Текущая реальность

Можно сказать, что мы с ним «в рубашке родились».

Здесь долго спавший мой внутренний голос – до того долго, что я про него и забыл:

«Кому суждено быть отравленным, того не взорвёшь и не застрелишь».

«Ты на что это намекаешь?! Продолжай, уж коли начал».

Но тот вновь замолчал, проклятый…

Глава 27. Вот, так поворот!

В.И. Ленин:

«Иной мерзавец может быть для нас именно тем полезен, что он мерзавец».

Меж тем на перекрёстке появился регулировщик с полосатой палкой и, после того как он стал ею энергично махать - уличное движение ожило, «пробка» на перекрёстке спереди потихоньку рассосалась.

Путь вперёд был свободен, сзади же – с глубины Ермолаевска переулка, наш ЗИС уже подпирала небольшая «пробочка» из скопившихся машин. Поэтому выбор дальнейшего направления не был особо многовариантным.

После красноречивого паса милиционера в нашу сторону, командую:

– Трогайся, капитан!

Тотчас заурчал мощный мотор, следом прозвучал вопрос:

– Куда ехать, товарищ Сталин? Прямо, а потом?

– Проедем по Малой Бронной и, домой – на Ближнею дачу. На сегодня лимит «секретных операций» исчерпан досуха.

Начальник лично охраны решительно:

– Не могу этого позволить, товарищ Сталин!

Удивляюсь:

– Почему? Думаете, старушки с бомбами в «радикулях» по этой местности - крупными подразделениями передвигаются? После того, как всё было вдоль и поперёк прочёсано НКГБ-эшниками?

Тот, со всей серьёзностью, на которую был только способен:

– Покушение может быть организованно в другом месте. Например, мне очень не нравятся те товарищи командиры - возле слетевшей в кювет «Эмки».

Невольно из-за его тона насторожись:

– Вы считаете, что это засада?

– Не исключено, особенно учитывая уже произошедший теракт.

Смеюсь:

– Глупости! На дорогах, засады с целью покушения - вовсе не так устраиваются.

Мне ли – прошедшему «Лихие 90-е» и оставшемуся в живых, не знать этого!

Сам в них попадал, сам дело было – организовывал для самых лучших, так сказать – «приятелей» по бизнесу. Вернее, по его отъёму.

Косынкин недоумевает:

– А как они устраиваются?

Я, тоном «учись, деревня!», делюсь опытом:

– Я б например, где-нибудь в придорожных кустах установил СВУ – самодельное взрывное устройство осколочного действия с дистанционным управлением. И взорвал бы его при проезде мимо автомобиля с «объектом» покушения.

Косынкин внимательно внимает мне, мотая на ус.

– А если уж использовать автомобиль, то он должен не валяться в кювете, а стоять где-нибудь на обочине. А покушающиеся - должны не толкать его, а изображать ремонт…

Внимательно выслушав меня, генерал, тем не менее упорствует:

– И всё-таки, товарищ Сталин, я настаиваю на возвращение в мою квартиру. Оттуда я позвоню в «Службу охраны» и, во-первых – вызову дополнительные силы, а во-вторых – прикажу проверить шоссе и кусты вдоль него. Ну и товарищей командиров и их «Эмку» - если они ещё там, конечно.

«Мда… это будет не быстро. А ведь меня ещё и шурин Пашка со своей рыбалкой ждёт, поди! Но, что поделаешь? Безопасность этого «тела» - превыше всего».

– Хорошо, товарищ Косынкин: ваш план принят. Поехали в «Высотку на Котельнической», товарищ капитан!

Выехав из Ермолаевского переулка, проезжаем перекрёсток и въезжаем на Малую Бронную - где также нет трамвайных рельс (всё-таки сволочь этот Булгаков!), но всё ещё стоит покорёженный взрывом чёрный «членовоз». Видимо после проведения всех положенных следственных мероприятий, уже ликвидированы следы теракта: собраны и увезены в морг фрагменты тел, засыпаны песком лужи крови. Другие последствия взрыва будут устранены не так скоро. Например, выбитые стёкла на фасаде «доходного дома № 32», откуда выглядывает множество голов материально-пострадавших жильцов.

Других разрушений вроде не видно.

В парке окружающем Пионерско-Патриаршьи пруды, кучками стоят горожане, видимо обсуждающие происшествие. Другие же, которых пока в меньшинстве - уже видимо обсудив его, катаются на коньках по льду…

Взрывы – взрывами, а жизнь в столице продолжается!

***

Не особенно торопясь едем и уже почти доехали до следующего, судя по табличке на фасаде – Малого Козихинского переулка.

Как вдруг капитан Госбезопасности Славин, как-то так – вскользь, замечает:

– А вот и «женщина - похожая на известную советскую лётчицу».

Изрядно опешив, чуя как вздыбившиеся от ужаса волосы приподнимают шляпу, спрашиваю:

– …В смысле?

– Ну… Женщина, похожая на Гризодубову.

Косынкин, выворачивая вбок шею:

– Это и есть Гризодубова.

Сперва оторопев-онемев, затем сорвавшись с места и просунув голову меж Славиным и сидевшим на переднем сиденье генералом:

– ГДЕ???

– Идёт слева по тротуару - видимо собираясь перейти на другую сторону.

Точно!

Это она – одетая в лыжный костюм, использующийся в то время и для катанья на коньках. И с ними самими – коньками в руках.

В шоке и это ещё слабо сказано:

«Ах ты, ж…».

Шок шоком, а решение мной было принято мгновенно:

– Капитан! Поворачивай вправо и остановись.

Славин тотчас притормозил и повернул руль в нужную сторону.

Косынкин начал было что-то бухтеть:

– Товарищ Сталин…Товарищ Сталин, что Вы творите…?!

Но я уже на удивление шустро для старика, чуть ли не на ходу, выскочил из салона через заднюю дверь, оказавшись лицом к лицу.

Слегка поклонившись, приподнимаю очки:

– Здравствуйте ещё раз, Валентина Степановна. Никак на коньках покататься решили? Могли бы предупредить, я б тоже…

Показывая рукой на пруд, подмигиваю:

– …Своего шурина с ледобуром и снастями захватил. Ибо, из всех видов зимнего спорта, я предпочитаю рыбалку.

Как будто ожившего прямо сейчас покойника увидела!

Прикрыв ладонью рот, с круглыми – больше моих очков глазами:

– Ой… Извините, не узнала!

– Ну… Знать, долго жить буду.