Телестерион. Сборник сюит

Идет там репетиция, наверно. Из публики две девушки сошлись, — одну зовут, как слышно, Каллиопа, другую Терпсихора, словно муз, — и юноша по имени Платон, быть может, сам философ знаменитый, но в юности, иль в наши дни вновь юн, подобие былого, как ягненок.

Платон, высок и статен, отозвался:

— Призвать на суд Елену! Пусть ответит, виновница всегреческой войны и разрушенья Трои, стольких бедствий!

Смеется Каллиопа:

— Когда повинна, только в красоте!

А Терпсихора словно в пляске:

— Призвать на суд Елену! Пусть ответит, как предалась измене с чужестранцем!

— Гостеприимство оказала, верно!

ЕЛЕНА (выбегая на сцену, как на зов) Элизиум не мир теней, — театр? Все заново играй за актом акт Все небылицы, сплетни и клеветы, Весь вздор от века, что несут поэты? (Предстает совсем юной.) Нет, жизнь моя невинна и чиста, Как юности от века красота, Ну, а любовь нам кажется порочной И даже грезы стыдны, как нарочно, И смехом отзываешься тотчас, Чтоб худо не подумали о нас. А ласки мужа — исполненье долга, Когда и неги не проявишь много, Сочтут за сластолюбие гетер, И жизнь твоя в семье — вся из потерь.

ХОР ДЕВУШЕК А если ты дочь Зевса, с красотою, Прелестно лучезарной и простою, Как в небе просиявшая звезда, Ужель тебе все можно без стыда?

Елена обращается к публике:

— Судить меня легко, все хороши! А я одна, такая и сякая… Но, знаете… У каждого из нас своя судьба. Судьбе ж подвластны все и даже боги.

Платон бормочет с удивленьем тихо:

— Разумно рассудила… Неужели прекрасна и настолько же умна?

ХОР ДЕВУШЕК (переговариваясь между собою) — А это кстати! С глупой спрашивать, Комедию разыгрывать впустую. — Ведь красотой прославилась чудесной Дочь Зевса Лебедя и Леды дивной, Чьи прелести затмили разум бога — Судьбе же подвластны все и даже боги. — А я всего лишь женщина, игрушка, Меня зачавших в слепоте страстей… — Какой же промысел в измене женской? (Все вместе.) О, Музы, как случилось, что Парис, Пастух в горах у Трои призван был Суд учинить, кто прекраснейшая: Афина, Гера или Афродита, — По воле Зевса, с промыслом каким? Как вдруг он оказался царским сыном…

КАЛЛИОПА (выходя вперед) Ей мало прелюбодеянья, нет, Ведь гостя ублажить, помывши ноги, Едой, питьем, а там улыбкой, смехом, Ну, переспать, когда муж дремлет спьяну, Куда ни шло, но родину покинуть И пленницей уехать, сознавая, Какой позор падет на всю страну?!

ТЕРПСИХОРА Да, что тут говорить, она такая, Любила нравиться мужчинам с детства, Невинности лишившись очень рано, Красавицей прослыв еще подростком, Готовой соблазнить кого угодно…

КАЛЛИОПА Эрот лукавый доставал ее, И ей все было невтерпеж от счастья Прельстительных уловок только б пасть, Раздвинув ноги, под сатира даже…

ЕЛЕНА (рассмеявшись) Да будет небылицы повторять. Клевещут так на девушек прелестных: Красива больно, значит и порочна! Но красота открыта, как цветы: Душистый запах, ясность взора… (Рассудительно.) Когда же ты прекрасна, ты лелеешь Желанья, грезы и мечты людей О счастье, о любви, о красоте… Твой долг быть лучше, грацией блистая, Пусть не принадлежишь ты никому, А красота — ведь достоянье всех. (С улыбкой воспоминания.) Была у всех я на виду всегда И сколько женихов вертелось здесь же! У скромниц было время втихоря, Влюбляясь, предаваться чьим-то ласкам, А мне лишь выбрать жениха такого, Чтоб не убили, так Агамемнон — Вступился царь за брата Менелая, А Тиндарей мой выбор поддержал…

ТЕРПСИХОРА Ну, а Парис! Как ты попалась с ним?

ЕЛЕНА Когда бы тут моя вина была бы, Мол, бабы слабы, думаете вы, Каким бы счастьем упивалась я!

КАЛЛИОПА Как! Счастья не было, одна измена?

ЕЛЕНА Мы счастливы в любви, но ненадолго. Влюбленность — радость, но желанья — мука, Не утолить любовь. Она безмерна. Влюбленность, как девичество, погаснет. О, тайные утехи всех влюбленных! Столь скоротечны! Уж томит разлука. (Рассмеявшись.) Я замужем служила Гименею, А тут Эрот изранил нас с Парисом… Я что? Влюбленной быть отрада мне, А Менелай уехал по делам, Оставив гостя мне на попеченье, Хозяйке, как флейтистке иль гетере, В покоях царских веселить его… Как весело мы время проводили, Служанки все мои и слуги гостя… Все радостны и словно влюблены, Я, молодая мать, беспечней всех. Мне ничего не нужно, но Парис, Могучий, стройный варвар, изнемог, Лишился сил и сна, и вдруг запел, Ну, как Орфей, влюбленный в Эвридику. Все думали, Парис у ног Елены, Заместо Менелая дни и ночи… И это же не худшее из бедствий: Отдаться напоследок — и расстаться, Быть может, с барышем, как Менелай. Ведь все равно ославят. Кто поверит? Париса, лицезревшего богинь, Елена упустила, не добившись Признанья прекраснейшей, Афродите, Во всем самой богине уподобясь?

ТЕПСИХОРА Так, значит, было похищенье силой?

ЕЛЕНА Парисом? Нет. Явилась Афродита, Сойдя с Олимпа, во дворце в часы, Когда Парис собрался на корабль, Готовый уж к отплытью на заре. Явилась, как сияние небес, Но видимой предстала лишь Парису И мне, разгневана и милостива, С улыбкой ослепительной и нежной, Острее бьющей стрел ее сынишки. Ах, что со мной случилось? О, блаженство! Как в небо вознеслась, купаясь в море! Познала я любовь и красоту, Как воплотилась вся я в Афродите, С Парисом заодно в полете дивном, Влюбленным как впервые, он сказал. Вступили мы на палубу, корабль Уж плыл по морю, с парусами в небе… Что ж это было? Похищение? Парисом? Нет, самою Афродитой, В соперничестве с Герой и Афиной Затеявшую на земле и в небе Войну с участием богов Олимпа.

………………………………..

ХОР ДЕВУШЕК Троянская война аэдами воспета. Но в памяти народов песнь поэта Навеки сохранилась, как пример Поэмы несравненной, о, Гомер! Роман и драма вместе — «Илиада». На ней и воспиталась вся Эллада, Возросшая во славе, как в мечте, С рожденьем новым в красоте! Когда последствия столь лучезарны, Должны мы быть Елене благодарны. О, да! Благословенна красота! И к ней стремленье не мечта, Любовь, высокое деянье, Всех нас, живущих ныне, достоянье!

Сюита из поэмы «Сапфо и Алкей»

Благословенный остров Лесбос, славный Рождением Алкея и Сапфо, И Дафниса и Хлои, с Митиленой Вдали от деревень по горным склонам, С пещерой нимф и пастбищами коз, А также и овец, приснился мне, Как мир из детства, юности моей.

1

Большим казался остров, с городами, Цветущая страна среди морей, С названием столицы Митилена, Где все звенело песней и пернатых, И самых первых лириков Эллады, А знать, и Рима, и Европы всей. Алкей играл в войну, твердя Гомера, Пел в Хоре мальчиков во время празднеств Всегородских и свадеб, рос как воин, К защите родины всегда готовый. Он видел девушек во время празднеств, Да только мельком и украдкой ту, Чей облик нежный и веселый, чудный, Всегда он помнил — с детства, как себя, Из круга высшей знати государства. Почти что сверстники, но мальчик юн, А девочка-подросток уж невеста, Блистающая грацией и счастьем, Союзница Эрота, сладу нет! Нет мочи мельком на нее взглянуть. Ослепнув, шлепнешься, как в бездну с гор, Сорвешься голосом, звучащим в Хоре, — Ее уж нет, Хор девушек ведущей Вкруг рощи к храму высоко над морем. Товарищи все знают и смеются, К Сапфо уж сватались; она не хочет С замужеством спешить: свобода ей Милей, хотя и любит петь на свадьбах И собственные песни. Поэтесса, Какой во всей Элладе не сыскать! Алкей смеется, чтобы не заплакать; Уходит, прячется от всех в горах; К пещере нимф несет дары влюбленных, Впервые пробуя слагать стихи, Беспомощные, ну, так пишут все И все, смеясь, читают свитки с веток. «О боги!» — вслух вскричал Алкей от мысли, Что если свиток мой прочтет Сапфо И стих бездарный возмутит ее, Сорвет и бросит, пожалевши нимф. Алкей решил писать, так лучше всех, Призвав Орфея и Гомера тоже, Чтоб строками его зачитывались Все у пещеры нимф, сюда примчалась Сапфо из любопытства, кто такой Из юношей поэтом объявился! Стихи Алкея стали узнавать И отвечать, поэта выследили Его ж друзья, придав огласке имя, Дошедшее до слуха и Сапфо. «Алкей?!» — Сапфо с подружками в саду Гуляла, с книжкою в руках, читая То вслух, то про себя, забывшись словно, Вся в трепете волнений и видений… «Да это ж тот, в тебя влюбленный с детства, — Кормилица сказала, рассмеявшись. — Ребенком лет семи он здесь бывал, И вы в саду, как на лужайке дикой, Играли, забывая все на свете, Нередко мужа и жену, ласкаясь, И ты его учила целоваться…» «Эй, замолчи! — вся вспыхнула Сапфо. — Ну, что несешь? Да, разве это было? Я думала, из снов моих девичьих О старине еще времен Гомера, Из сказок, где деяния героев Вершатся свадьбой, или ночью сладкой, Во славу Афродиты и Эрота, О чем мне с детства слышать было стыдно, А ныне сладостно до слез и муки И снова до стыда — в руках Эрота». «По-твоему, Алкей — Эрот, Сапфо? Эрота ты учила целоваться?» — Смеются девушки лукаво-звонко В полупрозрачных туниках, слегка Спадающих с нежнейших юных плеч. «Эротом прилетал к тебе Алкей, А ныне явится, смотри, поэтом, Единственным соперником твоим, Достойным в состязание вступить», — Сказала юная жена буквально, Уж выданная замуж, ей на горе, За старого купца, с расчетом вскоре Ей овдоветь, с приличным состояньем, Чтоб молодость в веселье провести. «Он приглашен на репетиций Хора Не мной, а стороною жениха, Как будто я для мальчиков не пела, Как я пою для девочек сама. И здесь не состязание, а дело, Приятное с полезным сочетанье».

2

Алкей в дверь постучал не без волненья, В ответ лишь тишина и пересвист С подлетом ласточек к гнезду под крышей. Стук повторил, впадая в нетерпенье, И дверь ему кормилица открыла: «Ну-ну, не опоздал, пришел ты рано, В послеобеденное время сна. Здесь выйди в двор и в сад пройди, в беседку; Там отдохни, а можешь и вздремнуть, Как в детстве на лугу, где сад разбит, Какого ты не видел в Митилене». Алкей проходит через двор с бассейном И там, где прежде луг с кустами цвел, С лазурью моря и небес вдали, Он входит в сад, диковинно чудесный, С деревьями, лианами увитых, Что крыша, вся цветущая весной. Алкей вошел в беседку из колонн Под сенью дуба, с вазами цветов, Благоуханных, в сон клонящих в зной. Он в дрему погрузился; вдруг вошла С воздушною стопой фигурка нимфы «Сапфо! Иль это снится мне из детства Пленительная нимфа, первообраз Всех юных женщин, мне запавших в душу, С тем я и рос, влюбленный в красоту». «Алкей! Ты спишь и бредишь? Или это Стихи для Хора мальчиков?» — Сапфо Взглянула на него, как проглотила Змея птенца, с усмешкой и с любовью, С любовью, да, иначе не умела, Вся нежность к жизни, женственность сама, Хотя и смуглая, и даже очень, С глазами — ярче ночи со звездами, Невелика и ростом, вся движенье, Как в танце, с грацией любви и неги. «Стихи для Хора? Нет!» — Алкей взволнован, Как никогда, ему почти что дурно, Бросает в пот, в висках стучится дятел, Сбежать бы без оглядки, а куда? И он из свитка к нимфам произносит: «Сапфо фиалкокудрая, чистая, С улыбкой нежной! Очень мне хочется Сказать тебе кой-что тихонько, Только не смею: мне стыд мешает». Сапфо, застыв на миг в раздумьях скорых, С опущенной головкой удалилась. На репетиции держалась скромно, С Алкеем говорила, как со всеми, И он притих, с надеждой на удачу Со временем, и так ведь поспешил. И вдруг, как гром средь неба ясного, Услышал с уст других, ответ стоустный, Стихи Сапфо с его признаньем вкупе. «Когда б твой тайный помысл невинен был, Язык не прятал слова постыдного, — Тогда бы прямо с уст свободных Речь полилась о святом и правом».