Тайны белых роз

Впрочем, девушкам было решительно не до него, они счастливо щебетали, перепрыгивая с темы на тему и, чтобы от этой бессмыслицы не пошла кругом голова, Винсент вновь дотянулся до папки с документами, старательно игнорируя гневный взгляд, который кинула на него племянница.

Провел пальцами по вопросительному знаку. Где голова Крейвена? Прятать ее для сокрытия личности не имело смысла. Закопали отдельно, согласно древним традициям? Или унесли с собой как трофей?.. Винсент все же склонялся к первому, потому как их климат не позволял долго хранить подобные вещи, а качественно бальзамировать или высушивать, как делают дикари, мало кто умел. Однако, если все же допустить подобную версию, она вновь приводила к аптекарям и церковникам, у которых наверняка хранилось в закромах немало старинных трактатов.

Конечно, были еще Бейли – медики, за века изучения сложных наук в совершенстве овладевшие искусством сохранения не только отдельных органов, но и тела в его первозданной целостности. Вот только подозревать кого-то из своих было глупо, да и нынешние представители рода Бейли предпочитали оттачивать искусство работы алиенистами, нежели патологоанатомами.

Встречный экипаж неосторожно подрезал их, вынуждая Томаса резко натянуть поводья, останавливая вороных. Амелия выглянула в окошко и немедленно отпрянула. Заинтригованный, ведь его племянница являлась девушкой храброй, а порой и отчаянной, Винсент также выглянул наружу. Выдержав недобрый взгляд высокого церковника, наблюдающего за экипажем, демонстративно задернул шторку.

Амелия чуть поджала губы и отвела взгляд сторону, пряча от Винсента, и молодой барон нахмурился:

– Ты его знаешь?

Качнув было головой, девушка тихо вздохнула, а затем выразила согласие, кивнув. Не похоже на нее. Винсент бросил еще один быстрый взгляд на незнакомца, запоминая приметы, а потом тот остался позади, но что-то подсказывало, они еще встретятся.

– Этот тип досаждает тебе?

Девушка сконфуженно передернула плечами:

– Этот человек – пастор Аларик. Молодой, амбициозный. Один из тех, кто идет по головам. Он просил у отца моей руки. И я, и отец ему отказали. Он, конечно, клялся в неземной любви, но… Смешно. Я видела его всего-то пару раз в жизни.

– Странный выбор, – позволил себе заметить Винсент, скорее размышляя вслух, чем обращаясь к племяннице. Зачем церковнику осквернять себя связью с еретичкой? Они не общались с братом всего два месяца, а он уже так много пропустил… – Он в кабинет отца проходил?

Амелия кивнула и заметила, что этот человек не из тех, кто верит в старые страшные сказки. Куда сильнее его привлекают деньги и власть.

– Ради которых он пойдет на все, – добавил барон.

А уж пройтись по дому и посмотреть расположение комнат, посчитать количество прислуги и домочадцев…

– Думаешь, его подослали? – нахмурилась Элизабет, впервые на памяти Винсента заинтересовавшись проблемами расследований, которыми он занимался. Прежде, она скорее была напряжена и, наверное, втайне мечтала выкинуть все бумаги из ящиков стола жениха.

Может, предложить Артуру жениться на ней? Они бы друг другу подошли. Во всяком случае, в своем снобизме относительно его работы, они были схожи.

Винсент качнул головой, прогоняя не только посторонние, но и где-то неуместные мысли, поймав ускользающую нить разговора:

– Скажем так, не исключаю подобной возможности. Церковникам верить нельзя никогда.

Стоило экипажу остановиться у старинного двухэтажного здания цирка, лестница которого заканчивалась облюбовавшими арочные ниши по обе стороны от входа конными статуями, бросил взгляд на карманные часы, машинально скользнув по гравировке на серебряной крышке. “И”, увитая вензелями и розами, вызывала в нем противоречивые чувства… Заметив, что у них есть немного времени, предложил дамам зайти в буфет и взять сладости: мороженое или засахаренные фрукты, может, сладкую вату.

Однако, едва они зашли в душное помещение, переполненное сладкими запахами и слетевшимися на них людьми, Амелия совсем по-детски дернула Винсента за рукав, привлекая внимание. Потянула за собой к небольшой очереди, выстроившейся к повару, который жарил что-то на огромной сковороде. Шумно жарил, вызывая у дам и детей вскрики и смех.

– Я читала про это, – восхищенно пояснила Амелия, наблюдая, как гости получают долгожданные коробочки с посыпанным сахарной пудрой угощением. – Это называется взрывная кукуруза. Ее недавно завезли из-за океана. Давай попробуем?

Винсент скептично взглянул на миниатюрные раскуроченные коробочки хлопка, которые меньше всего напоминали не то что кукурузу, но и в принципе, что-то съедобное. Скорее уж упаковочный материал для перевозки хрупких вещей. Но сдался под умоляющим взглядом.

– Сегодня все для моих дорогих дам, – улыбнулся он, занимая очередь. – Присоединишься, Элизабет?

Та осторожно кивнула, определенно, как и жених, не доверяя незнакомому лакомству, но поддавшись воодушевлению подруги и атмосфере чуда, царящей в этом удивительном месте.

Отстояв очередь, Винсент надышался сладостями до легкого головокружения. Потеряв дам из вида, нахмурился. Поискал взглядом и почувствовал, как екнуло сердце. Направился к выходу, стараясь не паниковать. Вот ни на минуту оставить нельзя… Лавируя среди прочих гостей, покинул буфет, чтобы обнаружить спутниц при входе рядом с колонной, поддерживающей свод. Они о чем-то оживленно беседовали, энергично обмахиваясь веерами.

– Вот вы где, – сказал он, не скрывая облегченного вздоха. В такое-то время поступать столько неразумно. – Амелия, разве можно заставлять своего дядю так волноваться? А если бы меня удар хватил?

На все шутливые сетования, Амелия лишь поцеловала его в нетронутую щетиной щеку, забирая заветную коробочку.

– Там совершенно невозможно дышать. Надеюсь, под куполом будет свежее, – заметила Элизабет, также забирая порцию угощения, но прежде чем пробовать, с любопытством покрутила в пальцах кукурузину.

– Ну, полагаю, на арене не станут ничего жарить, – попытался развеять ее волнения Винсент и первым попробовал на вкус невесомый белый шарик, который буквально растаял у него на языке, оставляя после себя сладкую маслянистость.

И он должен был признать, что ощущения весьма приятны. Амелия просияла. Ей всегда было важно знать, что ее идея оказалась удачной, важно чувствовать похвалу. Иногда Винсенту казалось, будь она чуть мягче, то под давлением, безусловно, безмерно любящего ее Артура, она бы и вовсе не поднимала головы.

Они успели поделиться впечатлениями, когда раздался первый звонок, хотя назвать так низкий звон колокола, висевшего при входе, было бы неверно. Собравшиеся потянулись к амфитеатру с блюдцем арены в центре, но спутниц Винсент придержал, избегая толчеи, в которой трудно уследить за возможной опасностью. Они пошли со второй, более редкой волной, занимая места во втором ряду.