Тёмные Звёзды: Дары грома

– Добро пожаловать, – жестом приветствовал он лозовиков. – Надеюсь, вы прибыли с добрыми вестями.

– Точно так, государь, – склонился старейшина. Он надеялся, что император велит подать ему хоть табурет, но у стола в центре зала не было, на что сесть, а застывший великан-гофмаршал не двигался с места. – У вас много верных слуг – мы самые меньшие из ваших верноподданных, – и я уверен, что новости о приготовлении астраля к старту докладываются вам ежедневно…

– Не так часто, как хотелось бы. Я был бы рад лично увидеть подготовку «Авангарда-4», но государственные дела не позволяют мне бывать в Эрендине. Расскажите, как продвигаются работы. Вы немало вложили средств в этот проект…

– Ради вашей славы и для торжества империи, мой государь! – почуяв паузу для хвалы, воскликнул старейшина, а прочие лозовики закивали как части одного механизма. – Ради знания и познания!..

– …и, я уверен, тщательно наблюдаете за его исполнением, – довольно закончил Дангеро.

Старейшина сделал неуловимый знак сухими пальцами. Двое его помощников, почтительно согнувшись и мелко семеня, приблизились к лаковому столу, чтобы разложить на нём чертёж астраля.

Эти картинки – а особенно их воплощение в металле, – Дангеро мог разглядывать часами. Никакие женские ножки не могли привести его в столь мечтательное и возвышенное настроение, как рисунки сужавшихся кверху трёхъярусных рукотворных башен, способных вознестись на столбе огня в заоблачное безвоздушное пространство.

– Классическая многоступенчатая ракета, – заговорил старейшина, шурша морщинистыми руками по твёрдой желтоватой бумаге. – Для новых стартов инженеры предлагают компоновку с параллельным расположением маршевых ступеней… Так, они надеются, можно будет вывести на орбиту гораздо больший груз…

Склонившись над чертежом, Дангеро испытывал почти любовное сладкое чувство, он буквально осязал глазами формы астраля. Его имя, его герб – над Миром! Его офицеры в тяжёлых скафандрах и кислородных шлемах передают ему «Рады стараться!» вспышками мощнейшего светового телеграфа!.. Разве можно жалеть деньги ради этого?!..

– …единственное, что создаёт некоторые помехи, – журчала речь старейшины, – это усилившийся ветер. Сейчас в Эрендине он достигает пяти баллов… Но пусковой станок прочен, государь, и даже при восьмибалльном ветре старт будет возможен.

– Что говорят метеорологи? – стараясь не показать беспокойства, суховато спросил Дангеро.

– Направление ветра необычно для этого времени года, но порою такое бывает. В целом прогноз погоды благоприятный. К тому ветер в Эрендине – с северо-востока-востока, это поможет астралю. После старта ракета уклоняется по ходу вращения планеты, чтобы выгадать в силе. Народ ничуть не пострадает! – поспешно заверил старейшина. – Выгоревшие маршевые ступени упадут в Малое и Северное море, как обычно.

– Хорошо… Да поможет нам Гром, – выпрямившись, император размашисто осенился.

– Мы будем молиться Матери-Луне. – Старейшина совершил свои ритуальные жесты.

– Полагаю, при успехе… нашего общего предприятия вы продолжите участвовать в проекте, – не вопросительно, а скорее утвердительно сказал Дангеро. Видно было, что возражений и сомнений он слышать не желает.

– Всегда, государь, пока тверда ваша решимость.

– Меня интересует, – Дангеро прошёл к окнам, выходящим на реку, полускрытую липами, – какой отдачи ожидаете вы от проекта. Процент по астральному займу невелик… не выше банковского…

– Деньги не имеют значения, мой государь, – переходя на доверительный полушёпот, старейшина тихо шаркал за ним. – Мы служим самой высшей цели – недостижимой. Лишь недосягаемые цели заслуживают того, чтобы стремиться к ним, лишь тогда можно чего-то достичь… А чтобы знать, чего желать, надо постичь сокровенное…

– Что именно? – резко обернулся к нему Дангеро. Вялые глазки старейшины словно бы налились соком жизни, они горели потаёнными огнями.

– Это великое таинство, – шуршали его отвислые мокрые губы, синюшные от старости. – Его познают в Золотой Лозе лишь те, кто достиг сана «добрый отжиматель». Но мы в нашей преданности государю готовы дать ему это посвящение, поправ свои нерушимые каноны…

– Как это будет выглядеть? – сквозь зубы спросил император.

– Опоясание зелёным фартуком виноградаря, вручение секатора и виноградного ножа – и обет. Шесть молебщиков совершат обряд.

– Хм… я подумаю. – В сомнении Дангеро немного прищурился, изучая маскообразное костлявое лицо лозовика. – Вам сообщат день, когда я вернусь к этой беседе.

– Возможно, в тот день мы готовы будем рассказать о Его Высочестве Цересе, – кланяясь, отступал старейшина. – Наш человек в Эренской провинции посетил его с подарками, но сейчас он нездоров…

– Я выслушаю вас, – с холодком распрощался Дангеро.

«Вот как, они в гостях у сынка-бунтовщика!.. Хотя – как умные люди, они учитывают все возможности. Пусть пока служат мне, в этом лозовики честны».

Гофмаршал ожил, едва государь двинулся к дверям в кабинет. Проводив императора, высокий человек в неяркой ливрее выждал некоторое время, затем исчез в противоположной галерее, там – оглядевшись, – быстро написал карандашиком несколько строк на маленьком листке бумаги и приоткрыл высокое окно, доходившее почти до пола. Садовник в синей блузе вмиг прервал свою однообразную работу, подошёл к окну – смятая бумажка перешла из руки в руку и скрылась под блузой.

– Быстро, – бросил гофмаршал. – Прямо ему.

Вечером, после выпуска газет, набережные Эренды кишели публикой. Дошло до того, что лучшие места у парапетов продавали за полтину. О балконах и окнах береговых домов и говорить нечего – туда народ просто ломился. Залезали и на газовые фонари.

Оттуда, сверху, и крикнул первым кто-то, вооружённый биноклем:

– Идёт! вон она, миноноска!

Рассекая мелкую волну, торпедный корабль по красивой дуге заходил в гавань, из-под форштевня раздувались пенные усы, а зрители ревели: «Да здравствует принц! Ура Морфлоту!»

Захлопали магнием вспышки фотографов – те старались повыгодней запечатлеть «Подарок» на подходе.

Церес, в великолепном мундире капитана 1-го ранга, приветствовал встречавших взмахом руки, затянутой в белую перчатку, другую руку держа на штурвале.

«Вот сейчас и начинать мятеж, – подумалось ему. – Сойти на берег, вспрыгнуть на тумбу и воззвать к народу… А, напрасные мысли!.. Взывать надо к верным войскам, когда всё уже готово, ружья заряжены, а телеграф и воздушные базы захвачены. Исторический жест подобен оперетте: сценарий известен, а посторонним нет хода на сцену…»

Увы, сейчас не время для самовольных жестов.

Кругом охрана из флотских унтеров под командой верного Барсету старлея.

За спиной – сияющие мичманы, приставленные батюшкой.

Остаётся играть роль.

«…и сценарий написан не мной. Хотя я сумел сделать ход в свою пользу».

Сила и мощь оружия вместе с величием царственной фамилии! Такое зрелище запомнится. Это необходимо…

«Толпа выглядит нарядно. Попробуй, угадай по ней – мир или война в империи?.. Здесь давно «тёмные звезды» не падали, иначе бы всё смотрелось иначе. Но кто-нибудь обязательно рухнет в ноги, станет просить денег, места, царского суда… Что ж, таков обычай. Выслушивать мольбы – долг правителя».