очертаниями и повисла перед ним в воздухе. Длинные чёрные волосы из-под рогатого шлема развевались на ветру. На меняющемся облике, — от необыкновенно красивого юноши до уродливой маски демона, — огнём сверкали глаза, когтистые лапы были сложены на могучей груди.

— Люцифер перед тобой, смертный! — Голос падшего ангела прогремел, как раскаты грома. — Чего ты хочешь?