Тёмный лорд
Шрифт:
Посмотрев направо, Волдеморт подошел к двери. Было бы неплохо для подстраховки придать двери кровососущую способность. За каждый вход — порция крови. В папирусе о богине Хатхор он находил описание подобного обряда, применяемого ее жрицами. Порывшись в несессере, юноша достал нож с серебристой ручкой — тот самый, что он стащил на кухне Хепзибы. С омерзением прикрыв глаза, он проколол кончиком ножа палец и окропил лезвие кровью.
— Piertotum Lokomotor! — направил Том палочку нож. — Aura pescare! — Затем, прикусив губу, осторожно наколдовал черное зеркало и направил его на нож.
Невдалеке раздалось чавканье, словно паразит — паук или громадная пиявка — присосался к жертве. Окутываясь черным дымом, нож стал поглощать кровь. Дождавшись, когда исчезнет последняя капля, Волдеморт всадил его в дверном каркас и прошептал заклинание. На мгновение дверь засияла,
Вдалеке, как и положено, различался мглистый зеленоватый проблеск, отражавшийся в неподвижной воде. Только зеленоватое свечение да свет его палочки разгоняли бархатистый мрак, который был плотнее обычного. Юноша пошел вперед, затем свернул в бок и начал огибать озеро. Шаги отзывались эхом, ударявшим в тянувшийся вдоль озера узкий каменный обод. Глядя на грубую стену пещеры Волдеморт думал о том, что делал здесь Салазар Слизерин. Единственной подсказкой было таинственное зеленоватое свечение в середине озера, которое, как и камин в гостиной Слизерина, приводилось в движение парселтангом. Волдеморт вспомнил надпись «Последний же враг истребится — смерть». Видимо, Слизерин сделал ее в виде зеленого облака, когда объединил свой род с Кадмом Певереллом, если, конечно, не ставил опыты с бессмертием.
Подойдя к пологому берегу, Волдеморт наколдовал крошечную лодку — точнее, маленький челн наподобие индейских пирог. Если свиток говорил правду, то невдалеке должен был находиться маленький островок. Через пару минут лодку пришлось увеличить из-за слишком длинных ног. Велев челну плыть, Волдеморт стал напряженно слушать шелковистый шелест, с которым резал воду нос лодки: если бы не отсутствие волн, можно было бы подумать, что она плывет по морю. Чувствуя ломоту в коленях, Волдеморт задумался над тем, что лодку можно увеличить до определенного размера… Впрочем, нет: лучше до определенного объема магической массы. Такая ладья Подземной Реки описывалась в Текстах Пирамид и, зная четыре формулы Херхора, было не так уж трудно превратить в нее этот челн. Пожалуй, этим следовало бы заняться после окончания обряда.
Достав сумку, Волдеморт еще раз посмотрел ее содержимое. Медальон и чаша, похищенные им накануне в доме покойной Хепзибы Смит, лежали на месте. Рядом лежал маленький кусочек ее разбитой чашки — черепок пригодится для совершения обряда, так как был в момент убийства. Дневник, кольцо — все на месте. Хотя, пожалуй, Медальон Слизерина он оставит здесь: пещера Слизерина будет отличным хранилищем частицы души его Наследника.
Зеленоватое свечение разрослось до яркого отсвета. Лодка встала, мягко уткнувшись во что-то, чего Волдеморт поначалу не разглядел. Подняв палочку повыше, он увидел, что лодка достигла расположенного в середине озера каменного островка. Сердце радостно закололо: остров в самом деле существовал! Быстро выпрыгнув на скалистый берег, он стал рассматривать базальтовый пол. Остров оказался не больше кабинета Диппета: крошечное пространство плоского камня, на котором не было ничего, кроме облака зеленого света. Волдеморт хмыкнул: было бы неплохо, если бы облако Слизерина осветило его медальон с частицей его Наследника.
Не теряя времени, Волдеморт взял из сумки сушеный лотос и мешочек с солью. Затем быстро насыпал на скалах египетский крест и посмотрел на медальон. Изумрудная змея оставалась неподвижной, словно в самом деле готовилась к прыжку. Обряд предстоял опасный, однако он предварительно заколдует воду, чтобы она, ударив, вернула его в сознание… Волдеморт полез в сумку искать четыре свечи, как вдруг его рука нащупала какой-то лист пергамента.
Волдеморт быстро достал его. На пергаменте, как ни странно, был рисунок. Темноволосый мальчик сидел в библиотеке за книгой и что-то увлеченно выписывал из нее. Волдеморт с интересом посмотрел на его задумчивый вид: ребенку было от силы лет двенадцать. Кто был этим ребенком? Ах, да, кажется, кажется, это был он сам, а рисунок нарисовала покойная райвенкловка… Вроде бы ее звали Миранда Литтлтон. Сейчас он показался ему ненужным мусором. Посмотрев на рисунок еще раз, Волдеморт произнес заклинание огня. Пламя вспыхнуло, проглотив пергамент.
— Волдеморт — мое прошлое, настоящее и будущее, — спокойно произнес юноша. Затем, подойдя к кресту из соли, он наклонился и установил по его бокам четыре зажженные свечи.
Примечания:
* В главе использованы мотивы фанфика Nostradameus «Страна змей». Согласие автора получено.
**Далее по тексте следует переработанный отрывок из романа Дж.
Роулинг «Гарри Поттер и Принц-Полукровка».========== Эпилог ==========
Июнь 1992 г.
Профессор Дамблдор осторожно наклонился над лежащим перед ним ребенком. Гарри все еще был без сознания, однако школьная медсестра мадам Помфри уверяла его, что все будет в порядке. Вчера этот ребенок в одиночку сумел противостоять Квиреллу и защитить Философский камень. Впрочем, и тот, и другой были для мальчика совершенно безопасны, однако в целом… Дамблдор нахмурился. Спасение камня — вещь, конечно, хорошая. Но он ведь тоже сумел в свое время проявить героизм и защитить Вальбургу Блэк от дементоров. Кажется, это было на первом или на втором курсе. Профессор поправил очки. Героизм сам по себе еще не многое значит.
Судьба этого мальчика волновала профессора Дамблдора с того момента, как он получил шрам в ужасную ночь на Хэллоуин. Пророчество сбылось: Лорд Волдеморт в самом деле отметил ребенка, как равного себе. Возможно, он установил с ним невербальную связь. Или, хуже того, вложил в него частицу самого себя. Почему, в самом деле, Квирелл, носящий в себе Темного Лорда, не мог прикоснуться к Гарри? Из-за защиты Лили? Или из-за того, что не мог уничтожить частицу самого себя?
Гарри между тем моргнул и с интересом посмотрел на его очки. Дамблдор вздрогнул. На миг ему показалось, что точно также просыпался он, когда профессор Дамблдор, еще будучи заместителем директора, приходил навестить его в больничное крыло. Тогда профессор был строг. А ведь, наверное, следовало бы улыбнуться. Если бы только он улыбнулся.
— Добрый день, Гарри, — произнес Дамблдор. «Добрый день, Том», — неожиданно добавил он про себя, но тотчас покачал головой. Гарри уставился на него.
— Сэр! — произнес Гарри слабым голосом, тщетно пытаясь подняться. — Камень! Это был Квиррелл! Камень у него! Сэр, торопитесь…
«Он волнуется… Волнуется… — успокоил себя профессор. — Том сейчас же взял бы себя в руки и осторожно выяснил, зачем я здесь».
— Успокойся, мой дорогой мальчик, ты немного отстал от времени. — Голос Дамблдора был приветлив и спокоен. — Камень не у Квиррелла.
— Но тогда у кого? — Гарри раздирало беспокойство. — Сэр, я…
— Гарри, пожалуйста, тихо, — попросил Дамблдор. — Иначе мадам Помфри выставит меня отсюда.
Гарри тяжело вздохнул и огляделся. Директор снова задумчиво посмотрел на него. Профессор Снейп боялся увидеть первого сентября копию своего злейшего школьного врага — Джеймса Поттера. Он увидел ее на первом уроке зельеварения. Профессор Филиус Флитвик уверял, что ребенок будет похож не на Джеймса, а на Лили Эванс. И только он, профессор Дамблдор, боялся, что первого сентября он увидит ребенка, не имеющего никакого отношения ни к Лили, ни тем более к Джеймсу. Перед ним предстанет Гарри Риддл. Эта мысль не давался ему покоя с того момента, как Хагрид сводил ребенка в Косой переулок и объяснил, в каких жутких условиях тот рос. Директор помнил миг распределения, и, казалось, был готов сам наложить «Конфундус» на шляпу, когда она сомневалась, куда отправить малыша.
Впрочем, чего ей было сомневаться? По справедливости, Гарри должен быть в своем колледже. Он должен ходить в полагающемся ему серо-зеленом галстуке и со значком змеи. Он, профессор Дамблдор, сделал все возможное для того, чтобы мальчик туда не попал. Был ли он прав тогда? Профессор обернулся и только сейчас заметил, что столик, стоявший рядом с кроватью, был завален сладостями. Казалось, что кто-то специально для Гарри скупил по меньшей мере полмагазина.
— Знаки внимания от твоих друзей и поклонников, — пояснил Дамблдор, поймав взгляд Гарри. — То, что произошло в подземелье между тобой и Квирреллом — это строжайший секрет, и потому нет ничего удивительного в том, что его знает вся школа. Кстати, я полагаю, что именно твои друзья Фред и Джордж Уизли попытались передать тебе в подарок сиденье от унитаза. Не сомневаюсь, они полагали, что тебя это развлечет. Однако мадам Помфри сочла это несколько негигиеничным и конфисковала сиденье.
Да, да. У Тома этого не было никогда. Ему никто не хотел дарить сладостей, ни тем более, сиденья от… У него не было ни близнецов, ни Рона, ни Невилла, ни Гермионы. Интересно, а если бы были? Профессор Дамблдор вспомнил, как они с Северусом вчера поднимали бездыханное тело Гарри с мертвого Квирелла. Где-то вдали мелькнула призрачная улетающая фигура. Неужели Том, опоздавший на Рождественский ужин с умницей Мирандой Литтлтон, стал могущественным бесплотным паразитом?
— Я давно здесь? — перебил его Гарри. Он не мог сосредоточиться ни на чем, кроме случившегося.