Телохранитель Генсека. Том 2

Спецы меня опередили. В глубине коридора появился один из них, и знаком показал на открытую дверь. Кивнув, показывая, что понял его, я тихо двинулся в сторону дверного проема. Пистолет держал наготове.

В пустом помещении никого не оказалось. Обманка! На полу лежал матрас, рядом стоял деревянный ящик. Ложная лежка. Значит, кто-то хочет, чтобы мы искали здесь. Или хотя бы тратили на это время. А пока мы прочесываем здание, настоящая точка выстрела остается без внимания где-то в другом месте. Ну что ж, не дураки работают. Заставили нас нервничать и дробить силы. Так как одного спеца я действительно оставил в здании на случай, если снайпер все-таки объявится. Заодно пусть осмотрит остальные этажи.

А сам я, вместе с другим бойцом, побежал вниз.

В машине связался по рации с Рябенко, доложил ему ситуацию. Оказалось, что кортеж Брежнева уже выехал. Рябенко пообещал, что дежурному на Лубянке сообщит сам, а мне приказал встретить усиление — оно уже в пути.

«Усиление» — так назывались резервные группы, которые должны поддерживать наружную охрану в случае возникновения внештатных ситуаций.

Я рванул вперед — «Волга» пронеслась через Клин черной молнией. Доехал до места, где объездная дорога встречалась с основной трассой «Москва — Ленинград». Лес здесь вплотную примыкал к дороге и лучшего места для новой засады было не придумать.

Здесь я дождался бойцов из усиления. Приказал им рассредоточиться и проверить каждый кустик. Сам же двинулся дальше по маршруту.

Выехав из леса, поначалу я не обратил внимания на старый жигуленок. Мужичок, судя по виду — колхозник, менял колесо. Поставив машину на винтовой домкрат, он с усилием вращал ручку, регулируя высоту подъема. Картина была настолько мирной, такой обычной, что я даже улыбнулся.

Уже отъехал километра на полтора, как дошло… Это же и есть засада! Давно всем известно: если хочешь что-то спрятать, положи на самое видное место. А я, как придурок, натыкаюсь на пустышки, сделанные специально для того, чтобы отвлечь охрану.

Резко вывернул руль, разворачиваясь. Проклиная инструкции на чем свет стоит, одной рукой удерживал руль, а другой нашарил рацию, которую еще на остановке в лесу бросил на сиденье.

— Прием! На сто двадцатый километр, быстро. Зеленая копейка. Водителя задержать. Обыскать. Я еду туда же. Отбой.

Отбросил рацию, она упала с сиденья вниз, но поднимать было некогда. Я торопился.

И ведь все равно не успел!

Из-за поворота уже показалась милицейская машина сопровождения. Сразу за ней мимо старого жигуленка проехал ЗИЛ Генсека. Я услышал хлопок.

ЗИЛ занесло влево, он завилял по трассе. Послышался резкий визг тормозов. Брежнев справился с управлением, остановив машину посреди дороги.

Я объехал брежневский ЗИЛ и увидел спокойное лицо Леонида Ильича.

— Колесо лопнуло, Володя, — крикнул он в окно с опущенным стеклом. — Еле с управлением справился.

Выпрыгнув из Волги, я присел возле колеса и, внимательно его осмотрев, вытащил из покрышки цельнометаллический дротик. Вероятно, кустарного производства, выточенный из гвоздя-двухсотки.

Бойцы отдела спецопераций уже скрутили мужичка, якобы ремонтировавшего «Жигули» на обочине. Реквизировали и арбалет этого чудо-ремесленника.

Леонида Ильича тут же пересадили в резервную машину и срочно отправили в Москву. Я остался с задержанным. Что удивило, так это абсолютное спокойствие стрелка, даже безразличие к происходящему. А ведь если бы не мое предупреждение и быстрое реагирование наших ребят, все могло бы кончиться по-другому. Преступник не ограничился бы одним дротиком. А второй выстрел мог быть уже не по колесам…

Я попытался прочесть его мысли. Но они были похожи на заевшую виниловую пластинку: «Убить Брежнева. Автокатастрофа. Убить Брежнева. Автокатастрофа. Убить Бре…». Потом ход его мыслей прервался, он словно бы споткнулся, а после небольшой паузы продолжил: «Миссия провалена. Убить себя. Глотай.».

Я резко метнулся вперед, заставив напрячься ребят, удерживающих преступника. Собрав вместе пальцы, ударил ими точно и жестко в яремную вырезку — углубление между ключицами у основания шеи. Удар мог повредить трахею и даже убить, но стоило рискнуть. Получилось. Он заблокировал глотательный механизм, вызвав судорожный выдох, рвотный рефлекс и кашель.

Сунул руку ему в рот — и вытащил уже надкушенную ампулу.

— Антидот. Быстро!

Работали слаженно и оперативно, прошло лишь пол минуты, а игла шприца вонзилась задержанному в мышцу бедра. Но преступник уже хрипел и дрожал всем телом. Стал заваливаться на бок, обвисая на руках.

— Скорую!

— Уже вызвали. Едет реанимобиль из Клина.

Прошло еще минут пять, а то и больше, пока доехала скорая. Мужичка тут же уложили на носилки, захлопнули дверцы. Я рванул дверцы и запрыгнул следом. Надеялся, что это еще не конец. Что смогу получить какую-то информацию. Удивленный фельдшер пытался протестовать:

— Посторонним нельзя находиться при реанимационных мероприятиях, — возмутился он.

— Делайте свое дело! — рявкнул я в ответ. — Если не спасете пациента, пойдете под суд!

Угрозы возымели действие. Медики молча и быстро начали оказывать первую помощь, полагающуюся в таких случаях: кислородная маска, кордиамин в вену, что-то еще — кажется, атропин… Работали, как мне показалось, четко и слаженно. Я не мешал и с расспросами не лез. Хотел верить, что успели.

Спустя минут десять врач облегченно вздохнул.

— Все нормально. Выживет, — сообщил мне. — Пульс ровный, дыхание тоже. Сознание пока спутано, но жить будет.

— Спасибо, — поблагодарил я, а потом постучал кулаком по перегородке и, когда водитель отозвался, крикнул:

— Гони в Москву немедленно! На Лубянку.

Состояние задержанного стабилизировали, а значит с ним уже можно работать. В крайнем случае, если что-то пойдет не так, в здании Комитета госбезопасности, в помещении ИВС имеется реанимационное отделение.

Скорая рванула с места. Оружие преступника, его автомобиль и прочее, что могло быть в салоне, охранял спецназ — до прибытия следственной бригады.

Дорога до Москвы заняла час. Еще пятнадцать минут добирались до Лубянки. Задержанного передали с рук на руки врачам ИВС. Его переложили на каталку и повезли по коридору «внутренней тюрьмы» — так называли подвальные помещения на Лубянке еще со времен Дзержинского. Я был рад, что стрелка удалось довезти живым.

Кто-то положил руку мне на плечо. Я оглянулся — это был помощник Андропова.

— Юрий Владимирович просит вас подняться к нему, — сообщил Иванов.

— Хорошо, Виктор Алексеевич, сейчас буду, — я кивнул. — Дайте мне пару минут?