Темные воды

– Да. – Голос Эрики, тихий.

– Жуткий уродец. А прежде внешность у него была вполне обычная. По крайней мере, теперь он к детям просто так не подойдет, они от одного его вида шарахаются.

Джерри увидел, что на столе рядом с ноутбуком засветился дисплей его мобильного телефона. Убедившись, что запись идет, он снял наушники и ответил на звонок.

– Все работает. Звуковой сигнал из дома Аманды Бейкер доходит отлично. У нее сейчас Эрика Фостер, – доложил он.

– Что она там делает? Что происходит? – встревожился голос на другом конце линии.

– Остынь. Она в полной растерянности. Ничего не раскопала. Пришла к Аманде просто так – видимо, чтобы поговорить, почувствовать себя уверенней.

– Что с телефонами? – спросил голос.

– В Амандин я внедрился без проблем. У нее простейшая модель на базе Android, и доступ я получил, послав ей эсэмэс с «трояном». В ее аппарате полно игр, и она участвует во многих телефонных телеконкурсах. Она не обратила внимания на пустое сообщение, а я его удалил. То же самое я только что проделал с телефоном Крофорда.

– А телефон Фостер? Ее тоже нужно слушать.

– Рискованно. Она бдительна и умна. Если засечет попытку взлома…

– Мне нужно знать, что происходит.

– Говорю тебе, черт побери: у нее ничего нет.

– Полегче. Не забывай, с кем говоришь, – ледяным тоном предупредил голос.

Джерри откинулся на спинку стула и забросил ноги на стол.

– Я – твои глаза и уши.

Пауза.

– Внедрись в телефон Фостер. Если тебя отследят, я устрою так, что ты будешь ни при чем. Обещаю.

– Ладно, – сказал Джерри. – Попробую.

Глава 28

От Аманды Бейкер Эрика вышла поздно вечером. Ей казалось, она стала несколько лучше понимать эту женщину, но она по-прежнему осуждала Аманду за то, что группа «активистов» по ее указке бросила зажигательную бомбу в дом Тревора Марксмэна. Дойдя до своей машины, которая стояла чуть поодаль на темной улице, Эрика села за руль, заперлась изнутри и включила свет.

Вскрыв толстый конверт, она достала бумаги, бегло просмотрела их. Тревор Марксмэн был очень богатым человеком. В 1993 году суд вынес решение о возмещении ему ущерба в размере почти трехсот тысяч фунтов. Эти деньги он инвестировал с умом и теперь был миллионером. Эрика глянула на распечатку с его лондонским адресом. Марксмэн жил в элитном многоквартирном доме в Боро, близ Лондонского моста.

Она вытащила телефон и позвонила Маршу. Он ответил почти сразу.

– Прошу прощения за поздний звонок.

– Еще только девять. Я не ложился, – сказал он.

– Что-то случилось? Голос у тебя какой-то подавленный?

Марш вздохнул.

– Сплю плохо… Марси хочет, чтобы были официально установлены часы, в которые я могу видеться с дочками. Ей не нравится, что я являюсь, когда захочу. Являюсь. Вообще-то это мой дом, черт возьми!

– Мне очень жаль, Пол…

– Да сам виноват. Слишком много работаю. Ладно, я ответил на твой звонок. Ты же звонишь не для того, чтобы расспросить меня про мой брак?

– М-м, нет…

– В чем дело?

– Тревор Марксмэн. Что происходило после того, как суд рассмотрел его иск?

– Ему присудили компенсацию. Столичной полиции пришлось раскошелиться на огромную сумму по меркам начала девяностых. И принести извинения. По этому поводу в прессе разгорелась полемика: этично ли извиняться перед насильником?

– Я хочу поговорить с ним.

– Исключено, Эрика. Арестовав его, ты откроешь адскую банку с тараканами.

– Я не собираюсь допрашивать его в качестве подозреваемого. Хочу побеседовать с ним как со свидетелем.

– Со свидетелем?

– Да. Никто ведь ничего не видел: ни соседи, ни местные жители, никто. Единственным человеком, кто, по нашим сведениям, наблюдал за ней в последние дни перед ее исчезновением, был Тревор Марксмэн. Он извращенец, не спорю, но если на минутку забыть об этом, вполне вероятно, что он видел и слышал что-нибудь.

– Ничего такого он не говорил.

– А его спрашивали?

Марш медлил с ответом.

– Ладно, – наконец произнес он. – Но ты должна прежде спросить, согласен ли он побеседовать с тобой. Прояви дипломатичность. Конечно, раз он живет во Вьетнаме, нужно подумать, как с ним общаться… ну, не знаю, по скайпу, что ли…

– Он не во Вьетнаме. Он вернулся. Живет в Лондоне.

– Что за черт? Почему мы об этом не знали?

– Он не обязан отчитываться перед нами. Он был осужден и отсидел за изнасилование девочки до того, как в девяносто седьмом году был принят закон о сексуальных преступлениях. Как тебе известно, этот закон не имеет обратной силы и не касается осужденных до девяносто седьмого года.

– Значит, ты хочешь просто побеседовать с ним?

– Да.

– И ставишь меня в известность?

– Я теперь другая. Все делаю по правилам, докладываю начальству о каждом своем шаге.

– Рассказывай эти сказки кому другому. Ну и насмешила.

– Хоть настроение тебе подняла…

– Эрика…

– Что?

На другом конце провода молчали. Наверно, собирается что-то спросить, решила Эрика.

– Ничего. Держи меня в курсе. И смотри не напортачь. – Марш повесил трубку.

Глава 29

Эрика встретилась с Питерсоном в электричке, отходившей в 9.30 утра в направлении вокзала Лондон-бридж. Он сел в Сиднэме, на предыдущей остановке, и занял ей место. Эрика вошла в вагон на станции Форест-Хилл. Питерсон, с угрюмым видом, сидел у окна и, казалось, не был расположен к общению. Эрику это вполне устраивало, ведь она и сама не выспалась. Она подумывала о том, чтобы взять с собой к Марксмэну Мосс, но та, на взгляд Эрики, была незаменима в оперативном отделе, работу которого она координировала с поразительной эффективностью. Эрика также подумала о Джоне, но его болтовня с утра пораньше свела бы ее с ума, а Питерсон, как ни крути, все же слыл более опытным сотрудником.

– Зима будет чертовски долгой, – произнес он. После станции Нью-Кросс-Гейт поезд замедлил ход, проезжая мимо гигантского мусоросжигательного завода. Небо висело низко, и многоквартирные дома, казалось, смыкались вокруг железнодорожных путей.

На вокзале Лондон-бридж они сошли с поезда и направились к выходу на Боро-Хай-стрит. На улице непрерывным потоком катили машины, туристы заполоняли рынок Боро. Вдоль тротуаров уже выстроились торговые палатки с рождественскими украшениями; в морозном воздухе витал аромат глинтвейна, доносившийся до них через дорогу. Они прошли под железнодорожным мостом, пересекли проезжую часть и несколько минут пробирались сквозь плотные толпы людей, пока не остановились перед высокими черными железными воротами.