Текущая реальность

– По штату не положено.

– Ну так измените штат в связи с вновь возникшими потребностями. Вы начальник, или с кем?

Наконец до того дошло и, он тут же согласился:

– Хорошо, я сегодня же распоряжусь.

***

В отсутствие хозяина кабинета, дал о себе знать «бес в мошонке».

Вспомнив своё обещание «через час» позвонить всесоюзно известной – но нынче безработной лётчице Гризодубовой, ещё раз глянул на часы (почти два часа прошло - как незаметно летит время!), после чего воспользовался имевшимся в генеральской квартире городским телефоном.

Трубку взяли сразу же, что дало мне понять, что моего звонка ждали. Однако ни «алле», ни «слушаю» или просто «да»… Лишь взволнованное учащённое дыхание, которое я истолковал чисто по-мужски:

«Горячая киска!».

Стараясь как можно приветливей, представляюсь:

– Валентина Степановна… Это я! Узнаёте?

Молчание.

Обиделась ещё раз, что ли?

С повинными интонациями:

– Конечно, понимаю – по существующему с ветхозаветных времён этикету - опаздывать на свидания положено дамам, а кавалерам – приходить как минимум на час раньше. Однако, в связи с возникшим как-то раз в нашей стране гендерным равноправием, мне можно простить… Прощаете ли, Валентина Степановна?

Звук, как будто трубку кому-то передали…

Иль показалось?

И голос Гризодубовой:

– Тов…? Иосиф Виссарионович?

– Ну не Сирано же де Бержерак – тот уже давно умер! Моё предложение в силе – встретиться на Патриа… На Пионерских прудах. Вы согласны?

Как будто в прорубь кидаясь, выдыхает:

– Согласна.

Недоумеваю:

«Чё это она? Что-то никакого энтузИзма не слышно. Ей сам(!) товарищ Сталин в завуалированной форме делает предложение «перепихнуться», а она как одолжение делает… «Критические дни», что ли? Иль, она из этих…? …Как их? Лесбиянок, чёрт бы их драл».

Подумав недолго, решил забить:

«Раз сразу не послала, значит «даст»! А с каким настроением «даст» и кто она по «ориентации», так это дело десятое. Да и глядишь разохотиться во время «прелюдии», а затем в «процессе»».

Тут ещё вот, как ситуёвина…

Можно было бы тупо заехать к ней на квартиру – не в коммуналке же живёт «всесоюзно известная лётчица», Героиня Советского Союза - любимица партии, правительства и всего советского народа. Можно было бы там же с ней свидеться, сделать «предложение, он которого она не сможет отказаться» и там же ей «влындить»…

При обоюдном согласии, конечно.

Но я не чужд романтизма!

Перед «серьёзными отношениями», должно быть первое свидание, период ухаживания и обольщения.

Ну а уж потом можно и «в койку».

Конечно, мы с Валентиной Степановной далеко не пионерского возраста и «период ухаживания и обольщения» можно сократить до, эээ…

Двадцати минут.

Но первое свидание должно быть и точка!

Зажав микрофон ладонью, спрашиваю у вернувшегося в кабинет Косынкина:

– За сколько минут мы доедим до Патриа… До Пионерских, Маркс бы их побрал, прудов?

Тот по-военному чётко ответил, что не знает и, лишь затем задал вопрос:

– А зачем?

Махнув ему рукой, типа – «выйди», говорю в трубку:

– Тогда, минут через… Где-то через час я Вас буду там ждать. … «Где именно»?

А правда, «где именно»?

Я ж там ни разу не был!

Из ещё даже не опубликованного (только готовится) и не ставшего популярным романа Булгакова, помню только пестро раскрашенную будочку с надписью «Пиво и воды», в которой на поверку не оказалось ни того, ни другого. Да трамвай – который переехал поскользнувшегося на разлитом некой Аннушкой масле Берлиоза. Жаль что всего одного его, а не весь не так давно разогнанный мной «Союз писателей СССР». Иль, хотя бы одно руководство.

Так ведь описываемое происходило в двадцатых годах!

Будку могли снести, продавщицу посадить (а то и расстрелять), а трамвайную линию перенести в какое-нибудь другое место.

Позвав в кабинет своего главного охранника, вновь зажав трубку, интересуюсь:

– Петр Евдокимович! Вам приходилось бывать на Патриа… На Пионерских, чтоб они пересохли, прудах?

– Нет, Иосиф Виссарионович. Не приходилось.

– А среди ваших подчинённых, имеются коренные москвичи? Из тех, кто с нами?

– Нет, не имеется таких. А, что? Готовится ещё одна какая-то «секретная» операция?

Подумав:

«Ой, бяДа…».

Вслух, сделав круглые глаза:

– Вы просто себе не представляете, Петр Евдокимович, до чего секретная! Поэтому…

Тот, шутливо пятясь задом к двери:

– Понял, понял, уже ухожу.

В трубку:

– Место встречи предоставляю выбрать Вам! …Как «не москвичка»? «Родом из Харькова»?

«А над вид – москвичка-москвичкой, такая же деловая столичная «цыпочка»».

Начиная впадать в лёгкую панику, всё-таки нашёл выход:

– Я буду проезжать…

«Где я буду проезжать?».

Тут же вспомнилось подсказкой из «Мастера и Маргариты»:

«Тотчас и подлетел этот трамвай, поворачивающий по новопроложенной линии с Ермолаевского на Бронную. Повернув и выйдя на прямую, он внезапно осветился изнутри электричеством, взвыл и наддал».

– Где-то через час, я буду проезжать на чёрном автомобиле ЗИС-101 вдоль трамвайной линии с Ермолаевского на Бронную. …Запомнили? Повторяю: «с Ермолаевского на Бронную». Медленно буду проезжать, чтоб не разминуться.

– В чём Вы будете одеты? Если я Вас всё не узнаю, Валентина Степановна, будьте так уж добры – махните рукой, чтоб я мимо не проехал. Погуляем пешком, подышим свежим воздухом и побеседуем.

Переведя дух:

– Там я сделаю Вам предложение, от которого Вы не сможете отказаться и, тогда…

Жарко шепчу в трубку:

– …Возможно мы с Вами «погуляем» ещё.

Если я за пятнадцать-двадцать минут с Ближней дачи до Кремля добираюсь - то от устья Яузы до Патриашь…

Тьфу ты, дьявол!

Думаю, часа нам с нею хватит, чтоб добраться и на месте определиться.

– До скорой встречи!

В «Подсознании» вдруг всплыло строкой на мониторе:

«Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже разлила».

Но я её тут же «удалил», ибо хотя книжка «Мастер и Маргарита» и зачётная вещь - но фэнтази со всякими говорящими котами, это не мой жанр.

Глава 26. Происшествие на Пионерско-Патриаших прудах.