Тайны Сикорских

Катя получила задание до блеска натереть столовое серебро, что оказалось не так легко, как она думала. Без опыта подобной работы женщина провозилась более четырех часов и, когда наконец смогла распрямить затекшую спину, застонала. Руки трусились от перенапряжения, будто она работала в спортзале, а не натирала столовые приборы тряпкой, щедро взбрызнутой средством «Блеск». Катя совершенно не понимала, почему нельзя загрузить все в посудомоечную машину и забыть, пока она не выскоблит малейшие признаки грязи, и то и дело воровато косилась в сторону чудо-техники. Ей казалось, что машина заговорщицки подмигивает своими светящимися кнопочками, приглашая воспользоваться тем, что вся прислуга давно уже спит. Кто узнает? Но Клавдия Олеговна настоятельно приказала начищать серебро вручную, и Катя со вздохом отгоняла от себя назойливые соблазнительные мысли схалтурить. Бокал она уже разбила, что будет за порчу семейной серебряной посуды страшно было подумать.

Когда поднималась наверх к себе, Катя чувствовала себя древней старухой, в полумраке недоглядела и споткнулась о витиеватую подножку одного из торшеров. Наклонилась растереть лодыжку, физически ощущая, как наливается синяк. Сзади скрипнула дверь комнаты Яны — видимо, девушка выглянула на шум. И что ей не спится в такую глухомань?

— Спи, это я! — не поднимая головы, прошипела Катя, продолжая массировать ногу. — Дурацкие каблуки! Идиотские торшеры! Это помешательство — выставлять здесь такую громадину, — ворчала Катя. Она непечатно выругалась, хоть и не позволяла себе обычно опускаться до такого. Усталость брала свое.

Женщина вдруг почувствовала чью-то руку у себя на плече и уловила приятный аромат мужского парфюма.

— Ой! — она взвизгнула от неожиданности и попыталась резко подняться, но стукнулась головой о чей-то подбородок.

— Полегче, — Алексей Николаевич одной рукой растирал себе пострадавший подбородок, а второй успокаивающе приобнял Катерину.

— Вы… — глупо уставилась на мужчину Катя. — Я Вас стукнула? Простите, пожалуйста. Давайте я принесу что-нибудь холодное.

— Постойте, не надо, — хозяин дома посмотрел на взволнованную служанку, словно энтомолог, на попавшуюся в силки редкую бабочку. Кате вдруг стало жутко неловко, кожу опалило жаром. Она отчетливо почувствовала чужую горячую руку у себя на талии, медленно привлекающую ее к себе.

В голове отбойным молотком застучала отчаянная мысль: «Думай, думай, как достойно выйти из этой ситуации, чтобы не навлечь гнев. Думай!» Но, как на зло, все достойные идеи, словно перепуганные кошкой мыши, разбежались, кто куда. Женщина попятилась, опять споткнулась о затейливо выпаянную ножку торшера, пытаясь ускользнуть от Алексея Николаевича, но тот поймал и еще теснее прижал ее к себе. Горячее дыхание с легкой примесью виски, аромат духов парализовали. Если дать пощечину и уйти — Катя не станет еще одной добычей настойчивого Сикорского, но тогда ей придется покинуть дом навсегда.

— Гм-гм, — послышалось деликатное покашливание. — Извините, что прерываю, но, Леш, тебе завтра выступать на совете директоров. Собрание на девять утра.

Катю словно окатило ледяной водой — Артем Николаевич холодно смотрел на застигнутую врасплох парочку. С его длинного черного плаща прямо на пол стекали капли дождевой воды, а сапоги оставляли грязные мокрые следы. Темные волосы растрепались непогодой, он провел по ним рукой, стряхивая влагу.

— Елена, вытрите пол, — камнем в воду бултыхнулось указание, и Катя ухватилась за возможность избежать дальнейшего общения с Алексеем, побежала за половой тряпкой. Младший Сикорский с долей сожаления провел ее глазами и повернулся к брату, с укором смотрящему на него.

— Можешь ничего не говорить, — разочарованно проворчал Алексей. — Это бы не помешало завтрашней речи.

— Ты знаешь, Леша, что речь здесь ни причем, — осадил его Артем. — Тебе мало? Оставь служанку в покое. Займись подготовкой к свадьбе.

— Ой, я разберусь, — недовольно парировал Алексей.

— Света приедет со дня на день, — с нажимом сказал старший брат, и младший тихо чертыхнулся.

— Не лезь не в свое дело! Со Светкой я разберусь.

— Она не подарит тебе, если заметит, что ты снова пошел налево. Мало наворотил? Хочешь, чтобы появилась еще одна жертва? Впрочем, твоя жизнь — поступай, как знаешь.

— И это ты мне смеешь указывать, что делать, а что нет? После того, что ты сделал? Удобно — ни чувства вины, ни сожаления. Мне бы поучиться.

— Не тому учишься.

Катя застыла с бешено колотящимся сердцем. Она уже схватила швабру в маленькой каморке за углом и теперь не решалась вернуться, чтобы вытереть следы, ждала, когда Сикорские уйдут в крыло дома, где располагались их спальни.

И понесло их обоих к комнатам прислуги! Алексей то понятно, посещал Яну, а вот что понадобилось Артему… Чтобы пройти к себе в кабинет или в спальню, ему вовсе не обязательно было проходить через эту часть дома. И вот теперь женщина услышала роковые слова «еще одна жертва». К чему это имело отношение? Стоит ли понимать эту фразу буквально?

Сердце стучало, словно часть заводного механизма, громко и гулко. Катерине казалось, что этот звук заглушает даже завывание ветра за окнами. Стоны воздуха, циркулирующего в трубах, временами становились похожи на завывание диковинного зверя. От этих хрипов-вздохов стыла кровь.

А вдруг Катю сейчас устранят, как свидетеля жуткого признания? И она «уйдет с работы» при загадочных обстоятельствах, как ее предшественница Надя, или исчезнет без вести, как ее собственный муж?

Братья заговорили тише, их речь стала неразборчива для посторонних ушей, отчетливым осталось лишь возмущение, которым клокотал Алексей, и холодный укор, которым одаривал его Артем.

Катя затаила дыхание, прислушиваясь, но не могла больше разобрать ни слова. Алексей громко выругался и удалился размашистым шагом. Старший Сикорский последовал за ним. Служанка шумно выдохнула — они ушли в противоположную от нее сторону, так что больше не придется пересекаться с хозяевами. На негнущихся ногах прошла к огромной грязной луже, которая осталась на месте, где проводил нравоучения своему любвеобильному брату Артем Николаевич, поставила ведро и начала старательно убирать это безобразие.

Грязные следы тянулись от черного входа до самой спальни старшего Сикорского. Кате пришлось, орудуя шваброй и ведром с чистой водой, проследить весь путь, который заканчивался у хозяйских покоев. К разочарованию любопытной женщины, Артем Николаевич нигде не останавливался и больше ни в какую комнату не заходил, так что, что ему понадобилось в крыле прислуги, осталось загадкой.

Дверь резко отворилась.

— Елена, почистите обувь и отнесите мою одежду в чистку, — раздался голос старшего Сикорского. Катя вздрогнула от неожиданности и призвала все свое самообладание.

— Слушаюсь, — она сделала старомодный книксен, который настоятельно требовала от своих подопечных Клавдия Олеговна, и застыла, ожидая, что ей вынесут одежду.

— Войдите заберите, — с легким раздражением кинул непонятливой служанке Артем Николаевич и по-тигриному мягко прошел внутрь спальни. Мужчина успел переодеться в светлую полосатую пижаму и накинуть поверх длинный бархатный халат. В подобном наряде его голубые глаза казались еще ярче, а полосы на одежде лишь подчеркивали его схожесть с белым тигром.