Тёмный лорд

— И только они умели говорить на парселтанге? — уточнил Том. Хотя день был в разгаре, солнце за окном казалось очень низким, играя тусклыми лучами по витражам и узорам из слюды.

— Опять-таки, мы вступаем в область догадок, — продолжал Лестрейндж. — Сами Гонты утверждали, что парселтанг — исключительный дар Слизерина, которого он добился сильной формой магии. Большинство из них вслед за Гейнором Гонтом дрожали, что парселтанг достанется другим родам.

Риддл усмехнулся и с оттенком превосходства посмотрел на Рэндальфа. Лестрейндж, не обращая внимания, поглощал бисквит.

— Впрочем, — кашлянул его отец, набивая в трубку новую порцию табака, — Брутус Малфой утверждал, что способность говорить на змеином языке была присуща представителям нескольких древних родов. Особенность Гонтов заключалась в том, что у них дар парселтанга проявлялся устойчиво. В каждом поколении рождался как минимум один ребенок-змееуст. Именно для сохранения этой способности Гонты, якобы, никогда не вступали в родственные браки.

— Полукровный выродок, — тихо, но с яростью пробормотал Том.

В его глазах вспыхнул странный огонек, а щеки приобрели изможденно-бледный вид. Герион мельком взглянул на него, но парень, похоже, оправился от шока. Взглянув на ковер, он перевел взгляд на Мариэтту.

*

Октябрьский лес всегда отличается от сентябрьского. В сентябре он еще почти летний, и на фоне солнечного неба сухие листья придают ковру зеленой листвы легкий шарм. В октябре лес становится неотвратимо осенним. Темные стволы деревьев, присыпанные не желтой и не красной, как в парках, а грязно-бурой листвой, словно созданы для тягостно нависшего серого неба. Том не любил холодные октябрьские дни: слишком сильно они напоминало ему о провале на первом уроке полетов. Однако сейчас, едва поспевая за Рэндальфом, он невольно заразился его азартом.

— В бору светло, — нравоучительно сказал он, не глядя на шедшего за ним Риддла. — Не то, что в ельнике. Паршивое место, хотя рябчиков там пруд пруди.

— Говорят, они горькие, — осторожно вставил Том. Лицо омрачала странная гримаса: эту фразу о горьком рябчике в фольге он слышал от Эмили.

— Это если готовить неправильно, — охотно ответил Рэндальф. — На самом деле они прекрасные, особенно под крепкое вино. Элла уже после моих рассказов мечтает попробовать, — облизнул он чуть ссохшиеся губы.

— Так куда мы идем? — с интересом спросил Том, озираясь по сторонам.

— К болоту. Там вальдшнепов полно.

Громадные охотничьи сапоги Лестрейнджа наступали на заваленные листвой прогалины. Затем, прислушиваясь к шуму лесного вороха, приятель осторожно шел вперед, время от времени оглядываясь на силуэты сосен. Маленькая такса Питер важно семенила за хозяином. Неожиданно, когда Том подвинул ветку, Рэндальф выстрелил в воздух. Едва его приятель успел взглянуть вверх, как нечто летящее забилось в судорогах, и с криком упало вниз. Питер, звонко гавкнув, рванул с места.

— Готов. Отменная, не ожидал, — торжествующее воскликнул Рэй.

— На жаркое? — хоть Риддла и было трудно удивить, но сейчас он смотрел широко открытыми глазами.

— Ну ты даешь, Том, — посмотрев на приятеля, он расхохотался. — Нет, соек не едят. На чучело в гостиную. Полгода назад добыл иволгу. Теперь будут иволга и сойка.

Питер, сопя, подбежал к довольному хозяину. Том заметил, что у него в зубах в самом деле была зажата разноцветная птаха. Собака несла ее осторожно за крыло, словно понимая, что нельзя повредить ценный трофей. Довольный Лестрейндж взял двумя пальцами тушку и придирчиво осмотрел ее на свету.

— Третью добиваю. Между прочим, — непринужденно бросил он. — Энслер хочет сделать карьеру в министерстве.

Ворох старых желто-бурых иголок тотчас посыпался на землю.

— Кто? Энслер? — спросил изумленный Том. Чтобы пройти под веткой, ему из-за высокого роста пришлось пригнуться и ссутулиться, как в далеком детстве.

— Она современная девушка, хочет состояться в работе, — усмехнулся Лестрейндж, легко толкнув ботинком сухую шишку.

— У нее же куриные мозги, — удивился Том. — Ей бы хоть учебник по зельям нормально освоить.

— Училась она средне, — то ли поддакнул, то ли возразил Рэндальф. — Но сидела за книжками долго, если помнишь. Тем и брала. — Невдалеке шумел муравейник, и приятели обошли его стороной.

— Каменная задница, — презрительно пожал плечами Том. — Может, расчистим путь? — поинтересовался он, достав палочку и посмотрев на муравейник.

— Не стоит, — резонно возразил Рэндальф. — Эти черти чувствуют заклинания. — Вдалеке послышался стук дерева, которое чинно долбил дятел.

— Ну, а Дру? — с интересом спросил Том. Ботфорты почувствовали что-то липкое — они, похоже, приближались к топям.

— Девчонка она хорошая. Только вот беда, не хотел я ее, — повертел в руках кепку Рэндальф. — Не Мари, покойница. Та стройная была, — сладострастно причмокнул он. — И нежная, и сдобная сразу. Вот какой должна быть красивая девчонка, а, Том?

Риддл поморщился и чуть насмешливо произнес:

— Ммм… Красивая девушка должна быть маленькой, тонкой и очень хрупкой. У нее длинные распущенные волосы. Предпочитает бальное платье… Но чтобы завоевать ее, нужно преподнести ей коврик из шкуры чудо-юды, — невозмутимо добавил Риддл.

— Лив, что ли? — сориентировался Рэндальф. — Чахоточный призрак с ножкам, худее спичек, — поморщился он. — Ладно, ладно, будущая миссис Гонт!

С минуту приятели смотрели друг на друга, а затем рассмеялись. Лестрейндж заливался во все горло. Том меланхолично улыбался, вспоминая, как сжимал крошечную нежную ступню Оливии и гладил ее чуть островатую коленку. Маленькие сосенки переросли в кустарник, за которым были видны очертания убегавшей за горизонт пустоты. Подойдя ближе, Том понял, что перед ним простирается огромная зеленая лужайка с небольшими холмиками. Хотя Риддл никогда в жизни не видел болота, это без сомнения были они.

— Живописно… — поделился впечатлением Том, но не договорил. Рэндальф приложил палец к губам и отошел в сторону. Он шел неслышно, словно с опаской переступая в сторону. Затем стремительно вскинул ружье и выстрелил. Питер со звонким лаем помчался вперед.

— Готов. Сейчас увидишь, — с восхищением сказал Лестрейндж.

— Это он? — переспросил Том. Перед глазами было небольшое красное тельце то ли кулика, то ли утки. В отличие от сойки, оно не брыкалось, а покорно лежало в зубах собаки.