Тёмные Звёзды: Дары грома

– Как две половины одного существа, разъединённые судьбой, – продолжал дицер задумчиво, словно пытаясь проникнуть взглядом куда-то вглубь, сквозь икону, где сокрыта тайна, – они дышали и даже мыслили в унисон. Когда болел один, недомогал другой. Когда один был весел, другой радовался. Если Ларион грустил, Ларита посылала ему ласковое целование и возвращала бодрость духа. Это… как любовь. Для неё нет расстояний. Я прошу их о том, чтобы мне была дарована такая духовная близость… с кем-то, кого я ещё не встретил.

– Да, было бы чудесно!.. Вы помолвлены, гере дицер?

– Пока нет. – Котта смерил её коротким добрым взглядом, в котором Лара ясно прочла: «Ты ещё молода для этого». – После офицерской школы я служил на ганьской границе… потом путешествовал. Даже состоял в коммандо – конном ополчении тарханов.

– О, на Диком Западе? и как там живут?

– Дико! – Дицер чуть усмехнулся, насколько это позволительно под сенью храма. – Бескрайние степи, стаи кочевников… Тарханы, вольные поселенцы – смелые люди! На свой страх и риск занимать земли Тахоны, без помощи регулярных войск – не всякий решится. Фургон, запряжённый волами, котёл для еды, жена, дети, в одной руке Святое Писание, в другой винтовка – вот их жизнь. Зато там пахнет свободой!..

– Говорят, где-то в Тахоне есть кратер пришельцев, – начала осторожно прощупывать Лара. Прищурив повеселевшие серо-стальные глаза, Котта наблюдал за ней, будто хотел угадать, что её известно.

– Говорят. Но я до него не добрался. Была суровая зима, много коней пало… пришлось вернуться в империю.

«Вот как?.. А ведь не иначе ты отправился туда по просьбе кавалера. Или по заданию?..» – присматривалась и Лара к выражению его твёрдого лица.

– И на Вейских островах жить приходилось? Языком вы владеете мастерски…

– К делу, ан. Я видел, как вы беседовали с ан Эритой, прежде чем случайно подойти ко мне.

«У, глазастый дьявол!..»

– Если бы вы смогли перевести для нас… м-м-м… здешние стихи, то, возможно, мы вам позволим спеть в нашем апартаменте.

Польщённый признанием сразу двух его талантов, красноармеец искренне улыбнулся:

– Могу ли я отказаться от столь заманчивого приглашения, ан Ларита? В котором часу я буду вам полезен?..

– Мы известим вас дополнительно, – пропела она и ускользнула.

Пока Лара гибко пробиралась к Эри сквозь толпу молящихся, на уме прыгали, сталкиваясь и сплетаясь, слова Котты, с каждым мгновением наполняясь всё более ярким, отчётливым, наконец – восхитительным смыслом. «Особая связь избранных людей», «нет расстояний»… вот оно!

– Чего добилась? – шепнула Эрита, когда они оказались рядом.

– Он наш с потро… весь в нашем распоряжении. Придёт с гитарой. Час встречи назначаем сами. Я думаю – письмецом через прислугу.

Назад из церкви Лара спешила так, что оторвалась от Эри с Лис и далеко обогнала их. Новая, свежая мысль росла и зрела в ней, как буйный побег тропической лианы, наливаясь радостью и распуская цветы тайного восторга. Не выдержав собственного пыла, Лара пустилась бегом, полоща юбкой.

«Скорей бы надеть обруч. Мне есть, с кем поделиться! Заодно подбодрю его, а то, поди, скис после вчерашнего…»

Снять шляпку. Обруч на голову. Быстрее, пока не вошла Эри. Прицел на фаранское посольство.

– Ласточка вызывает Юнкера!

Эфир зашевелился в точке попадания луча, вспыхнуло заспанное, изумлённое лицо внебрачного сынка Карамо. Казалось, он прокутил всю ночь, и теперь спросонья не мог связно думать. Даже спал голый, как язычник! С кем поведёшься…

– Может, прикроешься? – Она сердито отвернулась.

– Прости. Я… не ожидал. Что случилось?– Пелена сна вмиг сошла с его глаз. Взгляд стал настороженным, сумрачным.

Лара запнулась, не соображая, что сказать. Летела, спешила, и вдруг осеклась.

«Что мне его жалко – ему знать не надо! Просто бабья жалость… ну, чтобы он не чувствовал, что одинокий, брошенный… Опять же – имя парное! и таки свой, громовник».

– Знаешь, у нас есть святые. Мне вдруг открылось…

– Давно пора. Кому же ты сызмала ставила свечи – не Лавану ведь?..

– Ты язва, Ларион.

– Такой уродился… Всё же я не пойму – с чего ты разволновалась?

– Лары – покровители медиумов! – гордо объявила она.

Юнкер помолчал, глядя через эфир, как сверкают глаза Ласточки, потом спросил тихо:

– Кто тебе сказал?

– Один красный намекнул. А дальше я сама.

– Он объяснил, что это церковью не признано? что это ересь?

– Но кто-то должен быть у нас на небе? чтобы молиться…

Тонкие губы Юнкера растянулись в счастливой улыбке, его глаза потеплели.

– Да. У нас с тобой есть небесные заступники. Ради этого можно и поцеловаться, верно?

– Иди к дьяволам! – обиделась она. Все парни одинаковы! с ними сокровенным делишься, прямо из сердца, а они сразу лезут, выпятив губищи – чмок и чмок.

«Ты не святой Ларион, чтоб тебе ласковое целование послать! И незачем тебя жалеть – макоман чёртов, пособник язычников…»

– Извиняюсь, поспешил, – смиренно потупился Юнкер. – Давай встретимся? Я могу рассказать больше… если ты хочешь знать о тайных святых и святынях.

– Может быть, – отозвалась Лара после паузы – так, чтобы ничего не обещать. – Например, о катастрофе.

– Клянусь – сам едва знаю!

– Ну-ну. А ты подумай, поищи.

– Хм. Стараешься для гере кавалера?– Глаза Юнкера с подозрением сузились.

– А ты для кого?

Внезапно Юнкер изменился – его взгляд заметался, лицо исказилось.

– Снимай обруч! в угол его, живо!