Тайна Ведьминого озера

Близнецы и Петька хорошо помнили этого толстого веселого человека. Тем более что покойный дедушка Димы и Маши, академик Дмитрий Александрович Серебряков, дружил с Вадимом Леонардовичем. Скончавшись несколько лет назад, хирург Водкин оставил Наталье Владимировне вторую фамилию, дочь Светлану, которую Коврова-Водкина именовала «поздним даром небес», ибо родила ее в сорок с лишним лет, а также солидную коллекцию картин и антиквариата. Эта коллекция позволяла Наталье Владимировне жить безбедно и вполне независимо. С годами природная эксцентричность Ковровой-Водкиной усилилась. К тому же в последнее время у нее сильно ослабел слух, благодаря чему она стала воспринимать окружающий мир совсем уж своеобразно.

Помня об этом, Димка уже на подходе к дому Натальи Владимировны заметил:

– Самое главное, чтобы до нее дошло, что нам от нее надо.

– Главное, извлечь у нее книгу Аполлинария, – возразил Петька. – И пускай лучше не понимает, зачем это нам нужно.

– Вот именно, – кивнула Маша. – А то еще растрезвонит нашей бабке. А она немедленно просечет, что мы опять влезли в историю.

Петька нажал на кнопку звонка. За дверью немедленно послышались шаги. Затем раздался зычный окрик:

– Стой, кто идет?

Голос и походка принадлежали приходящей домработнице Татьяне Филимоновне. Во время войны она была снайпером и встретила победу над фашизмом в Берлине. С наступлением мира личная жизнь Филимоновны не сложилась. Устроившись домработницей к Ковровой-Водкиной, она уже много лет посвящала себя охране любимой хозяйки и ее имущества. Необходимо заметить, что Филимоновна подозревала в преступных намерениях почти каждого посетителя Натальи Владимировны. Учитывая же, что, несмотря на преклонный возраст, домработница-снайпер сохранила недюжинную физическую силу, военную выправку и меткий глаз, легко понять, каково приходилось многим визитерам. При малейшем подозрении Филимоновна сперва «обезвреживала противника», а затем уж выясняла, что к чему. Особенно опасной она стала, когда приобрела газовый пистолет, который для краткости именовала просто «газом». Несколько пожилых знакомых Натальи Владимировны уже пали жертвами газовой атаки. Петьке и его друзьям было об этом известно. А потому, не желая подвергать опасности свои молодые жизни, они по-военному четко, как нравилось Филимоновне, отрапортовали:

– Петр Миронов! Мария и Дмитрий Серебряковы! Владимир Захаров!

Дверь приоткрылась. Филимоновна, вооруженная газовым пистолетом, с подозрением воззрилась на всю компанию.

– Действительно вы, – наконец изрекла она, и на ее лице возникло какое-то подобие улыбки. Этим ребятам она вполне доверяла.

Правда, скользнув взглядом по Гришке, бдительная домработница вновь нахмурилась:

– А это еще кто такой?

– Наш друг! – хором воскликнули близнецы и Петька.

– Григорий Стернин! – вытянулся в струнку мальчик, которому уже стало совершенно ясно, как следует вести себя с Филимоновной.

Той и впрямь пришлось по душе его поведение.

– К Водкиной? – уже совсем другим тоном спросила она. – Проходите. Она читает в гостиной.

Миновав длинный коридор, шестеро друзей оказались в просторной гостиной, которая была обставлена старинной мебелью. Вдоль стен высились книжные шкафы. Между ними висело несколько картин.

– О-о! Молодежь! – очень обрадовалась посетителям Коврова-Водкина.

Отложив царственным жестом книгу на журнальный столик, она поднялась из широкого кресла. Высокая и, несмотря на возраст, статная. С орлиным профилем, выдающим аристократическое происхождение. Седые волосы слегка подсинены. Словом, вид у Натальи Владимировны был очень величественный.

– Проходите, садитесь, рассказывайте! – указала она ребятам на свободные кресла. – В вашем возрасте у людей всегда полно событий.

– У нас полно, – кивнул Димка, за что Маша немедленно пнула его в бок.

– Кино? – не расслышала Коврова-Водкина. – Разве это еще актуально? По-моему, все сейчас смотрят фильмы по видео. И я тоже смотрю. Как видите, стараюсь не отставать от века. Да и в кино мне ходить уже тяжело.

– Вы нас не так… – хотел объяснить Наталье Владимировне ошибку неопытный Гришка.

– Заткнись, – процедила сквозь зубы Маша. – Будешь спорить, мы тут просидим до завтра.

Но Коврова-Водкина, как ни странно, Гришку расслышала и осведомилась по-актерски поставленным голосом:

– Что, по-вашему, молодой человек, я сказала не так?

– Это не вы сказали! – воскликнула Маша. – Просто Гришка имел в виду, что в кино было не так интересно, как мы надеялись.

– Понятно, – кивнула Наталья Владимировна. Затем, с любопытством взглянув на Гришку, добавила: – Ас этим молодым человеком мы, по-моему, раньше не встречались.

– Это наш друг Григорий, – представил гостя Петька.

– Значит, Гриша, – улыбнулась хозяйка дома. – У меня с этим именем столько связано! За год до знаменательной встречи с моим незабвенным Аполлинарием, у меня был жених Григорий. Из знаменитого рода графов Строгановых.

– Ну поехали, – проворчал Димка.

К немалому его ужасу, Наталья Владимировна расслышала эти слова и спросила:

– Куда поехали? Нет, молодые люди. В наше время влюбленные до свадьбы вместе не путешествовали. Это не полагалось. Мне было тогда всего шестнадцать. Мы жили в центре Москвы. По вечерам Григорий водил меня в театры.

– Это было еще до революции? – спросил Гришка.

– Молодой человек, – кокетливо поглядела на него хозяйка дома. – Неужели я так плохо выгляжу?

– Да нет, – замялся Гришка. – Не очень.

– Дипломат, – прошептала Маша. И специально для Натальи Владимировны громко добавила: – Вы выглядите великолепно!

– Вот именно! – уже сообразил, что от него требуется, Гриша.

– То-то же, молодой человек, – с улыбкой погрозила ему пальцем Наталья Владимировна. – Я хоть и происхожу из почти царского рода, но родилась только в тысяча девятьсот двадцатом году. Ах Григорий, Григорий! – всплеснула она руками. – Как он потом страдал! Но что было делать! Меня ослепили блеск и слава Аполлинария!

Представив сморщенного древнего старца, ослепляющего своей пылкой любовью восемнадцатилетнюю Коврову-Водкину, друзья едва сдержались от смеха. Все-таки Маша нашла в себе силы спросить:

– А что потом стало с Григорием?

– Лучше не спрашивай! – издала трагическое восклицание хозяйка дома. – Бедный Григорий погиб в первые дни войны! И Аполлинария к тому времени уже тоже не было.

– Наталья Владимировна! – поторопился перевести разговор в нужное русло Петька. – Мне так нравятся труды вашего покойного мужа! Можно мне у вас взять еще какую-нибудь его книгу?

– Конечно, можно, мой юный друг! – с пафосом изрекла хозяйка дома. – Для меня нет большей радости. Кстати, Аполлинарий обещал сегодня прийти. Я обязательно расскажу ему. Он будет очень тронут.

Гришка раскрыл рот, чтобы спросить, каким образом к ней может прийти человек, который давно уже умер. Но Маша, разгадав его намерение, шепнула: «Молчи. Умоляю тебя, только молчи». Гришка покорно захлопнул рот. – Какую же ты хочешь книгу? – тем временем спрашивала Наталья Владимировна у Петьки. – Насколько я помню, с итоговым трудом Аполлинария ты уже ознакомился.