Телохранитель Генсека. Том 2

Я сделал глоток компота и продолжил:

— Предстоят перемены. В первую очередь, в экономической политике. Леонид Ильич уже начал двигаться в этом направлении. Но чем скорее начнутся шаги по реализации проекта «Сибирская целина», тем сильнее будет накаляться ситуация в правительстве.

— К гадалке не ходи, попытки устранить Генсека усилятся по мере продвижения этой темы. Месторождение «Удокан» — слишком лакомый кусочек для Запада, — согласился со мной генерал. — Уже потирают лапки, в предвкушении фантастической прибыли. И просто так не откажутся.

— Добавлю, что после завершения строительства БАМа по проекту следующим шагом должно стать строительство тоннеля на Сахалин.

— Как-то не подумал, что Сахалин буквально остров сокровищ, — согласился со мной Рябенко. — Ты намекаешь на то, что кто-то сливает информацию на Запад?

— Я не намекаю, я говорю об этом прямо. Вы сказали, что не понимаете цель покушений на Брежнева, но все как на ладони: устранение Брежнева вызовет хаос в руководстве и позволит нашим врагам протолкнуть на высшую должность своего человека.

— Это ясно. Но чисто по-человечески непонятно, — Александр Яковлевич вздохнул, уголки губ горестно опустились, лоб собрался морщинами. — Помнишь, после покушения Ильина… Ну когда машину космонавтов псих по ошибке обстрелял?

Я кивнул. Брежнева тогда спасло только то, что из-за поломки машины он пересел в другую.

— Леонид Ильич тогда очень удивлялся, — покачал головой генерал. — Спрашивал, что он им плохого сделал, почему они его убить хотят?

Я задал прямой вопрос:

— Кого выберут, если Брежнева не станет?

— Постараются протолкнуть кого-то лояльного к Западу, — так же прямо ответил Рябенко, — скорее всего, человека неуверенного, но амбициозного. Такого, которым можно легко манипулировать.

— И этого нельзя допустить! — довольно эмоционально воскликнул я.

— Уже был разговор Брежнева с Андроповым на эту тему. В Завидово, буквально позавчера. Собираются омолодить состав Политбюро. Ты пока не в курсе, но уже подготовили постановление — сразу перед охотой. И Леонид Ильич его подписал. Будет серьезная перестановка в ЦК. А следом и в правительстве. Точно знаю, что еще до конца года в Москву переведут Романова из Ленинграда, Лигачева из Томска, Рыжкова из Свердловска и Горбачева из Ставрополя.

Вот это новости! Рыжков — хорош на должности директора Уралмаша, но слишком мягок для большой политики, особенно во время реформ. Лигачев крепче, жестче, но дуболом: в двадцать пятом году его если и вспоминали, то только в связи с антиалкогольной кампанией, которую он поддержал, «расшИрил и углУбил» — буквально так похвалил его работу Горбачев. Романов из Ленинграда… А вот о нем ходили слухи, что он устроил то ли свадьбу дочери в Эрмитаже, то ли сервизы из Зимнего дворца взял на эту пресловутую свадьбу. Собственно, в моей реальности его карьера этими слухами и была уничтожена. Как и несчастные сервизы, которые якобы побили гости. Весьма печально, что в этот список затесался и Горбачев…

Наверное, чувства досады и сожаления отразились на моем лице, потому что Рябенко, глядя на меня, согласно кивнул:

— Я говорил Леониду Ильичу, что зелен виноград. Но он ответил, мол, а нам в войну сколько лет было? Мол, оботрутся в Москве, а на следующем съезде их введут в Политбюро. А может быть, и раньше, — Рябенко глянул на часы. — Ну что, пошли? Час почти прошел — за разговорами-то.

Я встал, тоже посмотрел на часы. До встречи с Андроповым оставалось десять минут.

Новость о досрочном переводе Горбачева в Москву не порадовала. Но я не указ Андропову, и за его решениями не могу уследить. Как говорил в мое время неподражаемый Виктор Черномырдин: «Хотели как лучше, получилось как всегда». Кстати, а где сейчас Виктор Степанович? Кажется, в семьдесят шестом году он руководит Оренбургским газоперерабатывающим заводом. До перевода в Москву ему еще год. Пожалуй, лучший кандидат на место, которое в моей реальности займет Майкл Горби. Несмотря на то, что Черномырдин технократ, он в то же время очень жесткий руководитель и талантливый кризис-менеджер. Достаточно вспомнить, в каком состоянии была экономика, когда Ельцин начал реформы, и как вырулил из тяжелейшей ситуации Черномырдин.

Но, поживем — увидим.

Так, размышляя, дошел до приемной. Рябенко что-то еще говорил, поздравлял меня с присвоением очередного звания, но я слушал вполуха, отвечая общими фразами.

Андропов ждал нас, сидя за столом.

— Присаживайтесь, — пригласил он, не отрываясь от бумаг.

Мы с генералом Рябенко сели на те же места, которые занимали совсем недавно, после обезвреживания Рыжова, который проник на дачу в Заречье.

Я уловил мысли председателя КГБ. Сейчас Андропов пытался умом охватить всю огромную схему диверсии, но из отдельных фактов у него не складывалась общая картина. Мне не понравилось и весьма насторожило то, что он думал о покушениях на Брежнева с каким-то странным удовлетворением.

— Итак, товарищи, — наконец, обратился он к нам, отодвинув бумаги, — у нас ЧП.

Рябенко после этих слов едва не ухмыльнулся, явно вспомнив мой анекдот.

— Еще одно покушение, и еще один невменяемый террорист-марионетка. Мозги промыты полностью, не понимает, кто он, где находится и как он сюда попал. Если Рыжов помнил себя до определенного момента, то этот человек даже не может назвать своего имени. Память полностью стерта. Отправили его в институт Сербского. Психиатрам предстоит сложная работа. Предварительное заключение таково: к террористу применены психотехники самого высокого уровня.

Юрий Владимирович встал, упираясь ладонями в столешницу и, слегка наклонившись, внимательно посмотрел на нас.

— Как сделать, чтобы больше ни одна мышь не прошмыгнула мимо Леонида Ильича? Ваши недавние предложения по усилению охраны хороши, но этого мало. Любой человек может быть обработан, как Рыжов и сегодняшний задержанный. Что будем делать? Ваши предложения.

Рябенко кашлянул, прочищая горло. Налил в стакан воды из графина, сделал глоток. Я читал его мысли. Он обрадовался, увидев возможность воплотить в жизнь многие свои задумки.

— Тут все просто, Юрий Владимирович, — сказал генерал. — Нужны люди. И побольше. Подготовленные специалисты. Это — раз. Спецтехника — это два. И главное — связь. Чтобы у каждого сотрудника была своя карманная рация. Вспомните, какие образцы нам привозили наши вьетнамские друзья? По связи американцы уже во время Вьетнамской войны были на голову выше нас. А что у нас сделано с начала семидесятых? Пять лет прошло, а наша радиопромышленность так ни одного рабочего образца не предоставила.

— Хорошо. Займусь этим вопросом лично, — Андропов сделал пометку в блокноте и обратился ко мне:

— Полковник Медведев, вы что думаете по поводу усиления мер охраны?

— Я думаю, что нужно ввести ежедневное психологическое тестирование всех сотрудников. Без исключения. Начиная с нас с товарищем генералом и заканчивая последней уборщицей. Проверки и так идут серьезные, но психологи и психиатры в них участвуют только при приеме на работу. У нас же есть американские тесты. Тест «Миннесота», MMPI, если не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь, — кивнул Андропов. — Вы правы, внедрение субличности — это серьезная угроза, о которой мы только недавно начали думать. Но противник нас опередил. Что-то еще?