Тайны белых роз

Качнув головой, выкидывая посторонние мысли, первое, что барон сделал – осветил помещение, разгоняя густые тени, из которых медленно проступили кожаные диванчики для отдыха и вешалки со сценическими костюмами. О эти любимые циркачами блестки…

– Я так понимаю, в гримерную мог войти кто угодно?

– Да… Сэр, – осторожно отозвалась девушка, не зная, как обращаться к незнакомцу.

– Я не представился, простите, – почувствовав растерянность в чужом голосе, повернулся он к гимнастке. – Барон Винсент Файнс. Сыщик на службе Его Величества. Скажите, у погибшей были враги? Может, завистники?

Та почтительно склонила голову, плеснув бальзама на душу аристократа. Большинство актеров цирка, по счастливому стечению обстоятельств, являлись иностранцами, которые или в принципе не слышали про еретиков-изгнанников, или им вообще не было дела до внутренних конфликтов чужой страны. Так что в их компании даже дышалось легче. Передернула плечами:

– Завистники… У кого их нет?.. Однако смерти Тиане никто не желал, она же гвоздь нашей программы, – бледное личико залил слабый румянец, обличая как минимум одного завистника. – Зато у нее имелся навязчивый поклонник. Она отказала ему три раза.

Девушка осуждающе покачала головой, переминаясь с ноги на ногу. Определенно, уж она бы своего шанса не упустила…

– Из Старой Столицы? – резонно предположил Винсент, с трудом представляя мужчину, который мог следовать за возлюбленной через города и страны. Впрочем, именно от таких можно было ожидать чего угодно.

Одновременно с расспросом, Файнс принялся изучать содержимое ящичков трюмо, но не нашел ничего интересного. Лишь грим, кисти и дешевую, но яркую бижутерию, которую хорошо видно из зала.

– Да, сэр. Он приходил, только когда мы приезжали сюда, – пожала плечами гимнастка, украдкой вздохнув. – Дарил на каждое выступление букет белых роз, писал письма в черных конвертах. Он умеет говорить…

Пальцы Винсента на мгновение замерли над декоративным гребнем, прежде чем захлопнуть ящичек.

– Вот как… – задумчиво пробормотал он, вновь повернувшись к юной прелестнице. – Быть может, вы помните его имя?

Девушка вздохнула, признавшись, что не знает имени, но по манерам он, верно, аристократ. Было и еще несколько деталей, на то указывающих. Наблюдательная. Вспомнив о письмах, Винсент предположил, что, если те не были уничтожены, то должны храниться в личных вещах покойной.

Хотел было спросить, где остановилась труппа, но осекся: в коридоре послышались быстрые шаги. Через мгновение дверь распахнулась, с дребезжанием ударившись о стену. Напугав несчастную гимнастку, в гримерку нерадивыми боровами ввалились офицеры полиции. Вслед за ними, важно прошествовало их начальство в лице Хейлера, недовольно крякнувшего при виде Винсента.

– Опять вы? Что вы здесь забыли, барон?

– Не скажу, что рад вас видеть, старший инспектор, – кивнул Винсент в знак приветствия. – Всего лишь пришел насладиться представлением.

– А перед смертью Крейвена, случаем, на его концерт не заходили? А то, может, стоит посадить вас под домашний арест ради безопасности окружающих? – саркастично поинтересовался Хейлер, подкрутив усы, кивнул подчиненным, что тут же бросились обыскивать помещение.

– Что вы, я терпеть не могу музыку, – усмехнулся Винсент, потянув гимнастку прочь из комнаты. – Пойдемте, не будем мешать полиции.

Вот только Хейлер был иного мнения, потребовав у девушки остаться. Она испуганно взглянула на барона, но тот лишь благосклонно кивнул: инспектору тоже нужно работать.

К тому же, ему было чем заняться.

Выйдя в коридор, Винсент обвел взглядом столпившуюся там труппу, не иначе согнанную полисменами, чтобы допросить каждого.

– Мне нужно переговорить с директором.

– Конечно, сэр, я к вашим услугам, – вперед вышел грузный мужчина, поправляя круглые очки, съехавшие на кончик птичьего носа. – Пройдемте в кабинет.

Маленький, кругленький, лысый, в новеньком с иголочки фраке, белым платком нервно вытирающий пот, проступивший на морщинистом лбу, мужчина напоминал Винсенту пингвина, коих он видел во время путешествия в северные земли. Презабавнейшие существа, надо сказать.

– Бедная-бедная девочка, – причитал директор, открывая помещение, несмотря на зажженные свечи, оставшееся столь же темным, как и гримерная. Ох уж эта экономия… – Хотите чая?

Винсент вежливо отказался от угощения, сославшись на удушливую духоту помещения, так резко контрастирующую с промозглой сыростью улицы. Опустившись в кресло, осмотрел помещение цепким наметанным глазом.

– Как по-вашему, по какой причине могло произойти возгорание?

– Несчастный случай, не иначе, – пробормотал собеседник, бледнея сильнее, то ли от воспоминаний о произошедшем, то ли от страха перед грядущим, и вновь промокнул лысину. – Наша техника безопасности всегда оставалась на высоте. Более того, это первое несчастье за все время существования нашего цирка. Уже скоро тридцать лет.

– Даже у дрессировщиков? – поинтересовался Винсент, искренне впечатленный работой оных, но не мог не предположить. Животные – всегда опасность. Тем более хищные.

– Да, – не моргнув глазом, выдал собеседник. – Так, пара царапин… Если хотите, я приглашу нашего дрессировщика, он подтвердит.

– Оставлю это старшему инспектору, – отозвался Винсент, сцепив пальцы в замок. – Лучше расскажите мне, у погибшей были враги в труппе?

– Ну что вы, что вы, – пробормотал мужчина, нервно выкручивая в пальцах влажный платок. – Мы здесь одна большая дружная семья. Традиции цирка таковы. Да и девочка буквально выросла на наших глазах.

Свечи дружно мигнули, на несколько секунд погружая кабинет во тьму, и снова затрепетали. Винсент оглянулся, предположив вторжение инспектора, спешащего наступить ему на пятки, но, как ни странно, дверь оставалась закрытой.

Директор нервно перекрестился, шепча имена святых, Винсент же лишь сдержанно заметил что-то о сквозняке. Поспешил увести внимание от неприятного инцидента, упорно игнорируя холодок, поселившийся в ладонях:

– Где расположилась труппа? Мне необходимо изучить личные вещи несчастной.

Глава 3

К счастью, гостиница, где специально для иногда приезжающих артистов держали ряд комнат, находилась в соседнем переулке. В город изгнанников, где то и дело встречались следы их былого величия, а по темным углам таилась ересь, попасть было непросто, выехать без разрешения – невозможно. Но кем бы ни были изгнанники, они были важны для короля, а потому он старался баловать их, подобно тому, как непоследовательный родитель старается держать детей в строгости, но и сам не выдерживает, подавая сладости прямо в угол, где стоит нашкодившее дитя.