Телестерион. Сборник сюит

Нимфы, пугаясь, не убегают, но пляской и в пантомиме выражают то радость узнавания, то отчаянье.

ОРФЕЙ Великий, сладостный Эрот! Не покидай ты этот грот, Где славим мы тебя любовью, Ликующе поющей кровью! (Прислушивается к звукам своей лиры.) Возлюбленный, крылатый бог, Беспечно смелый ты стрелок, В движеньях быстрый и безумный, Огненношумный! Играешь ты с богами и людьми, Вторгаясь в наши помыслы и сны. Владеешь ты ключами мира — Земли, и неба, и эфира; Видать, ты властвуешь один, Один над всеми властелин! Но, благодатный, сопричислись К сиянью чистых мыслей Всех посвященных в таинства твои, А злые устремленья отгони! (Удаляется.)

ЭВРИДИКА (догоняя Орфея) Поешь ты гимн, Эроту посвященный? Мой милый, ты Орфей, я Эвридика, Жена твоя, — и это не игра?

ОРФЕЙ Да, Эвридика.

ЭВРИДИКА А куда ж уходишь?

ОРФЕЙ На таинства, какие учредил Я в честь Диониса, как утверждают.

ЭВРИДИКА Орфей! Когда вернешься? К ночи?

ОРФЕЙ Завтра. Но в ночь услышишь песнь мою с долины.

ЭВРИДИКА Я Эвридика, я жена твоя? Какое счастье! Но боюсь поверить. И страшно мне. Не уходи, Орфей! Ведь счастье упоительное кратко И улетучивается, как сон Послеполуденный в укромном гроте, С купанием в источнике у нимф.

ОРФЕЙ Чего же ты боишься, Эвридика? Мир полон света, ты совсем юна. А юность и беспечна, и отважна, И счастием любви упоена.

Объятия и поцелуи.

ЭВРИДИКА Живешь ты песней, что находит отклик В сердцах людей, у птиц и у зверей, У нимф, и даже сам Великий Пан Играет на свирели в унисон Со звуками, чарующими лиры Орфея, — я же лишь тебя люблю, В разлуке день, как ночь, что длится вечно Во снах мучительных природы дикой, Очеловеченной твоею песней. И я во страхе потерять тебя, Как света дня и жизни обретенной На краткий миг земного бытия.

ОРФЕЙ Боишься за меня? О, Эвридика! Охотой я не занят, как Адонис, И вепря мне бояться нечего.

ЭВРИДИКА Есть зверь похуже вепря, то безумье, Чем одержим Дионис, на беду Вакханок, веселящихся беспечно, Покуда он безумье не нашлет На бедных женщин, в гневе сам безумен.

ОРФЕЙ То знаю хорошо я, Эвридика. Ведь таинства затеял я затем, Чтоб женщин от безумья уберечь И страхов, что на них находит От вскриков Пана в тишине лесов, — Все празднеством ведь легче одолеть, Как сам Дионис с хороводом нимф И козлоногих во главе с Силеном Спасается весельем от безумья.

ЭВРИДИКА Да, весело, покуда здрав Дионис, И я вакханкой по лесам носилась, Пока тебя не встретила однажды…

ОРФЕЙ С сатиром молодым, с которым ты Предстала вдруг, как чудо красоты. (С видом воспоминания, что происходит как бы воочию.) Глазам своим не верю. Нагая девушка, склоня головку к зверю, — Который весь в шерсти, с копытцами, нагой, А бюст и голова — мужчина молодой, — Беспечно внемлет, верно, комплиментам, Рукою прикрываясь лишь слегка при этом. А он, смеясь, касается ее руки, Сам, этакий нахал, он весь открыт!

ЭВРИДИКА (рассмеявшись смущенно) И правда, зверь и человек веселый, Беспечный, лишь на ум весьма тяжелый.

ОРФЕЙ То нимфа юная и молодой сатир, Пришедшие на празднество, на пир, Куда незванный я попал, Как вдруг сатир куда-то ускакал.

ЭВРИДИКА Я вскрикнула, увидев вдруг поэта, Который любовался мной с восторгом, И рассмеялась тут же над испугом, Не в силах убежать от любопытства. Спросил ты имя. "Нимфа я, а имя Ты можешь дать мне. Стану я тогда, Познавши человечье счастье, смертной". — "А нимфы безымянные бессмертны?" "Да, как колосья, что роняют зерна И снова прорастают, мы бессмертны И смертны. Но людская участь нас, Не знаю отчего, прельщает больше. Вочеловечиться — такое счастье, Что даже божества ведут себя, Как смертные — в любви, в борьбе, во славе. О, назови! А я тебя сведу В пещеру нимф, святилище для юных Влюбленных, мы ведь влюблены, не так ли?

ОРФЕЙ Но ты ведь станешь смертной, Эвридика?

ЭВРИДИКА Я Эвридика? Не боюсь я смерти, Когда взамен любовь, любовь Орфея, Певца любви, объемлющей весь мир.

ОРФЕЙ А что же плачешь?

ЭВРИДИКА За тебя боюсь. Дионис в гневе — славишь ты Эрота И Афродиту, а его забыл, Чей культ ты учредил для вакханалий.

ОРФЕЙ Я славил всех богов и буду славить. Могу ли петь одну и ту же песню? Ведь я не птица, а поэт Орфей, Певец и музыкант разноголосый, Как многозвучен мир в весенний день.

ЭВРИДИКА Все так, ты прав, но будь же осторожен. Ведь я одна на свете, всем чужая И без родни среди людей.

ОРФЕЙ И я Один, пусть песнь моя слышна повсюду, Но нас ведь двое, счастье наше — чудо! Прощай!

ЭВРИДИКА Но почему прощай? Навеки, Как день прекрасный уж неповторим.

Пантомима. Поцелуи и объятья. Орфей уходит. Эвридику окружают нимфы и сатиры, всячески стараясь развеселить ее.

Сюита из античной новеллы в стихах и прозе «Пленники любви. Елена и Парис»

1

У моря у пещеры нимф и рощи, с дарами нимфам — свитки на ветвях, картины на холстах или на досках, скульптуры мраморные, чего тут нет, — сбегались девушки и юноши, одетые слегка или в хитонах и туниках, то розовых, то белых, в сандалиях с изящною тесьмой, и с грацией во всех движеньях тел, на празднество иль таинство какое, с приветствиями, вскриками повсюду «Елена!» и «Троянская война!»

Там склон амфитеатром возвышался, внизу лужайка, вход в пещеру — сцена, куда Хор девушек идет с напевом.

ХОР ДЕВУШЕК Собрались мы сегодня рано. Солнце, Горячее еще, слепит нам очи. И в теле, как любви желанье, лень Стыдливо прячется куда-то в тень. (Обращаясь одна к другой.) Куда? Известно, в самую промежность, Когда все тело сковывает нежность. (Смеются.) К самой себе, а может быть, к цветку? Скорей всего к подружке иль к дружку! (Становясь в глубине сцены.) А что у нас сегодня на примете? (Со вскриками.) С Елены спрос: за все она в ответе! За блуд и за Троянскую войну. Пускай покается, признав вину! (Зачиная пляску.) Когда все это было? Только пена Хулы и славословий, о, Елена!