Театр одной актрисы

О пришлых он узнал несколько лет назад. Совершенно случайно наткнулся на парочку людей, тщательно скрывавших свои лица в тени глубоких капюшонов, практически на Старших болотах. Ехал на охоту ранним утром, а тут два всадника в широких плащах на забытом тракте, где и волки не ходят, так как делать там совершенно нечего.

По воле Акатоша по праву рождения барону были дарованы археи власти, как и всем, кто имел в своих жилах королевскую кровь. Полсотни сильных духов крови позволяли ему видеть археи других людей. Барон смотрел вслед быстро проскакавшим всадникам и не мог поверить своим глазам. Один из них был без архея, значит, это кто-то из древнего народа. В королевстве он знал только одного такого — Ирдана Вердена, цепного пса королевы. А вот второй… Его архей был единственным и сиял так, что резало глаза. Он переливался, мерцал, занимая все тело всадника, завораживал.

Обычные археи выглядят как маленькие сверкающие змейки с огненными хвостиками. Они ныряют в вены, бесконечно бегут внутри тела, насыщая его силой. Только присмотришься к одному, как он уже перебежал куда-то и спрятался, сливаясь с кровью и горяча ее. А этот архей… Он был невозможным творением. Барон даже представить себе не мог, что подобное существует. И только примерно мог вообразить, на что подобный архей способен.

На его счастье, Ирдан Верден не придал значения этой встрече. Просто не узнал брата королевы, который редко покидал пределы баронства и на охоту выезжал по-простому, без приличествующих случаю регалий. Обычный охотничий костюм, плащ, пара человек в сопровождении… Да и лошадей из своей конюшни на охоту не брал — жалел дорогих скакунов.

Барону повезло.

И повезло еще раз, когда он смог, наконец, подкупить, пару слуг из королевского дворца. Многого они, конечно, не знали, но кое-чем оказались полезны.

Барону удалось сложить 2 и 2 и понять, кто эти люди с могущественными археями, откуда они берутся и для чего нужны королеве. И, узнав, тут же избавился от информаторов. Чисто и быстро. Не хватало еще, чтобы Мавен узнала, что информация из ее замка утекает к нему.

Теперь на кону стояла его жизнь, новая, прекрасная, с изумительным археем. И противостояние с самой королевой обещало быть непростым.

Радан надеялся на свой отряд, обученный и профессиональный. Когда нужна была грубая сила, ребята справлялись отлично.

Но не в этот раз.

Барону пришлось в спешке покинуть свой замок, скрываться в лесах и ждать. Только однажды он на свой страх и риск выбрался в город, чтобы встретиться с одним очень полезным человеком.

Сейчас же он сидел в той самой землянке, в которой совсем недавно побывал Ирдан с иномирянкой.

Барон прекрасно знал о расположении тайных ходов. Еще в раннем детстве, до того, как Мавен научилась связно разговаривать, маленький Радан, внебрачный сын короля, пользовался монаршей любовью в своих интересах. И поэтому частенько бродил по местам, которые не предназначались для широкой публики.

И эту землянку любил с самого детства. Маленькая, в глуши и тиши.

Правда, сторож, нанятый Ирданом, был мертв — с перерезанным горлом долго не живут. Барон перестраховывался.

И ждал.

У него был неплохой план. Главное, чтобы «полезный человек» честно выполнил свою часть уговора. Но в нем Радан почти не сомневался — такие деньги, которые он предложил, гарантируют честность. Все средства баронства, тщательно накапливаемые много лет. Золото. Драгоценности. Редкие травы. Все, что имело хоть какую-то ценность, стало платой за помощь.

О деньгах для себя барон не думал: немного на дорогу и хватит. Главное, что у него будет молодость и сила. А остальное… Остальное приложится, пусть и в других королевствах.

Барон сидел на стуле в землянке, не зажигая свет. Археи бились в почерневшие вены, причиняли боль. Реагировали на недавнее убийство безвинного. Один из археев вырвался из-под тонкой, как пергамент, морщинистой кожи на запястье, растаял в воздухе, сверкнув напоследок и оставляя после себя слабость и пустоту.

Но барону было плевать.

Уже через несколько часов он будет снова молод.

Ведь королева уже приветствует посольство, которому будет продавать иномирный архей. Осталось совсем немного.

ИГРАЕМ!

***

Море потемнело от края до края. Прозрачная бирюза исчезла, и теперь корабль рассекал почти черные воды.

Олия, дочь Каспады, сидела на палубе корабля. Босые ноги скрещены, руки лежат на коленях ладонями вверх, голова опущена. Белые волосы легкими кольцами падают на темное дерево корабельного пола. Морская соль оседает на лице, на губах.

Она недавно вышла из каюты, где металась в забытии Слата, мать умершей девочки. Добровольное отречение от моря губит морскую ведьму, уничтожает ее архей, выжигает его из тела. Это мучительно. Как художнику отказаться от зрения, а мастеру по дереву по своей воле лишиться рук.

Слата умрет меньше чем через десять дней, если останется на островах, и сможет прожить еще год или два там, где нет моря. Но что это будет за жизнь? Полная мучительных воспоминаний и пустоты, которую ничем не заполнить.

Олия, будучи дочерью Каспады, имела особую связь с морем. Она ощущала его постоянно, как обычный человек ощущает наполненные воздухом легкие. Могла чувствовать его настроение, знать его намерения, видеть то, что неподвластно обычным морским ведьмам.

Сейчас море страдало вместе с ней, но вместе с тем и принимало ее выбор и ее решение. Оно не противилось. Значит, и Хен, их добрая богиня, все понимала.

Нельзя оставлять смерть своих детей безнаказанной. Но была и еще одна причина.

Тело умершей морской ведьмы отторгают земля и огонь. Всех морских ведьм после смерти предают морю, и только тогда душа и архей могут возродиться снова в новом сознании и обличии. Иными словами, если тело морской ведьмы не предается морю в нужный срок, она умирает окончательно, без возможности переродиться. Это значит, что на островах навсегда станет на одну морскую ведьму меньше.

Десяток ведьм, сотня, десять сотен — если они все умрут вне островов и не смогут после смерти быть погребены по правилам, то новые ведьмы не родятся. Как круговорот воды в природе: озеро — пар — туман — дождь — пар — туман — озеро… Бесконечная цикличность. Но убери, уничтожь, высуши озеро так, чтобы и капли не пролилось в землю или не испарилось — и неоткуда будет брать и пар, и туман, и дождь.

Именно поэтому так страшна смерть дочери Хен в земных королевствах.

Вместе с тем Олия понимала, почему Хен отказала в помощи Слате. Горе богини глубоко, и стихия, откликнувшись на него, могла стереть с лица земли все королевства. Стихия — это просто сила, но сила необузданная, дикая, первобытная. Любить, значит, любить до смерти, без остатка. Гневаться, значит, кипеть в своей ярости, не обращая внимания на жертвы. Мстить, значит, мстить так, чтобы не оставалось и памяти о тех, кто посмел обидеть божество. А Хен — это жизнь, мир, свет, покой. Ей чуждо разрушение и смерть.