Текущая реальность

Германец продолжал «пытать», внимательно следя за лицом пытаемого:

– А советский генералитет в целом?

– Советский генералитет по большому счёту делится на две категории: одни начали военную карьеру - будучи унтер-офицером или «прапорщиком военного времени» в Империалистическую войну, как её у нас называют. Другие с Гражданской войны…

Тяжело вздохнув, продолжил:

– …Первые знают, что такое воевать с германцами и боятся этой войны, как дилетанты-шахматисты боятся матча с гроссмейстером… Ничего, кроме разгрома и позора этот матч им не принесёт.

– Вторые, относятся к ней слишком легкомысленно. Но их легкомысленной самоуверенности хватит до первого боя, после чего она сменится паникой. Ибо, с германской армией воевать – это не с бандой атамана Зелёного.

Германец задумчиво вертя в руках и рассматривая на свет пустую хрустальную рюмку:

– Генерал, который боится войны – это конечно нонсенс. Ведь война – это новые чины, должности, награды… Слава, наконец!

Сакриер, пожав плечами:

– Если бы речь шла об войне с турками, персами, китайцами иль даже с японцами – проблем бы не было. Но с…

«Инженер лесопромышленности» с жаром перебил:

– Вот про это и шла речь на переговорах нашего Адольфа и вашего Молотова прошлой осенью! Но ваше правительство сделало вид, что не услышало наших предложений. И теперь заговорят пушки!

***

Налив ещё по одной, германец досадливо:

– Хотя, что сейчас «кулаками махать», как вы – русские говорите. Давайте поговорим о будущем, Иван Филимонович. В том числе и об вашем.

Тот, удивлённо приподнял брови:

– Об моём?

– Об вашим будущем и будущем вашей семьи – если она Вам не безразлично, конечно.

Двойной шпион влёт понял, что сейчас последует какое-то заманчивое предложение:

– Вы предлагаете безопасность мне и моей семье и какую-то высокую должность после свержения режима Сталина? Взамен какой-то услуги, оказанной до этого момента и ему – свержению, способствующей?

– Конечно!

– И что же от меня требуется?

«Латыш» поддавшись вперёд, нависнув над столиком и впившись в него холодным взглядом:

– Восстановить связь с резидентурой.

Сакриер, медленно отрицающее покачал головой:

– Будь я даже оставлен при своей прежней должности – это было бы невозможно.

Тот аж подпрыгнул от этих слов:

– Вы получили новое назначение?

– Да.

– Почему не сказали раньше?

– Вы не спрашивали.

После непродолжительного, но тягостного для Сакриера молчания, германец задумчиво-оценивающе его рассматривая, сказал:

– Возможно в данном случае проще создать заново, чем восстановить… Так, так, так… И куда же? Если не секрет, конечно?

Ухмыльнувшись:

– Какие могут быть от Вас «секреты»? В Западный особый военный округ.

– Должность?

Сакриер, почему-то посмотрев на часы:

– Пока не известно. Приказали оставив семью в Москве, явиться через три дня в Минск, в окружной отдел кадров. Так что через шесть часов, возможно прямо отсюда, я выезжаю в Минск.

Обеспокоенно посмотрев в сторону выхода:

– Если вовремя выпустят, конечно.

С хорошо заметным интересом, выдающим волнение, германец:

– Так, так, так… Возможно там Вы окажитесь нам ещё полезнее, товарищ дивизионный инженер.

– Чем же?

– Всё будет зависеть от вашей новой должности. Сейчас я дам Вам один адресок в Минске… Запоминайте!

Запомнив, Сакриер подумал:

«В конце концов, я могу в любой момент пойти в «Особый отдел» и всё рассказать».

И, согласно кивнул:

– Хорошо. Наше с вами сотрудничество продолжается, герр капитан. И я бы хотел озвучить свои условия этого сотрудничества.

Тот, с живостью отозвался:

– Это, какие же? Высокую должность в армии новой России? Или в гражданской администрации, если Вас пресытила военная служба? Германия умеет быть благодарна к тем, кто…

Перебив его разглагольствования, Сакриер заговорил твёрдо и жёстко, сделав соответствующий жест ладонью:

– «Высокими должностями» я уже сыт по горло! Румынские паспорта мне и моей семье, возможность выехать в Штаты через Турцию и счёт в американском банке. Двадцать тысяч долларов. И всё это должно быть предоставлено мне ещё до начала войны Германии и СССР.

Август Эрнестович, сперва изумлённо вытаращив на него глаза, затем:

– Хорошо. Ваши условия будут удовлетворены. Но сперва…

***

Но тут вдруг входные двери ресторана распахнулись и в них показался…

Сперва никто из присутствующих не поверил своим глазам. Затем, после истошного крика администратора зала:

– Слава великому Сталину!

Все соскочили с мест.

И это был действительно…

…ОН !!!

Из всех присутствующих сохранил ледяное спокойствие лишь 1-й помощник военного атташе германского посольства в Москве полковник Ганс Кребс – он же «капитан Шпальке», он же «Инженер лесопромышленности из Латвии Август Эрнестович».

В 1930 году капитан Кребс был переведён в Берлин в военное министерство, Закончив в начале 30-х годов секретные курсы офицеров Генштаба, где он выучил русский язык, служил в отделе Иностранных армий как «специалист по России».

Отлично владея русским языком, он бывал в «командировках» в Советском Союзе как минимум трижды, в том числе посетив Дальний Восток. В 1933-1934-м годах, Кребс служил Помощником военного атташе германского посольства в Москве, затем после необходимой для карьеры офицера стажировки в войсках, в октябре 1940-го года был произведён в полковники и назначен 1-м помощником военного атташе германского посольства в Москве.

В «реальной истории» генерал пехоты Ганс Кребс был последним Начальником штаба сухопутных войск Третьего Рейха. После самоубийства Гитлера, от имени нового канцлера Геббельса и партийного министра Бормана, ему было поручено вести переговоры с советской стороной о сепаратном мире… Когда же эта жалкая попытка спасти хоть что-то провалилась, он застрелился прямо на своём рабочем месте - за столом в оперативной комнате «Фюрербункера».

Но сейчас не «реальная история», а «текущая реальность»!