Тайная жизнь Санни С.
Шрифт:
– Я с тобой, - ответила я.
– Мы его не бросим.
Мой муж был довольно странным человеком. Он не любил детей в целом и ненавидел преподавание, но с Лин мог возиться часами, я диву давалась его терпению! Он не выносил пустой болтовни, но мои рассказы ни о чем слушал весь вечер, я уж говорила…
Он приходил домой отогреться, вот что я поняла однажды. И он нас любил, вне всякого сомнения, как умел, неуклюже и неумело, но любил! Та девочка осталась в прошлом - не девочка, а видение, - да еще висели кандалами данные по глупости клятвы. Но мы-то с Лин были
– Иди собирай вещи, - велела я, убрав волосы назад. Муж так и не смог расколдовать то, что сотворил сдуру, а я рано начала седеть, это у нас семейное, папа в сорок уже был белее снега. Ну да ладно, седая прядь надо лбом смотрелась весьма пикантно!
– Обязательно возьми свитер. В Шотландии, говорят, весной холодно.
В Шотландии в самом деле было холодно, особенно в Хогсмиде. Это из-за дементоров, которые патрулируют деревню, услышала я от какой-то женщины, и вспомнила, что это за твари.
Я видела Хогвартс, только если Лин мне показывала его, держа за руку. И прятаться нам было очень тяжело: в такой деревушке сразу увидят постороннего, а мы…
Нам помогала бабушка Эйлин, не иначе. Я помню, муж говорил, что защититься от дементора очень тяжело, но мы им ни разу не попались. Денег на еду у нас хватало, а что до жилья - Лин легко зачаровала какую-то старушку с окраины, и мы ютились у нее на продавленном диване. Но что делать дальше?
– Мама!
– от ее крика я чуть не рухнула на пол.
– Мам… гляди…
Над замком вставало зарево. Земля едва ощутимо вздрагивала.
– Мы же туда не пойдем?
– шепотом спросила я.
– Лин?
– Папа там, - сказала она, прижмурившись и словно прислушиваясь к чему-то.
– Еще живой. Ма, оставайся тут, а я пойду. Я не могу…
– А я что, тебя одну отпущу?
– я поймала ее за шкирку.
Страшное ощущение: я не могу отпустить дочь, но и удержать тоже не могу, она же не послушается! Даже если связать по рукам и ногам, все равно сбежит, и выйдет только хуже. От меня никакого проку, но…
Я всегда могу закрыть Лин собой.
На это меня точно хватит.
И я сказала:
– Идем. И надень свитер.
========== Часть 7 ==========
Возле небольшого домика даже охраны не было, и Лин, то волоча меня за руку, то заставляя присесть (мы накрылись каким-то позорным одеялом, взятым у старушки, дочь его немного заколдовала), дотащила меня до окна. То было забито досками, но в щели мы все видели.
Какой-то жуткий тип с плоским змеиным лицом бродил туда-сюда по комнате, вертел в руках палочку, что-то бормотал себе под нос…
«Наверно, это он и есть, тот, которого все боятся», - подумала я.
А еще там была змея, огромная змея в прозрачном пузыре вроде мыльного, только, наверно, прочном.
– Он страшно сильный, мама, - прошептала Лин, вцепившись в мою руку.
Мимо нас, пошатываясь, прошел красивый светловолосый мужчина. Вернее, он был бы красивым, если б не разбитое лицо. Я видела, его сотрясали сухие рыдания, но мужчинам
не пристало плакать, так писали в книжках, и он пытался не подавать вида…– Господин?
– раздался знакомый голос.
– Вы хотели видеть меня? Их оборона поддаётся…
– Но там обойдутся без тебя, - негромко сказал этот белолицый.
– Ты искусный волшебник, но там ты не нужен.
– Позвольте мне найти мальчишку, позвольте мне доставить его вам. Я знаю, что смогу найти его, мой господин. Пожалуйста!
Белое плоское лицо чуть ли не светилось в полутьме, красные глаза сверкали, и я поняла - такое чудовище не по зубам моему мужу… куда уж нам!
– У меня проблема, - мягко произнес он.
– О чем вы, господин?
Тот поднял палочку жестом дирижера. Лин сильнее схватилась за меня.
– Почему она не служит мне?
– Я не понимаю, господин. Вы… вы творили с этой палочкой выдающуюся магию.
– Нет, - ответил змеелицый.
– Я творил свою обычную магию. Эта палочка… нет. Она не явила обещанных чудес. Я не почувствовал никакой разницы между этой палочкой и той, которую столько лет назад приобрёл у Олливандера.
Мой муж молчал.
– Я много и упорно думал, - сказал тот, второй, - ты знаешь, почему я отозвал тебя из боя?
– Нет, мой господин, но я молю вас дозволить мне вернуться, - ответил он, не сводя глаз со змеи.
– И дать мне найти мальчишку.
– Ты говоришь, как Люциус. Никто из вас не понимает Поттера так, как я. Его не нужно искать. Поттер сам придёт ко мне. Видишь ли, я знаю его слабое место, его порок. Ему будет ненавистно наблюдать, как вокруг него гибнут люди, знать, что всё это из-за него. Он захочет остановить это любой ценой. Он придёт.
– Но, мой господин, его может случайно убить кто-то другой, не вы…
– Мои указания были исключительно ясны. Пленить Поттера. Убивать его друзей… чем больше, тем лучше… но его не убивать. Но это о тебе я хочу говорить, а не о Гарри Поттере. Ты был очень ценен для меня. Очень ценен.
– Мой господин знает, что я жил лишь службой ему. Но… но позвольте мне отправиться и найти мальчишку, мой господин, - он говорил ровно и безразлично, явно понимая, что его слова ничего уже не значат.
– Позвольте мне привести его к вам. Я знаю, что смогу…
Я пыталась понять, о чем они говорят, потом вспомнила. Точно, тот несчастный мальчишка, и клятвы моего мужа, и та рыжая девочка из заречья… Болван проклятый, ну почему он не держал язык на привязи? Но ему ведь тогда было всего двадцать, тут же вспомнила я. Какой уж тут ум…
– Почему обе палочки, которыми я пользовался, потерпели неудачу, будучи нацеленными на Гарри Поттера?
– продолжал разговор змееликий.
– Я не знаю, господин.
– Неужели? Моя тисовая палочка делала всё, чего бы я ни пожелал, но не убила Гарри Поттера. Дважды она терпела неудачу. Олливандер под пыткой рассказал мне о седцевинах-близнецах, сказал мне взять чужую палочку. Я сделал так, но палочка Люциуса раскололась, встретив палочку Поттера.
– Я… я не могу этого объяснить, мой господин.