Телохранитель Генсека. Том 2

Танюша выбрала костюм лисички. Ее платьице из оранжевой фланели уже висело на вешалке. Пышный подол, на нем белый передник. Хвост сделали из лисьего воротника. Валентина Ивановна достала свое старое пальто и вздохнула:

— Все равно носить больше не буду. Света, неси лезвие! Володя, держи пальто, крепче. Я пороть буду.

Хвост получился шикарный, пушистый, длинный. Меха осталось еще на ушки, которые прикрепили на тонкий ободок из скрученной капроновой проволоки. Ободок очень просто застегивался, один конец спирали крепился за другой — и все. Его укоротили, чтобы был точно по размеру и не свалился во время праздника.

Кроме утренника в школе мы сходили на елку в Кремлевском дворце. Главная елка страны зажглась первый раз в семьдесят шестом году. Мои девочки были в восторге от праздника! На обратном пути не утерпели, прямо в машине открыли подарки.

— Смотри, у меня «Аленка»! — взвизгнула Леночка и сразу зашуршала фольгой.

— Надо поделиться, — попыталась остановить ее Таня, но куда там!

— В своем подарке найди шоколадку и делись на здоровье, а это моя! — отрезала Лена, жадничая.

На следующий день принесли подарки с работы — три бумажных пакета сладостей получил я, и три супруга. Теща сразу убрала их, предварительно выбрав яблоки и апельсины. Все правильно, в общей сложности получалось около десяти килограммов сладостей.

Тридцать первого декабря была смена Миши Солдатова. Я сдал смену и поспешил домой. Приехав, сразу достал из шкафа и поставил под елку два сладких подарка.

До обеда был на подхвате у Валентины Ивановны — чистил картошку, морковку и лук, бегал в магазин, нарезал и натирал овощи, взбивал крем в кухонном комбайне «Рассвет», с которым теща не могла справиться — боялась техники, предпочитая ручной труд. Хотя, на мой взгляд человека из двадцать первого века, место этому раритету разве что в музее.

Тридцать первого декабря короткий рабочий день. В три часа забрал Светлану с работы, отвез домой, а сам поехал в Заречье.

По сложивщейся за много лет традиции, Леонид Ильич поздравлял сотрудников своей охраны лично. На этот раз он вышел к нам по-простому, в домашней одежде: пуловере из серой шерсти и мягких коричневых брюках. Виктория Петровна и правнучка Галя вышли с ним.

— Ну, товарищи, я вас задерживать не буду, у вас всех свои семьи, свой Новый год. Идите готовиться, а от нас с Витей примите небольшие подарки. Спасибо за службу, вы для меня настоящая семья!

И он вручил подарки — каждому индивидуально. Пожимая руку, похлопывая по плечу, еще раз поздравляя. Мне вручил коробку с часами.

— Командирские, Володя, шестьдесят, что ли, функций, кроме того, что время показывают. Вот, Володя, тебе за… за все! — он махнул рукой и рассмеялся.

После того, как Брежнев ушел, меня отвел в сторону Рябенко.

— Сегодня отдыхай, завтра с утра на смену. Григорьев взял отгул. Впрочем, ты и сам знаешь. Смотри, сильно не расслабляйся.

— Обижаете, Александр Яковлевич. С Новым годом! — я пожал генералу руку и вышел.

В Кретово вернулся вечером, уже темнело. Улицы были пустыми, народ готовился к празднику. На моих новых командирских часах стрелки показывали восемь вечера.

Глава 11

Я прилег подремать на часок — все-таки с суточного дежурства, не выспавшийся. Когда проснулся, зашел на кухню. Но там мне сунули бутерброд и вытолкали прочь — чтобы не «портил аппетит до праздника».

— Раздвинь стол, — крикнула вслед теща. — Сейчас накрывать будем, скоро десять. Пора Старый год провожать!

Я направился в зал, выдвинул на середину комнаты стол и поставил его на бок. Внизу крепилась полированная доска, которая вставлялась в середину стола. Раздвинув половинки, поставил вставку, тщательно вставив ее в пазы.

Светлана принесла скатерть, салфетки и меня снова попросили пойти прочь, чтобы «не путался под ногами».

Я не любитель всей этой праздничной суеты, накинул куртку и вышел на лестничную площадку. Но курить по-прежнему не хотелось. Я даже не вспоминал о сигаретах с того памятного дня, когда случилось последнее покушение на Брежнева. Ко мне присоединился сосед — Алексей Иванович, полковник в отставке. Он работал в охране Хрущева и досрочно вышел на пенсию, после того, как на октябрьском Пленуме ЦК Никиту Сергеевича сняли с должности.

— Ну что, сосед, тоже женщины плешь проели? Мои меня загоняли. Подай-принеси, не мешайся, — пожаловался он.

— Володя! Иди за стол! — позвала Светлана, выглянув из-за дверей.

Я поздравил еще раз соседа с Новым годом и вернулся в квартиру. Стол был уставлен блюдами. Девочки уже в нарядных платьях сидели на высоких стульях, Валентина Ивановна расставляла миски с салатами, картошка по-французски дымилась в плоских тарелках. Тут же возвышались бутылки с лимонадом «Буратино» и «Дюшес», а еще большой графин с компотом.

Вошла Светлана и я замер, буквально ослепнув от ее вида! Длинное синее платье, нитка жемчуга на шее. Волосы уложены в прическу — кажется, она прикрепила шиньон. До болезни хватало собственных волос, но и теперь жена выглядела великолепно.

Вспомнили прошлый год. Событий произошло много разных, но самым лучшим стало то, что мы все вместе справились с большой бедой — болезнью Светы. Валентина Ивановна отметила другие «достижения»: первую пятерку Леночки и почетную грамоту Тани, которая заняла первое место в конкурсе чтецов. Дочки хотели дождаться двенадцати часов, но уже в половину одиннадцатого, под мелодии классических оперетт, начали клевать носами. Леночка уснула прямо за столом и я отнес ее в детскую. Светлана помогла улечься Тане.

Я терпеть не могу оперетту, но Светлана с Валентиной Ивановной слушали с удовольствием. Испытал настоящее облегчение, когда эта тягомотина закончилась и начался «Голубой огонек».

За минуту до полуночи я открыл шампанское, выстрелив пробкой в потолок. Налил в хрустальные фужеры и, под звон бокалов и бой курантов, поздравил женщин. Еще недавно я даже не подозревал об их существовании, а теперь у меня нет никого роднее.

Я отдал должное праздничному столу. Винегрет любил всегда, а у Валентины Ивановны он был каким-то особенно вкусным. Налегал на гренки. Теща их натерла чесноком с обеих сторон, положила с одной стороны кружочек яйца, а с другой размятые в паштет шпроты. Вроде просто, но в сочетании получалось невероятно вкусно. Когда жена и теща подали картошку по-французски, я уже наелся. Поковырял вилкой в тарелке, выбирая кусок поменьше.

— Давай ешь, твоя охотничья добыча, — заметила теща.

— Это кабанятина что ли? — изумился я, подцепив вилкой еще один кусок мяса. — Даже не знал, что она может быть такая нежная.

— Ой, Володь, будто первый раз из дикого кабана готовим, — улыбнулась Светлана. — Каждый раз после охоты холодильник мясом забит. Ты же любишь, когда мясо сначала маринуем, потом отбиваем, а потом вот так, запеченное с лучком и картошкой. М-ммм… Вкусно получилось!

— Вы селедку под шубой ешьте! — Валентина Ивановна пододвинула к нам салатницу. — Зря что ли старались, готовили?