Театральные подмостки
Шрифт:
Я совсем разревелась, шепчу сквозь слёзы:
"Не бойся, доченька, я тебя никому не отдам. Не бойся".
Пьяницы что-то там кричат, ругаются, а я ничего не слышу, схватила доченьку и побежала изо всех сил. Не знаю, как вырвалась оттуда. Только слышала, как вслед хохотали! Кричали что-то зловещее, страшное. Бегу и повторяю: только не оборачивайся, только не оборачивайся. Выбежала из этого страшного здания -- какой-то ужасный театр, -- и сразу тихо стало. Оглянулась -- за нами никто уже не гонится. Дочка тоже притихла, прижалась ко мне. Я на неё посмотрела -- она уже не плачет. Глазёнки смешливые, озорные искорки поблескивают. Обняла меня за шею ещё крепче и засмеялась, звонко так, заливисто. Как колокольчики
Тут я проснулась. Середина ночи была, где-то три часа. Сразу встала и на кухню ушла. Там до утра и просидела.
Вот такой сон Ксения маме рассказала. Поплакали они вместе. Мама, конечно, утешать взялась. Сказала, что если сон хорошо закончился, то и в жизни всё ладненько будет.
Спектакль ни разу не прерывался аплодисментами. Все тихо плакали, а кое-кто и рыдал навзрыд. А вот действие оборвалось внезапно. В декорационную дверь позвонили. Синичка вскрикнула: "Ваня пришёл..." -- и, торопливо размазывая слёзы по лицу, побежала открывать. Тотчас всё и закончилось.
Я очнулся один-одинёшенек посреди пустого театра, и теперь уже я был самим собой -- Иваном Бешаниным.
Вы даже не представляете, как мне невыносимо было! У меня всё нутро крутило, и сердце рвалось наружу. Вся боль Ксении стала теперь моей болью. К тому же я узнал, кому Бересклет отдавал нашу с Ксенией дочку. Благодаря Синичке всё произошедшее на тех сюрреалистических торгах всплыло в моей памяти в мельчайших деталях. Он выбрал Жанну и Графина...
Я переживал за Ксению и за дочку -- где они сейчас? что с ними происходит? старался как-то понять произошедшее. Сердце болело, а голова работала ясно как никогда, и я всё думал, думал...
Да, я был Ксенией, но был придуманной, виртуальной Синичкой. Ведь ей снится дочка и она замужем за Ивана Бешанина, чего в мире живых нет. И тут меня осенило: получается, в той придуманной жизни мой Иван был не единственный персонаж с реальным сознанием, с реальным сознанием была и Ксения. А если это так, моя душа и душа Ксении вместе придумывали нашу общую судьбу. Как братья Стругацкие, ну, или как сёстры. А может, это и не наши души придумали? Если душа, как я понял, -- это частичка Бога, то тогда... просто страшно подумать!.. Волосы дыбом, мурашки по спине!.. А если души влюблённых сливаются, переплетаются -- это как называется? Видимо, это уже не частичка, а более весомый кусище, какой-то сегмент, сектор... Видимо, в этом причина, почему душа нашей дочки появилась до рождения? Может, стоит в этой стороне покопаться?
Мысль о том, что у меня есть дочка, грела моё сердце. И я уже мечтал, как заплетаю ей косички, прикрепляю бантики, как мы справляем Новый год вместе, её день рождения и всё такое.
Я вспомнил, как Дионисий Разумовский говорил, что если кто-то проникается чужой жизнью, то у него начинает размываться или даже разрушаться собственное сознание. "Он уже как бы перестаёт мыслить, чужая жизнь поглощает всё его сознание, и он мечтает, любит и надеется за этого человека". А если этот человек любимый? Это тем более страшная сила. И я уже действительно чувствовал, что для меня главнее жизнь Ксении, чтобы всё у неё сложилось, чтобы она стала матерью, была счастлива, и никакая беда не коснулась её.
А ещё мне не давала покоя одна загадка. Интересная штука выходит, думал я, вроде бы на этих торгах для Ксении все дети родные, но дочкой она назвала только нашу девочку. Может, в этом есть некий смысл? Ведь наша дочка настоящая, потому что у неё уже есть душа, а все остальные дети -- всего лишь актёрская игра. В лучшем случае -- талантливая, а в худшем -- обычный набор шаблонов, затёртых штампов и схем. И никуда не деться от истины: актёрская игра заканчивается, как только опускается занавес.
Явление 2 3
Второе пришествие Страшного суда
От долгих и волнительных дум меня сон сморил. Приснился опять издевательский кошмар. Тот же зал суда, и Ксения снова в клетке. Вместе со своей мамой... А вот дочка уже в большущем животе Синички... Видимо, самое надёжное место. Значит, на торгах, будь они неладны, никто её отобрать не смог. Теперь, наверное, через суд пытаются отнять...
В этом сне я явственно чувствовал, как дочка толкается ножками в моём животе...
Судья Альбина, как обычно, тщательно пересчитывала деньги. Но на этот раз сильно нервничала. Купюры у неё постоянно выскальзывали из рук, она сбивалась со счёта, путалась и порвала несколько резинок. Присяжными был уже совсем другой сброд... Небезызвестные профессора и академики из спектакля, вместе с Ламиревским и Меридовым. Но старшиной был опять Бересклет.
В прокуроре я не без содрогания узнал того уголовного упырька, который на опекунских торгах убил безобидных влюблённых. Адвокатом был какой-то скользкий хмырь в очёчках, который, помнится, на торгах сидел рядом за столом с этим же упырьком и усердно его консультировал.
– - Прошу вызвать для дачи показаний потерпевшую Жанну Игоревну Хлобыстову!
– - сказал прокурор, чеканя каждое слово.
В зале суда Жанна сидела рядом с Графином. Неля тоже притулилась по левую сторону от возлюбленного.
И вот пьяная и растрёпанная Жанна, шатаясь и спотыкаясь, еле-еле добралась до трибуны.
Судья посмотрела на неё с удивительной теплотой и мягким голосом спросила:
– - Скажите, потерпевшая, это у вас похитили ребёнка?
Ксения вскочила со своего места.
– - Это мой ребёнок! Мой!
– - заплакала она, обхватив ладонями большой живот.
– - Вы у девочки спросите. Она меня мамой называла. Она вам скажет -- я её мама!
У судьи лицо перекосило в брезгливую гримасу.
– - Как же мы её теперь спросим, если она у вас в животе находится? И вообще, я, кажется, не к вам обращаюсь. Ещё раз позволите себе подобную выходку, я вас оштрафую, -- и опять повернулась к алкашке: -- У вас похитили девочку? Это ваш ребёнок?
Хлобыстова открыла было рот, но тут влез Графин.
– - Да, это наш ребёнок, -- развязно сказал он, развалившись в пренебрежительной позе на лавке, и тут же повернулся к Ксении.
– - Нехорошо, женщина, чужих детей воровать.
– - Я не воровала!
– - в отчаянии воскликнула Ксения.
– - Это моя дочка!
– - Вы оштрафованы на тысячу рублей! Я вас предупреждала!
– - с радостным злорадством всхрапнула судья, для убедительности показав тысячную купюру. -- Я хочу услышать настоящую мать! Повторяю ещё раз: это ваша девочка?
– - А то чья же!
– - фыркнула Жанна.
– - Наша кровиночка. Плоть от плоти. Конечно, ребёнка мы не планировали, так получилось... Хотим пожить для себя, в своё удовольствие. Девочка нам, естественно, не нужна, мы собирались её выбросить на помойку. Но ведь эта женщина пошла на преступление, она воровка. Извините меня, теперь это дело принципа. Её обязательно надо посадить в тюрьму. "Не укради" -- это одна из важнейших Библейских заповедей. Ваша честь, если уж ей так нужен этот ребёнок, пускай заплатит, мы готовы продать, а красть нехорошо. Мы цивилизованные люди, в XXI веке живём. Пришла бы к нам, мы бы договорились, а красть -- последнее дело. Как говорится: человек предполагает, а Бог располагает. Мы же не виноваты, что Бог выбрал нас стать родителями для девочки, а не эту...