Тайная фаворитка ректора Хаоса

Как целуется господин ректор

За дверью кабинета, в коридоре, послышались голоса.Я узнала знакомый переломавшийся басок Варта — он орал громче всех:— Мне срочно надо к ректору! Пустите меня! Дело жизни и смерти!

Кто-то его увещевал журчащим успокаивающим тоном, но слов было не разобрать.Мой друг не сдавался и даже подергал ручку двери, которая предсказуемо оказалась заперта. Ректор всегда — всегда! — запирал кабинет на замок, именно поэтому я и полезла через окно. Забраться в кабинет, пробежать по потолку, проникнуть в архив, где хранятся изъятые у адептов запрещенные предметы, выкрасть этот предмет — и сбежать тоже через окно.Ректор должен был в этот момент обедать с деканами, как он делает это каждую пятницу.В какой момент все пошло не так?

— Что нужно этому идиоту? — раздраженно прорычал Ригрим, почти выпуская меня из объятий.

Я вот знала, что — меня.Варт решил, что я попала в неприятности, и со всей свойственной ему отвагой и глупостью рванул спасать.Насчет неприятностей он был, конечно, прав, но я полезла в архив за артефактом сама не потому, что мне стало жалко этого идиота. В любом другом случае я бы отправила его решать то, что он заварил, самостоятельно. Но не в этом. На кону стояло слишком много, я должна была убедиться, что все сделано, как надо. А не как это делает Варт.

По плану мне никто не должен был повстречаться — особенно ректор. Конечно, я придумала, что буду врать, если меня спросят, что я забыла в архиве. Но с лучшим другом я ее не согласовывала. Если он сейчас проболтается, нам обоим конец.Варту обнулят все оценки за несанкционированное использование магического артефакта, а меня в лучшем случае выкинут из Академии.В лучшем!

Ставки слишком высоки, чтобы позволить ситуации выйти из-под контроля.

Я встала на цыпочки, закинула руки на шею Ригриму и сама впилась в жесткие губы, всегда искривленные в язвительной полуулыбке.

На очень короткое время у меня все получилось!

Горячие ладони обожгли мою талию, уверенно и властно привлекая меня к мужской груди.На этот раз не было ощущения, что у ректора множество рук — зато одна пара законных действовала весьма активно, пользуясь полной темнотой и моим — по факту! — позволением.

Напористые губы атаковали мой рот безжалостно и горячо. Снова закружилась голова, накатила жаркая волна, заставляя меня дрожать, словно в огненной лихорадке.

Второй в моей жизни поцелуй оказался не хуже первого.А первый, надо сказать, случился пару десятков секунд назад!

Знал бы ректор Ригрим, что целуется сейчас не со своей развязной и явно искушенной фавориткой, а с девушкой вообще не опытной в любовных делах, он бы наверняка действовал иначе. Не с такой однозначной страстью.

Его руки уже сползли на мою попу и стиснули ее порывисто и резко.Меня никто никогда так не трогал, а попробовал бы — схлопотал бы пощечину!

Как Варт, который решил однажды, что раз мы друзья, то тренироваться в поцелуях надо друг на друге. Мы сидели в моей комнате, готовясь к семинару по Утерянной Магии старших демонов, и я отвернулась на секундочку, чтобы сделать глоток чая. А когда повернулась — мой друг детства обнаружился сидящим куда ближе прежнего. Рот его был открыт, глаза закрыты, а сам он целиком уже наклонялся ко мне с однозначными намерениями.

Я не успела ничего сообразить, а моя рука сама поднялась и отвесила ему хлесткую оплеуху.Так мы в самом начале обучения в Академии Хаоса расставили все нужные границы.

Варт — единственный из моих друзей детства, соседей и земляков, кто не отвернулся от меня, когда с нашим родом случилась беда. Он один в Академии Хаоса посвящен в мою тайну и знает, как много для меня значит учеба здесь.

Несмотря на его безалаберность и то, что он постоянно втягивал меня в неприятности, я была ему благодарна за то, что в этом красивом и чужом городе он мой единственный близкий друг, к которому можно прийти в минуты отчаяния. Только за это я позволяю ему больше, чем остальным.

Даже позволила использовать наш родовой артефакт, чтобы химичить на зачетах и лабораторных. Кто же знал, что этот идиот попадется с ним профессору Заррингу, декану боевого факультета?!Это насколько надо было родиться без мозгов, чтобы не самому запоминать боевые связки заклинаний, а доверить это артефакту?Когда он столкнется с песчаными варварами или с гигантскими горными кошками, меня и моего артефакта поблизости точно не будет! Придется справляться самому.

— Профессор Зарринг сказал мне то же самое, слово в слово, — мрачно заявил Варт, пришедший виниться в том, что «игрушку» у него отобрали.

К счастью, профессор боевого факультета хорошо разбирается в огненных стенах, цепных молниях, взрывах и разрушениях, но очень плохо — в истории и родословных старших демонов. Иначе сразу узнал бы древний артефакт и моя история кончилась бы в тот же вечер!Надеяться на то, что ректор его тоже не узнает — бесполезно.

Я еще не решила, что мне делать — придумывать новый план или сворачивать этот и спасаться бегством, как Варт за дверью заверещал громче прежнего:— Пустите меня к ней! Что там происходит?!

Ректор вздохнул, напоследок игриво прикусил мою губу, отстранился и мурлыкнул:— Ты сладкая… — его пальцы погладили мою скулу, а потом легли на шею сзади, слегка сжав ее. Голос изменился, став не таким расслабленным: — Не пойми меня неправильно, мне все нравится… Но все-таки, кто ты такая?

Он щелкнул пальцами, и кабинет озарился ослепительным светом.

Как я докатилась до жизни такой

Академия Хаоса была моей мечтой с глубокого детства. Я тогда еще даже не знала, что моя мечта — именно она, а уже любила эти стены, эти резные балкончики, эти косые лучи бледного солнца, ложащиеся на мозаичные полы. Но больше всего — взмывающие к лиловым небесам серебряные башни над темной водой каналов.

Мама иногда разрешала мне посидеть за столом в кабинете отца — в награду за хорошее поведение. Там было как-то по особенному тихо, пахло сладким дымом янтарного дерева и гулко тикали часы, зачарованные еще моим прадедом. Даже когда мне было совсем мало лет, никакие изысканные игрушки мастеров Ночного города, никакие игры с друзьями на ближайшем лугу, никакие сладости, никакие развлечения не могли сравниться с радостью от редких часов, что я проводила там.

Отец умер еще до моего рождения, отравленный ядом, которым пропитали янтарное дерево, доставленное специально для него. Даже знание о том, что последние свои часы он провел именно за этим столом, вдыхая именно этот сладкий запах, не пугало меня.Я забиралась на высокий, специально сделанный под рост отца стул, благоговейно трогала пальцами окованные медью корешки книг в шкафах и долго стояла у трех картин на стене.В детстве они казались мне загадочными и изменчивыми как сам Хаос.

Одна из них изображала город, изрезанный каналами, в темной воде которых отражались будто сплетенные из кружева серебристые башни. На фоне лиловых предзакатных небес они казались немного призрачными.

Я не знала, что картина изображает прибытие учеников в Академию Хаоса, но уже мечтала очутиться на высоких ступенях пристани, рядом с которой стояли узкие лодки с головами мифических существ и толклись люди, держащие под мышкой толстые фолианты, перемотанные цепями. Теперь я знаю, что так запирают книги, в которых содержится живая магия Хаоса.