Тайны мирового разума и ясновидение

Теперь я думаю, что голос, говоривший со мной, действи­тельно, понимал, что я не готов умереть. Видите ли, для меня это была своего рода проверка, самая замечательная за всю мою жизнь. Я чувствовал себя по-настоящему хорошо — в безопас­ности и окружен любовью. Любовь, исходящая от него, —это что-то невообразимое, неописуемое. Было с ним так легко. И кроме того, у него было даже чувство юмора... Определенно было!"

Многие говорят о том, что светящееся существо показыва­ет человеку картины из его жизни, как бы приглашая человека критически взглянуть на прожитую жизнь и оценить ее. На осно­вании анализа опроса многих умерших Р.Моуди пишет:

"Некоторые пациенты, которых я расспрашивал, говори­ли, что хотя они сами не могут понять, как это могло произойти, но обзор (жизни) включал все, что было в их жизни, от самых незначительных деталей до наиболее важных событий. Другие утверждали, что видели главным образом наиболее замечатель­ные моменты своей жизни. Некоторые говорили мне, что после этого обзора они могли вспомнить события жизни в мельчайших деталях. Часть опрошенных характеризует просмотр как попыт­ку светящегося существа преподать урок.

Во время просмотра светящееся существо как бы подчерки­вало, что в жизни самым важным являются две вещи: научиться любить других людей и приобретать знания".

Приведем одно из свидетельств этого рода:

"Когда появился свет, первое, что он мне сказал, был во­прос, который можно сформулировать примерно так: "Что ты можешь показать мне из своей жизни? — или как-нибудь еще в этом роде. И вдруг в этот момент замелькали картины. "Что это?" — подумала я, потому что все произошло совершенно не­ожиданно. Я вдруг очутилась в моем детстве. Потом как бы шла год за год через всю мою жизнь с раннего детства до настоящего времени. Было так странно, когда это началось; я была малень­кой девочкой, играющей у ручья недалеко от дома, потом другие сцены того же времени; переживания, связанные с моей сестрой, наши соседи и знакомые места, где я бывала. Затем я попала в детский сад, и мне вспомнилось время, когда у меня была единст­венная игрушка, которую я действительно любила, и как я сло­мала ее и очень долго плакала. Для меня это было действительно тяжелым происшествием. Картины сменялись, проходя через мою жизнь, и я вспоминала, как я была в группе девочек и ездила в лагерь, и много другого о годах, проведенных в школе.

Затем вспомнились старшие классы, как мне выпала боль­шая честь быть выбранной в школьное научное общество, и я вспомнила, как это было. Так я прошла через все старшие клас­сы, окончание школы и первые несколько лет в институте, так вплоть до настоящего времени. Сцены, которые возникли передо мной, шли в порядке моей жизни, они были такими живыми! Как будто ты проходишь и смотришь на них со стороны, и видишь в трехмерном пространстве и цвете. Картины были подвижными. Например, в момент, когда у меня сломалась игрушка, я видела все движение. Это было совсем по-другому, чем я могла бы ви­деть в то время. Как будто бы маленькая девочка, которую я наблюдала, была кем-то другим, как в кино, какая-то маленькая девочка среди других детей играет на детской площадке. И все же это была я. Я видела себя, что я делала, будучи ребенком, я помню это. Когда я просматривала проходящие картины, я прак­тически не помню света. Он исчез, как только спросил, что было мной сделано, и потом вспыхнули картины, и все же я знала, что он все время был здесь, со мною, он вел меня в этом просмотре, я чувствовала его присутствие, он отмечал некоторые события. Старался показать мне что-то в каждой из этих сцен. Не то, что­бы он хотел увидеть, что было в моей жизни — он знал это, но он выбирал определенные сцены и показывал их мне, чтобы я вспом­нила их. Все время он подчеркивал важность любви. Моменты, в которых это наиболее сильно проявлялось, были связаны с моей сестрой. Я всегда была очень близка с ней, и он показал мне несколько примеров, в которых я была эгоистична по отноше­нию к моей сестре, а потом несколько случаев, где я действитель­но проявила к ней любовь. Он указал мне, что я должна стре­миться помогать людям, стремиться быть лучше. Хотя ни в чем не было никакого обвинения, его единственным стремлением было, чтобы я извлекла из этого урок.

Он, казалось, был также заинтересован в вопросах, касаю­щихся знаний. Каждый раз отмечал события, связанные с учени­ем, и сказал мне, что я должна продолжать учиться и что, когда он придет за мной опять (к этому времени он уже сказал мне, что я вернусь обратно), стремление к знанию останется. Он сказал, что это постоянный процесс, и у меня было чувство, что он будет продолжаться и после смерти. Я думаю, что он старался научить меня, когда мы просматривали сцены моей жизни.

Вся ситуация была действительно странной. Я была там, я в самом деле видела сцены и по-настоящему пережила это виден­ное, но это было так быстро. И все это достаточно медленно, чтобы я могла воспринимать все. Я уверена в том, что проме­жуток времени был совсем небольшим. Казалось, возник свет, потом я пережила события моей жизни, и свет вернулся. Как буд­то бы прошло меньше пяти минут, а может быть, чуть больше тридцати секунд, я не могу точно сказать вам.

Единственный раз я почувствовала испуг, когда предста­вила, что не смогу завершить мою жизнь здесь. Но я испытывала радость, просматривая сцены моей жизни. Это было приятно. Как хорошо было вернуться в свое детство, я как бы вновь пережила это. Только так можно по-настоящему вернуться назад и увидеть свое детство, что обычно сделать невозможно".

Представляет интерес внетелесный опыт доктора С.Мюге (США), который занимается проблемой жизни-смерти. Об этом опыте он пишет так:

"В конце 1985 года со мной приключилось то, что рано или поздно случается со всеми: сердце перестало биться, и врачи ус­тановили факт клинической смерти. Для меня этот факт интере­сен не только тем, что я вернулся к прежней жизни - такое слу­чается не так уж редко, — а тем, что год моей смерти я себе предсказал еще в пятнадцатилетием возрасте и к путешествию "на тот свет" был внутренне подготовлен.

Я заранее хорошо себе представлял, что должен или могу ощутить. Во многом ожидания оправдались: я видел свое тело со стороны и то, что происходило в местах, которые находились за пределами видимости со стороны моего тела; было и ощущение, что я несусь через тоннель, впереди которого маячило прибли­жающееся пятно света. Впрочем, я не был уверен, что и у "покой­ника" не может случиться оптического обмана: когда в общей темноте приближается все увеличивающееся пятно света, может создаться иллюзия полета в трубе.

Как биолог, я нашел множество объяснений своего воскре­шения из мертвых, но сейчас меня интересуют не физиологичес­кие вопросы познания жизни и смерти, а совсем иные, о которых я попытаюсь рассказать.

После того, как я "пролетел через тоннель", появилось очень странное ощущение. Я одновременно сохранял свое "я" и в то же время стал частицей чего-то всеобъемлющего. Я ощущал "все тайны бытия" и в то же время помнил полученную при жизни информацию. Казалось, что можно заглянуть не только в про­шлое, но и в будущее любого человека. И тем не менее я не удо­сужился не только узнать свое будущее, но и даже то, что мне уготовано снова вернуться в прежнюю жизнь. Думаю, что это связано с тем, что личные вопросы как-то отошли на задний план, а поразило меня то, как мы мало, а порой и неверно представля­ем себе вопросы мироздания. И в первую очередь это относится не к научному пониманию мира (наука занимается больше част­ными вопросами, и ее ошибки менее существенны), а разным ре­лигиозным концепциям. Все концепции говорят о разумности Божественного начала, наделяют Бога как бы человеческим ра­зумом. Это вполне естественно — Божество может являться че­ловеку чаще всего через пророков на понятном ему, человеку, языке, то есть в рамках человеческого мышления.

После того, как я вернулся к нормальной жизни и сознание стало работать привычно, возникло ощущение, что я познал не­что сокровенное, еще никому не ведомое, и первым желанием было поделиться этим с людьми. Однако очень скоро я почувст­вовал, что из этого ничего не выйдет, потому что воспринимал я действительность не органами чувств, а как-то совсем иначе, и передать эти ощущения словами просто невозможно. Но, допус­тим, с помощью метафор и сравнений я попытался бы изложить все то, что мне открылось. Тогда я должен был бы объявить себя новым пророком...

...Вечна душа или не вечна, я судить не берусь. Но что ка­кие-то духовные функции переживают функции тела, убедился на собственном опыте. Душевное состояние после смерти зави­сит от того состояния, которое человек испытывал до смерти Видимо, поэтому все религии уделяли большое внимание пос­ледним минутам умирающих: просили у них прощения, соборо­вали, исполняли последнюю волю".

Совершенно очевидно, что вопросы жизни после смерти яв­ляются очень важными для любой религии. В любом религиоз­ном учении они не могут оставаться без ответа. Некоторые ас­пекты такого ответа мы уже приводили. Считаем важным изло­жить здесь позицию Православной церкви на вопросы, связан­ные с появлением светящегося существа. Считает ли Православ­ная церковь, что таким существом мог быть сам Иисус Христос, как это считали многие из умерших.

Изложить позицию Православной церкви по этому вопросу для нас очень несложно, поскольку она ясно описана в книге "Душа после смерти", вышедшей на русском языке только что и написанной иеромонахом Серафимом, высокообразованным ма­гистром искусств. Он так высказался о явлении светящегося су­щества:

"... нам следует быть (по крайней мере) очень осторожными со светлыми существами", которые как будто появляются в момент смерти. Очень уж они похожи на бесов, представляю­щихся "ангелами света", чтобы соблазнить не только самого умирающего, но и тех, кому он впоследствии расскажет свою историю, если будет возвращен к жизни (о возможности чего, конечно, бесы хорошо осведомлены).