Те же и граф
Шрифт:
Катя подняла брови:
– И что, не скажешь мне? Вот дожили!
Юлька подошла к ней, чмокнула в щечку.
– В следующий раз все расскажу, ей-богу! Сейчас просто спешу, пробки начинаются, надо успеть прошмыгнуть.
Она в последний раз заглянула в зеркало, схватила сумку и помчалась по своим таинственным делам. Катя с сожалением подумала, что не может открыто поговорить с подругой, посоветоваться, поделиться сомнениями. Юлька ведь считает, что у Кати все в шоколаде. Игорь сделал предложение, они скоро поженятся. Все ясно, все достигнуто. И как сказать Юльке, что совсем не ясно все
Катя набрала на телефоне номер Юры Татаринцева. Он не сразу взял трубку, и голос у него был озабоченный.
– О, Кать, хорошо, что позвонила! У тебя время есть? Можешь приехать?
– опережая ее, спросил Юра.
– На сеанс?
– почему-то спросила Катя.
– Какой сеанс?
– не понял художник.
– Позировать тебе?
– Позировать? А! Ну, можно и на сеанс.
– Хорошо, - ответила Катя.
– Сейчас приеду, если не застряну в пробках.
– Давай!
"Только бы он был один!" - невольно подумалось Кате, когда она зашла в магазин, чтобы купить вина. Еще хорошо бы фруктов, поесть что-нибудь. Легкий ужин не повредит. Катя купила пару готовых салатиков, кусок сыру, буженины и огурцов. Из фруктов - виноград и апельсины. Взяв бутылку красного вина, подумала и добавила белого сухого. Загрузила пакеты в машину и двинулась на Сретенку.
Проскочить, конечно, не удалось. Постояла минут двадцать в пробке. И как раз зазвонил телефон. Катя первым делом подумала, что звонит заждавшийся Юра, но это был Гарик.
– Кать, я чего...
– сказал он хрипловатым голосом и умолк.
– Чего?
– спросила Катя.
– Как там Петька?
В трубке слышен был непонятный шум. Катя вдруг испугалась. "Он опять вляпался во что-то!" - подумала она
– Петька хорошо, - осторожно ответила она.
– А ты где? Хочешь приехать?
– Я приеду обязательно, только не сейчас. Если что, скажи Петьке, что я его люблю.
– Если что?
– сердито переспросила Катя.
– Что ты собираешься делать?
– Все, Кать, береги его.
И он отключился. Катя сразу же набрала вызов, но Игорь уже не ответил. Пока стояла в пробке, она несколько раз пыталась связаться с ним, но телефон был недоступным. Окончательно разозлившись, Катя решила больше не думать о Гарике. "Пусть делает, что хочет! Уже взрослый мальчик". На всякий случай позвонила маме узнать, не проявлялся ли Орлов.
– Нет, - удивившись вопросу, сказала Людмила Алексеевна.
– Что-нибудь случилось?
– Да нет, мам, с чего ты взяла?
– сердито ответила Катя.
– На всякий случай спросила. Имей в виду: если он появится, Петьку с ним не отпускай!
– Разумеется, - с недоумением сказал мама.
"Не выдержал!
– подумала Катя.
– Ненадолго хватило его благолепия. Опять во что-то ввязался". Впрочем, оно и понятно. Добродетельный Гарик - это нонсенс. И больше Катя не думала о нем до конца дня. И звонков от него больше не было.
Подъезжая к Юриной мастерской, Катя почувствовала легкое волнение. И тотчас увидела художника возле его двери. Юра ждал ее.
– Представляешь, - едва поздоровавшись, стал рассказывать он, - купил себе, наконец, машину, а ездить еще не умею.
Ну, оставил ее под окнами на улице. А сегодня ночью эвакуатор ее уволок. Теперь надо ехать, выручать. Поможешь?– Конечно!
– с готовностью отозвалась Катя.
– Садись!
И вечер ушел на то, чтобы вызволить Юрину машину и пригнать ее домой. Потом Катя, взяв такси, вернулась за своим авто. И, собственно, было уже поздно. Хотелось есть и спать, и повода возвращаться к Юре особого не было. Однако он позвонил, будто почувствовал ее сомнения.
– Кать, ты давай скорее возвращайся.
– Зачем?
– спросила она.
– Ну как? А сеанс?
"Ну ладно, не высплюсь, не беда!" - решила Катя и свернула на бульварное кольцо.
Когда она с пакетами вошла в мастерскую, там уже был готов стол, на котором горели свечи. Верхний свет выключен, играла приятная ненавязчивая музыка. Катя отчего-то волновалась. Юра в красной бандане, повязанной по-пиратски, хлопотал на кухне. Он доставал из духовки умопомрачительно пахнувший кусок свинины.
В другое время Катя ни за что не стала бы есть на ночь жирное мясо, но теперь она была просто зверски голодна. Проворно разобрав пакеты, Катя порезала сыр и буженину, помыла и выложила на блюдо фрукты, а открывать бутылки предоставила хозяину. Когда они наконец уселись за роскошный стол, Катя невольно рассмеялась:
– Будто праздник, так все красиво, свечи!
– Ну да, праздник, - ответил Татаринцев, улыбаясь.
– У меня день рождения.
– Шутишь?
– не поверила Катя.
– Точно.
– Как же так?
– растерялась она. - Почему ты ничего не сказал? У меня и подарка нет.
Юра разлил красное вино по бокалам.
– Подарок - это все формальности. Главное, ты здесь, - сказал он, вручив Кате бокал и лукаво глядя на нее своими неотразимыми глазами.
– Ну, тогда за тебя, - пробормотала Катя, смущаясь от его взгляда.
– Творческих успехов, вдохновения...
– Спасибо.
Они выпили, не отрывая взгляда друг от друга.
– Ну, давай есть, а то остывает!
– первой опомнилась Катя и схватилась за нож, как утопающий за соломинку.
Мясо и на вкус было изумительно. Легко резалось и жевалось, сочное, пропитанное чесноком, обвалянное в пряностях.
– Восторг!
– выразила Катя свои эмоции набитым ртом.
– Получилось, однако, - ответил довольный художник.
– Второй раз в жизни готовлю мясо в духовке.
– Не верю!
– "по-станиславски" возразила раскрасневшаяся Катя.
Они выпили еще и еще. Когда приступили к чаю, выяснилось, что у Юры и торт припасен. Легкий, ягодный, с натуральными сливками. Катя не одолела свой кусок, отодвинула блюдце:
– Все, больше не могу!
– Тогда сеанс?
– Он так спросил, словно подразумевал под словом "сеанс" вовсе не живопись.
Катя чувствовала, что ему не очень хочется сейчас писать портрет, вернее, совсем другого хочется. Она вскочила из-за стола:
– Сначала надо подвигаться! Боюсь, усну сразу, как только ты начнешь рисовать.
– И что ты предлагаешь?
– спросил Татаринцев, прищурившись и оглядывая ее с ног до головы.
– Предлагаю поставить что-нибудь энергичное и попрыгать под музыку.