Тайны портового города

— А лицо? — спросил Таби.

— А кто знает, что у маркиза такого нет? — ответил Джесс.

— Никто, — отозвался Богдан. Он вообще фигура такая… без портретов и пиетета даже в родном герцогстве. Говорят люди, что маркиз ущербный получился. Можем как раз на твой шрам и списать.

— Шрам? — обернулась к нему в удивлении Рийна.

— Риа, а ты что, только что увидела? — не смог сдержать ехидства Табола, — что твой друг «меченый»?

— Я и не заметила, — не отреагировала она на него, разглядывая Джесса. Тот даже смутился и отступил от нее, отворачиваясь в темноту. — Да я это уберу в несколько седмиц, если хочешь.

— Не хочу, — ответил тот. Голос звучал жестко и глухо.

— И ладно, ты итак красивый, — отвернулась девушка к своей чашке, не замечая какой радостью и надеждой сверкнули глаза огневика. — А зелье, чтобы спрятать искры ваши, мне надо начинать варить прямо сейчас. Поэтому договаривайтесь быстрее.

— Варить надо в любом случае, — произнес Карн.

Риа вышла, сообщив, что возьмет нужные травы и гримуар в своей комнате. Табола чуть было не вышел за ней, чтобы спросить, что это такое было сейчас с этим огненным. Его остановил вопрос Джоя Сарагоссы.

— А что мне делать? Раз уж я такой простофиля, что упустил жену, деньги и даже собственное графство?

— А ты еще не понял? — вдруг резко спросил дядько Богдан. — Детей спасать! Пока мы с одним ведьмаком едем останавливать твою жену и ее любовника, ты с другим и отрядом стражи, прихватив одного из оборотней, мчишься спасать своих детей!

Для Джоя это, казалось, была отрезвляющая пощечина. До слов Богдана он сидел поникший, упустивший из рук все нити своей жизни. А после них — поднял голову, глаза загорелись и взгляд обрел осмысленность.

— Вы ягхрово правы! Свив с ней с женой! Дети-то мои! Табола, — обратился он к магу. — Вы же возьмете своего ведьмака, пусть Рина поедет со мной за детьми, мало ли там что!

— Нет! — вдруг включился в разговор Тобинг, который до этого слушал все совещание молча. — Я поеду с вами, ваше сиятельство. Рийна там уже была, они уже сработались с разведгруппой. Я поеду с вами. Она даст мне данные лей, чтобы мы смогли тихо забрать детей. Потом я присоединюсь к отрядам в доме, чтобы поддержать.

— Отличный план, Тобинг, — отозвался Карн. — Я дам вам карту местности, чтобы вы сразу от поместья шли к нам на помощь, а граф вывезет детей.

Ведьмак на службе Императора кивнул, соглашаясь.

— Отлично, — отозвался дель Наварра, — теперь по пунктам…

Они начали согласовывать время и расписывать место каждого в этом действии. Пришедшая Рийна прислушивалась и варила свое зелье. Тобинг обсуждал с графом схему их «похищения детей».

Спустя несколько наров Богдан сыграл тупого вояку, Рийна оказалась штурмующей единицей, пан Казик со своим секретарем уложены спать под дерево, а в карете отправился Джесс в казиковых шмотках в направлении Дома Рималя.

Ведьмак Тобинг

Он еще на галере понял, что не сможет противостоять Черному волшебнику. Он пересматривал известные схемы, свои гримуары и даже книги, которые у него были от учителя. Но не мог найти связи, кроме той, которую уже сообщили маги от вестника из Каралата. Поэтому готовился к смерти, не только своей. Он готовился захватить с собой и того ведьмака, который переступил черту. И, да помогут Тобингу леи, он как раз и знал, и безусловно верил в то, что леи покарают отступников, пережить это поручение Ковена.

Ведьма ему не понравилась сразу. Только не сразу Тобинг понял почему. Дело было в его гордости или даже гордыне. Какая-то болотная самоучка была и сильнее, и мудрее него. Она первая докопалась в чем там дело. При этом она была храбрее и готова вступить в противостояние. Она — да, а он — точно нет. Он боялся и даже знал, что проиграет. Но проигрывать было нельзя. Он мог только взять врага с собой! Во имя Ковена и Империи! Поэтому, когда граф Сарагосса заговорил, Тобинг решил, что отправится за детьми. Нет-нет, он собирался потом прийти на помощь, но только если они итак уже выиграют сражение. Если нет, то нет. Жить Тобингу хотелось больше, чем быть героем.

Герои все, в конце концов, плохо заканчивают. И уж точно не умирают богатыми и от старости. Тобинг хотел быть богатым при жизни и умереть от старости, чтобы успеть этой самой жизнью насладиться. Пусть там ведьма рискует, у нее может и получится, а он на это не подписывался.

Хотя именно он и подписывался. Он обязан был служить Короне. Он подписал контракт, обязался помогать и содействовать, рисковать и быть верным. Ну так он это вроде как и делает. Просто вот этот вот Черный вне его компетенции. Получится у ведьмы? Так сливочки и Тобинг снимет!

Они с графом отправились в его поместье практически сразу же. Массимо и Карн лишь вдели ему в ухо кристалл в виде серьги и наказали ни при каких обстоятельствах не снимать. Мол, если будет опасность грозить, то мы узнаем и часть отряда будет перекинута к тебе на помощь. Что сам камешек невнятно белесого цвета, что его серебряная застежка ощущались совершенно инертными, лишь чуть покалывало, указывая, что какое-то там магическое вмешательство было. Но, скорее, ювелир был не из простых. Уж слишком дорогое и красивое украшение.

Раньше ничем таким отряд с ним не делился. Ведьмак же видел, что парни такие носили! Почитал за знак принадлежности к высшей касте разведчиков-магов. Поэтому Тобинг был горд, что его, наконец, начали признавать. Он не знал, что это не признание отрядом его качеств, не принятие в свои ряды, а как раз наоборот — ему не доверяли. Поэтому на нем висел кристалл связи, дешевый и гипсовый. Односторонний. Его слышали, а он их слышать не мог.

Тобинг, может и мог бы догадаться, потому что маги отряда не скрываясь обсуждали систему и кристаллы связи еще на галере, так как требовалось докупить материал. Но он, во-первых, не особо слушал, а во-вторых, словосочетание «кристаллы связи» ассоциировалось у него с большими друзами кристаллов, которые маги настраивают как-то и так далее. Будучи ведьмаком, Тобинг не интересовался магическими изысканиями и изобретениями. Он и в силу вошел не так давно, да и решил не пропадать как все остальные ведьмаки, а сразу пойти в Ковен и к Императору. При власти-то всяко сытнее.

Голодные времена он итак знал. Помнил отлично, как пахать надо от зари до зари, чтобы хоть есть было что. Маленьким совсем был, так в избе за братьями-сестрами смотрел, дрова таскал хоть по полешку, сколько унесет. Все польза от него. И все так. В деревнях на окраинах Герцогств так и жили. А уж в Роверне в предгорьях совсем туго приходилось. Земля каменистая, родит плохо, вот и маются крестьяне. Кто поумнее, те коз или овец держат. И с чего отец решил золотое зерно растить? Услышал где-то, что на востоке за Чангаром такие же горы и там оно растет, а сюда его продают за большие деньги. Съездил туда по молодости. Посмотрел, и правду, такие же предгорья, так и закупил семян и привез. И они даже дожили и всходы дали. И первые годы-то хорошо было, и мамка замуж за него пошла. Да только зима была плохая, а отец как раз проигрался. Отдал все, что в крайнем случае на новую посадку было в счет проигрыша, а корни возьми и не прорасти. Сажать стало нечего… *