Тёмный лорд

Ниже прилагался забавный рисунок. Темноволосый мальчик со значком змеи, неумолимо напоминавшей Тома на третьем курсе, листал книгу и устало смотрел, как гриффиндорец умоляет подругу списать задание, а группа хаффлпаффцев смотрит на них, открыв рты.

— Иллюстрации Лив, — смущенно улыбнулся Сайнус. — Я поговорил с ней, и она согласилась подарить нам свою кисть.

— Умница Лив, — одобрительно сказал Рэндальф. Тому показалось, что Араминта с яростью посмотрела в тарелку.

В тот же миг в столовую влетели две совы. Первая, огромная неясыть, отправилась в сторону Аделины. Вторая, упитанная полярная сова, мчалась, расправив крылья, в сторону Тома. К ее лапке было привязано письмо. Том отвязал позолоченный пергамент и с интересом прочитал витиеватый почерк:

С Рождеством!!! Пусть сорок шестой год будет счастливым и удачным!!!

Подписи не было. Вместо нее по залу разлилась мелодия рояля. Музыка казалась тихой и нежной, словно набегавшие волны на берег. Друэлла, Сайнус и Элеонора как по команде повернулись к Тому.

— «К Элизе»… — прошептала Монтегю, махнув оранжевым японским веером. — Любимая музыка Лив…

Друэлла бросила на Тома счастливый и слегка завидующий взгляд. Риддл и сам почувствовал, как на душе появилось тепло. Глядя на множество восклицательных знаков, он вспомнил, как приятно сжимать ладонью островатые коленки Оливии. Араминта с ненавистью уткнулась в тарелку, и Том бросил на нее удовлетворенный взгляд.

— Кстати, о музыке.… — Сириус Блэк усмехнулся в усы. — Мне кажется, молодежи пора потанцевать! Хватит политических разговоров.

Тому показалось, что Рэндальф съел взглядом суховатую, но тонкую фигурку Вальбурги. «Вся в белом… Точно невеста», — ехидно подумал Риддл, рассматривая маленькую еловую ветку с бесшумно звенящим колокольчиком.

— Но музыка… — пробормотала Элеонора.

— Да, с нами нет очаровательной Лив, чтобы сыграть на рояле, — насмешливо произнес Рэндальф.

Араминта побледнела. Вальбурга тонко рассмеялась. Том взмахом палочки наколдовал граммофон из которого послышалось шипение. Некоторое время странный звук привлекал всеобщее внимание, точно томя ожиданием чего-то важного. Том нетерпеливо посмотрел, как фея в блестящем белом платье, вспорхнула на колючую ветку и взмахнув палочкой, превратила красный огонек и синий. Наконец, зал стал наполняться переливистыми звуками:

Пенится

Опять шампанское.

Бокалы дрогнули в руках,

Раздался нежный тонкий звук.

Сайнус Блэк важно поклонился Друэлле Розье. Та, прикрыв веки, покорно кивнула, и они под радостные возгласы окружающих, пошли в круг. Следом за ними Рэндальф Лестрейндж, насупившись, потащил в круг Вальбургу Блэк, которая победно осмотрела остальных. Аластор Нотт привстал и сделал шаг в сторону засветившейся от радости Элеоноры Монтегю.

Мой путь к тебе,

Твой путь ко мне

Позаметали метели…

Том посмотрел в синие глаза Араминты и, встретив в них покорный огонек, властно взял ее ручку. Девушка не противилась, а, напротив, легко пошла за ним. Партнерша сейчас казалась Тому хрупкой статуэткой, которое одно неловкое движение может разбить на множество осколков.

Ночь нежна.

Так нежна

Этой волшебной ночью

Одна лишь ты мне на свете нужна.

Том сжал тонкий стан Араминты сильнее и посмотрел, как феи натирали на елке позолоченные шишки. Перед глазами поплыли картины приютского Рождества: клееные дешевые игрушки, самодельные флажки и кособокие бумажные фонарики, пахнущие конторским клеем. Несмотря ни на что, Том всегда ожидал елку, словно начинающийся мокрый снег должен был принести какую-то радость.

— Ты… Ты правда любишь эту… смазливую гадину? — прошептала Араминта.

— Вообще-то Лив не просто смазлива, а красива. И, кроме того, — убийственно улыбнулся Том, — она не гадина, а милейшая девушка. Ты ведь, малышка, любишь мистера Мелифлуа?

— Правда… — голос Араминты дрогнул от слез. — Зачем тебе нужна я, когда у тебя есть такая замечательная она? Да еще и абсолютно твой типаж… Хрупкая, маленькая, болезненная и мечтает о коврике из шкуры чудо-юды! — с ненавистью выпалила девушка.

Том усмехнулся. Рэй, похоже, передал Минни их разговор на охоте. Что же, тем лучше. За свое поведение эта маленькая дрянь заслужила наказания.

— Да, у миссис Гонт слабое здоровье, — прищурился Том на огоньки. — Однако, миссис Мелифлуа, это не повод обижать ее, — погладил он плечо Араминты.

— Я тебе никто… — прошептала с яростью она. Том улыбнулся и подмигнул Рэю.

После танго компания распалась. Взрослые продолжали спор, и Арктурус Блэк что-то доказывал мисс Трайп. Араминта с подругами побежали в Голубую гостиную. Нотт покрутился вокруг Элеоноры и последовал за ней. Том и Рэй, прихватив два бокала шампанского, уселись за маленький столик у камина. Некоторое время они смотрели на уходящего Эйвери. Затем Том осторожно спросил:

— Зачем Блэкам эта идиотка Трайп?

— А, вот ты о чем, — усмехнулся Рэндальф. — Арктурус хочет через департамент геральдики пробить признание Блэков самым древним родом магической Британии. После Гонтов, конечно, — подмигнул он Тому.

— Выстрел холостой… Трайп чокнутая и не будет делать ничего.

— Нет, чокнутая у них Ирма, — возразил Лестрейндж. — Знаешь, почему ее не было в прошлом году? Она в «Мунго» наблюдается, — шепнул он. — А Трайп золотишко любит, цену себе набивает… Корыстна, как все бабы.

Риддл задумчиво посмотрел на шампанское. Рэндальф не прерывал его размышлений. Том осторожно подвинул бокал на соседнюю клетку.

— Знаешь, Рэй, — улыбнулся он, — может, корыстная девушка это неплохо. Ты хотя бы знаешь, что ей нужно и понимаешь, как ее удержать. Это куда лучше непредсказуемой истеричной дряни, которая однажды утром сделает круглые глазки и скажет: «Ой, я разлюбила» или «Ой, я поняла, что ты не мой мужчина».

— Может, ты и прав… — Рэндальф прищурился на синие елочные огни. — Но как же любовь?

— Видишь ли… — Том выждал паузу до тех пор пока синие огни не сменятся на желтые. — Жизнь — это война. Или, лучше, шахматная партия. Представляешь, — усмехнулся он, — твоя ладья пошла не по прямой, как ей положено, а Мерлин знает куда?

Рэндальф молча посмотрел на бокал. Затем, точно приняв решение, щелчком пальцев приказал бутылке наполнить его.

— Знаешь, — отпил он глоток, — отец, когда учил меня играть, говорил почти как ты. Шахматы, — на его щеках выступил румянец, — лучшая в мире армия: не просят ни есть, ни пить…

— И покорны до самоубийственного исполнения приказов игрока, — задумчиво добавил Том. Пламя в камине разгоралось сильнее, и в темноте красные отблески горящих углей словно сливались с красными огнями елки.

— Помнишь, я учил Минни играть, а конь не хотел погибать и убеждал ее не ходить? — снова отпил шампанского Рэндальф. — Ведь у нее уже тогда были шикарные коленки! — плотоядно усмехнулся он.

— Тогда мы не замечали этого, — усмехнулся Том. Из соседней комнаты доносился гул: похоже, там праздник был в разгаре.