Темный менестрель
Шрифт:
Долгая созерцательная тишина опустилась на зал. Совет обдумывал такие чудесные слова, и Аннатар терпеливо ожидал их ответа. — Ты не до конца ответил, — прервал мой голос тишину, и Аннатар заинтересованно взглянул на меня, как и все в Совете, — почему ты явился именно в Таком облике? — Я желаю дружбы и мне показалось, что если я намерен дружить с эльфийским народом, я сперва должен понять его. Из Залов моего Учителя я пришел свободно и вам я предлагаю свою помощь. Все чем могу помочь это Знания и Навыки, коими я обладаю и они могут быть предметом зависти даже самых прекраснейших ваших фантазий. — Правильно ли я понимаю, что ты хочешь научить эльфов своему ремеслу? — Нер спросил сощурив глаза, — Ты не Ауле — ты его ученик, но многие из нашего народа тоже были его учениками. Не смей умалять наше мастерство. Может статься так, что твои произведения не ровня созданным нашими братьями.
— Может быть, мой Господин, — тихо проговорил Аннатар, — но я уверен, что могу превзойти их.
— Ты говоришь опасные вещи, майар. — С шипением произнес мой советник.
— Нер! — Гаркнул я, хватая за предплечье, потянувшегося за оружием, кузнечных дел мастера. Почему Совет молчит? Хотя, скорее всего, они наблюдают за нами и оцениваеют поведение как майар, так и наше: мы оба новички в этих Залах.
Ропот начал бегать по Залу от стола к столу, вызывая амбиции и сомнения. Я же наконец убедившись, что Нер не собирается делать глупостей, отпустил его. Я смотрел как Аннатар ждал решения. С легкостью, опасно граничащей с дерзостью он играл с кольцами на пальцах, пока голос не подала Леди Галадриэль: — Ты говоришь честно, Аннатар, — прошептала она, — но за твоим красноречием я чувствую лукавство. — Это не так, моя Леди, — изобразил оскорбленную невинность майар, — я искренне ответил на ваши вопросы. — Змей может показаться красивым, но искрящаяся на свету чешуя скрывает яд, что таится в нем. — Подала голос Гилфариэль из Авари, — Ты плетешь свои слова как паутину, майар, и все же мед капает с твоих зубов. Кого ты пытаешься заманить в свою пасть? — Никого, моя Госпожа, — сбросив с себя наигранную надменность, ответил Аннатар, и с ледяным спокойствием ответил, — за исключением тех, кто летает неосторожно или осмеливается испытывать терпение паука. Щека Авари дернулась, но эльфийка сохранила каменное выражение лица и промолчала. — Он очень вспыльчив, Милорд, — тихо пробормотал Элронд Гил-Галаду. — А его слова могут нести двойной смысл, что мы можем не понимать, или его слова не несут смысла вообще. — Я думаю, — произнес Гил-Галад, тем самым объявляя решение и Свое и Совета, — что те, кто живет в Средиземье и сами могут позаботится о нем. В эти мирные времена у нас достаточно времени, а умение можно получить должным усердием. Нам более не обязательно полагаться на помощь извне. — Верховный король Гил-галад, вы почтенны и сильны, и во многих вещах мудры, но отказываться от предложенной помощи не разумно... — Я все сказал. Совет отказывается принимать твою помощь, передай Ауле, что мы благодарны ему, но эльфы Средиземья сами избрали свой путь и не желают полагаться на подданных Валинора. — Собрание Совета окончено. — Вновь объявил Элронд, после отмашки короля. Все начали вставать со своих мест и направляться к выходу, бросая косые взгляды на стоящего посреди зала майар. Я, в сопровождении Мэглина и Нера, тоже прошел мимо него. Что-то мне подсказывало, что этого духа отказ Совета не остановит. Да и подозрительно то, что майар так искусно говорит на современном Синдарине, а ведь в Валиноре в ходу старая версия Квенья... впрочем, он же выбрал эльфийский облик синдара, может он наблюдал за ними?
Прошло два года — миг для эльфов, но для меня бесценное время, которое нельзя упускать. И я старался потратить его плодотворно как для себя, так и для жителей Эрегиона. Рунные ритуальные камни. Причиной моего появления в этом мире были именно Они. Природные, Родовые, Жертвенные... Нет, не думайте что я вновь собираюсь рисковать собой и покинуть Арду. Я просто хочу добраться до своей магии... хоть как-нибудь, не задействуя Свет Души. И проведение ритуалов через кровь, может в этом помочь. К тому же, если моя задумка удасться, то и местность рядом с камнем получит его защиту. Пусть жители и не будут знать этого. Для создания и напитывания камня кровью, потребуются годы. Ибо литры крови будут течь из меня, в то время как обычно достаточно принести в жертву население какой-нибудь деревеньки. Но благодаря моей крови, камень будет лучше слушаться лично меня и станет Родовым, а не простым Жертвенным. Обычно кровь жертвуют понемногу целые Поколения из одного Рода, но у меня получится эдакий жертвенный алтарь сугубо моему величию, хе-хе. Чувство Собственной Важности
Я обмотал тряпкой израненную руку. Воздух подвала за годы приобрел явственный, удушающий железный запах пролитой здесь крови. Зеленое пламя от свечей бросало на темные стены и другие многочисленные предметы свой жуткий свет. Помню, гостинная факультета Слизерин в Хогвартсе, выглядела не менее пугающе из-за факелов с изумрудным пламенем, освещающих подземелья с общим слизеринским антуражем в виде змей. Положив на бортик чаши, ставший уже ритуальным нож, я занялся возведением защиты подвала, создавая пространственный карман и охранные чары. Сложная, долгая, но стоящая того работа. После кучи произнесенных, заранее составленных и многократно рассчитанных слов, руны — ранее ничем не привлекающие внимание, начали вспыхивать зеленым и содержимое чаши стало гореть. Мне это напомнило эффект от дымолетного порошка каминной сети моего мира. После того как кровь в чаше закончилась, я проверил результат, выйдя из подвала. Закрыв за собой тайную дверь, облепеленную до немогу эльфийскими рунами, я развернулся и понял, что вход в подвал... исчез. Просто гладкий каменный пол. Присев и прислонив к нему ладонь, я пожелал чтобы вход появился. Что-то кольнуло руку, пустив кровь и мне предстала сцена, как малозаметный люк раздвигает каменный пол. Идеально. Я постелил сверху ковер. Ну! Теперь смело можно идти отсыпаться.
Протерев уставшие глаза, я с хрутом в позвонках потянулся и наконец отложил в сторону последний из документов. Бумаги, бумаги, бумаги... Достало! Недовольно зыркнув в сторону стопки пергаментов, я наконец встал из-за стола. Буквально из воздуха соткался Мэглин с подносом, заставленным всякой снедью, но я отрицательно мотнул головой: — В таверну пойду. С народом пообщаюсь, а то скоро совсем тут одичаю. — Хорошо, Господин. Кстати, хотел сказать, но не решился вас прерывать: прибыла делегация гномов из Хазад-дум. Они сейчас отдыхают с дороги, а аудиенция назначена на завтрашний день. — Мда? Хорошо, может встретимся с ними. — Угу, не решился прервать он. Как в мой дом скребстись, коли я кую, так все в порядке, а как за документы засяду, так он дохнуть в мою строну боится... Расправив на себе тканый жилет и одернув рукава рубахи, я направился на выход из... Дворца наверное? Это огромное здание выросло за два года моего правления и стало местом работы наравне с кузницей, находящейся на вершине башни. Столь нестандартное архитектурное решение было создано по моим увещеваниям, насчет достопримечательностей и прочее. На самом деле, мне просто было лень далеко уходить, а во время работы над металлами, я лучше думаю, да и вид хороший открывается. Пользовался я правда ею редко и только чтобы расслабиться после нудной работы с бумагами. Там даже купальня была, чтобы по быстрому привести себя в порядок. Найдя взглядом на оживленной улице самую богатую таверну (по эльфийским стандартам это таверна, а по по мне, так это дорогой ресторан-гостинница) я направился к ней. Следом за мной тенью следовали секретарь и пара гвардейцев. Раскрыв богато украшенные резные двери, я обшарил взглядом помещение и нашел в нем самый оживленный уголок. Причиной небольшого столпотворения были гномы и обступившие их эльфы. Не найдя ничего угрожающего в их позах, я расслабился и направился к ним. Гном с огненно рыжей бородой и проплешиной на голове, весело качнул в мою сторону железной кружкой: — Сереброрукий! Рад видеть тебя. Неужто решил лично поприветствовать меня в своем дивном граде? — А как иначе, Игни? — Сказал я гномьему послу — Игни Огненнобородому. Я с интересом осмотрел низкорослых спутников гнома и с удивлением обнаружил среди них гнома без бороды. Что значит ему нет и семидесяти лет. Теперь мне стало понятно любопытство эльфов, такое не каждый день встретишь. — А! Вижу ты заинтересовался моим племянником! Знакомься, это Одри, сын Корбина Седобрового. — Гном потрепал по плечу юношу и продолжил уже обращаясь к нему: — Одри, это Его Величество Келебримбор, Король Эрегиона и искуснейший из кузнецов, что я знаю среди его дивного народа! Молодой гном приветственно мне поклонился и стал с интересом разглядывать. Особо от остальных местных нолдоров я не отличался, разве что, выглядел более зрело, ну и разумеется был венценосцем. Сам же гном, имел серый оттенок волос, что не слишком странно для гномов и темно-зеленые глаза. — Разочаровывает только одно, Сереброрукий! — И что же тебя разочаровывает? — Твои йельфы отказываются со мною пить! — Сказал мне этот пенек с глазами и рукой, в которой была кружка, обвел обступивших нас любопытных посетителей, едва не расплескав содержимое. — Хах! А чего ты ожидал? Ты и твои друзья умудрились довести до похабных песен их короля, в первый же день его правления. Посетители рассмеялись, видно вспомнив тот день, я же подавил в себе желание вновь покраснеть. — Баллада о Бревене и Плачьвесьдень у нас теперь, едва ли не самая популярная в Хазад-думе! Хоть одна нормальная песня без скучного чириканья. Слушай, а давай ты нам еще чего-нибудь на Всеобщем споешь? — И этот ирод хитро взглянул на меня пододвигая мне еще одну, заполненную не пойми-чем кружку, товарками которых был уставлен почти весь стол. На эту фразу... нет, мне наверное показалось и я не видел, как эльфы заинтересованно дернули ушами! — Пить не буду. У меня сегодня весь день расписан, я только поздороваться с тобой и поесть зашел. — Открестился я. — Дык, разве же я прошу тебя пить? — Хитрый гном пододвинул кружку обратно себе. — Я прошу чтобы ты спел! А то ваша йельфлячья нудятина совсем на человечий язык не ложится, не говоря уже про наш кхуздул. Ну же! Порадуй старика. — Если ты старик, то кто тогда я? Ладно... Песню так песню, но всего одну! И нормальную, а то тут все же ребенок присутствует. Музыки нет, так что не огорчайся. — Я задумался пытаясь припомнить, что-нибудь адекватное... Что-о? Я с удивлением посмотрел на нескольких эльфов (...и ты, Мэглин?) и одного гнома приготовивших перо и пергамент. Ну, знаете ли! — Я думаю подойдет песня про моего деда. Согласны? — Я вопрошающе посмотрел на гнома, проигнорировав нервно дернувшихся эльфов. Да, такой историей народа гордится сложно.
— Это про Феанора что ль? — Игни удивленно воззрился на меня, — Ну... давай. Пусть племяш мой, историю про твоего родича послушает.
Я вздохнул и окинув взглядом насторожившихся эльфов, запел: Ты, возненавидел край, Что для любого Рай. В твоей душе есть свет, Но ей покоя нет! Ты верил, что Мелькор Так любит Валинор Ты слышал только ложь — Она как в спину нож! Кровавым был исход. Природа слезы льет, Но нолдоров челны Вперед устремлены. Огонь в твоих речах, Тебе неведом страх, Проклятие Богов Тебя смешит — Таков твой дух! Одно из двух: Или умереть — Землю новую узреть, Или медленно истлеть! И прекрасный нолдор Край покинул гордо, У Богов поддержки не прося. И ступил на землю Первым — Средиземья Он, в себе проклятье унеся. Меч твой сверкает, Как Сильмарил во тьме. Враг отступает, И слышен всем твой смех. Меч твой сверкает, Как пламенный твой взор Смерть подступает, Но бьется Феанор! Но бьется Феанор! Враг украл твою мечту, Что ты ковал в поту — Ведь свет своей души В те камни ты вложил. Возмездием объят, Твой путь лежит в Ангбанд, В горах ища разлом, Где камни дышат злом. Ты вырвался вперед, А войско отстает, И Балроги вокруг Свой замыкают круг. Зачем же так спешить — Эльф может вечно жить. Вокруг кольцо врагов, Ты на ногах — Таков твой дух Одно из двух: Или умереть — Землю новую узреть, Или медленно истлеть! И прекрасный нолдор Край покинул гордо, У Богов поддержки не прося. И ступил на землю Первым — Средиземья Он, в себе проклятье унеся. Меч твой сверкает, Как Сильмарил во тьме. Враг отступает, И слышен всем твой смех. Меч твой сверкает, Как пламенный твой взор Смерть подступает, Но бьется Феанор! Но бьется Феанор! Зачем тебе корона, Коль нету в ней Камней? Как дерево без кроны, Как город без людей. Обыден мир без эльфов, Их не хватает тут — Они живут лишь в песнях, Что барды нам поют! Что барды нам поют! Закончив я потянулся за кубком с водой, любезно протянутым мне Мэглином. Эльфы удивлены и воодушевлены. Что? Не ожидали? История сама по себе не бывает полохая или хорошая, она просто есть, а остальное зависит от точки зрения. С одной стороны — безрассудная глупость и слепая ярость, а с другой — великая храбрость и свободолюбие. — Это было прекрасно! — Гаркнул гном и если бы дотянулся, то хлопнул бы меня по спине, а не ниже... Я спокойно отреагировал, он-то пьян, ему простительно. — Слушай, а ты еще песни придумаешь? Будем к тебе ходить и с песнями твоими на устах к себе домой возвращаться! Хоть какое-то развлечение народу будет. — Гном выжидательно взглянул на меня. — Игни, мой талант крайне далек от дяди Маглора. И фантазия моя не столь велика, чтобы к каждому твоему приходу по песне сочинять. — А мне песни того Песнопевца и ни к чему! Да я имел ввиду по праздникам петь. Да не знаешь что ль, что песни мы лучше запомним, чем книжки ваши? На слух и запоминается легче. Вот останется нашим деткам искусство ваше, а о подвигах былых ничегошеньки они рассказать не смогут. — Ну ты и заговорил... это же человеческая речь, а... — А что? Думаешь против кто будет? Хэй, народ?! Кто против послушать песни своего Короля? — Гном резво встал, едва не опрокинув стол и продолжил вопрошать у посетителей таверны. Коих число, к моему удивлению, увеличилось чуть ли не втрое. — Неужто его голос так плох? Или вам не нравятся слова, сказанные йельфом на человечьем? Нет? — Гном усмехнувшись, развернулся и посмотрел на меня, — Ну вот, видишь — всем понравилось, никто не против. Я глубоко вздохнул, ну Игни, одним словом... гном! Везде устроит хаос. — Махал, с тобой Игни, ладно. Согласен! Замолчи только. — Во-о! Другое дело! Будем с предвкушением ждать. Вай! А это кто? Какой белесый, из твоих что ль? — Гном махнул опустевшей кружкой в сторону входа. Я оглянулся и отицательно качнул головой: — Нет, ЭТОТ — точно не из моих. В таверну вошел Аннатар, пусть на белоснежные одежды и был наброшен плащ, не узнать этого духа было невозможно. Мэглин рядом со мной напрягся и уловив это, гвардейцы вопросительно взглянули на меня. Я слегка дернув запястьем, отдал приказ быть наготове. — Хех, я слышал об этих лесных феях! Это синдер, да? — Гном вопросительно глянул на меня. — Лесные феи? Я даже боюсь узнать как еще вы назаваете нас, кроме общего — Дивных. Но нет, это не Синдар и вообще не эльф, хотя очень хорошо прячется под его личиной. — Прячется? — Игни и все греющие уши посетители, вытаращились на меня, — Неужто, чего дурного задумал, но кто это и как прячется-то? Он же светит, а так только Дивные умеют! — Не только, как ты говоришь Дивные, испускают Свет. Есть еще ваш Махал... Валар. Но это майар — Дух, чародей в услужении Богов. Как они выглядят на самом деле мало кому известно, скорее всего это большие огоньки. Но вот перед нами, как он утверждает: подмастерье Махал... или Ауле, если на нашем. — О как?! А скажи, чего это он сюда пришел? Коли ты его уже знаешь. — Точно зачем — не знаю, но догадываюсь. И ты, прости конечно, но это дела эльфов. Но если ничего такого не будет, я обязательно расскажу. Гном понимающе кивнул и вновь наполнил кружку, заведя разговор со своими соплеменниками на Кхуздуле; впрочем не отводя любопытного взгляда, от богато украшенных колец на пальцах Аннатара. Одно слово... гном. Я направился в сторону майар, что успел занять один из пустующих столов. Уловив изменение в обстановке: собравшаяся за время моего пения толпа, уступала мне дорогу; майар осторожно бросил взгляд в нашу строну. Видимо узнав меня, он встал из-за стола и немного отойдя от него, поклонился мне: — Владыка Келебримбор, я не ожидал встретить Вас здесь, но тем не менее очень рад. — Не нужно подобострастия, тем более, что я не Валар, а всего-лишь король и лишь один из многих; причем собирающийся покушать в таверне. Ты не против если я присоединюсь к тебе? — Спросил я, обдумывая как узнать у него цель визита, хотя догадаться не сложно. Завтра состоится Собрание Совета Эрегиона. — Нисколько. — Качнул головой майар и тепло улыбнулся, вновь садясь на свое место. Я сделал тоже самое, а Мэглин пошел брать мой стандартный заказ, за время нашего знакомства, он неплохо изучил мои вкусы. Гвардейцы же, каменными изваяниями застыли позади меня. — По каким же делам тебя привела дорога в Ост-ин-Эдхиль? — Я осмеливаюсь выступить завтра перед Советом Эрегиона. Вы помните мою речь во Дворце Верховного Короля Гил-Галада? — Вопросительно посмотрел на меня майар. — Помню разумеется, пусть и прошло два года. — Я не стал ничего уточнять, присутствие гномов, какими бы союзниками и друзъями они ни были, не повод трепаться перед ними о делах касающихся только эльфов. — Я правильно понимаю, что ты желаешь повторить ее? — Если Вы того позволите. — Аннатар согласно кивнул и вопросительно бросил на меня взгляд. — Я не откажу тебе в твоем праве выступить. Но не могу обещать, что мой народ прислушается к тебе. Аннатар улыбнулся и в этот момент, появилась обслуга с едой во главе с Мэглином. Я и майар, неспешно приступили к трапезе. Закончив первым, Аннатар материализовал в ладони большой изумруд. Кто-то удивленно крякнул... кажется это были гномы. Майар уже собирался отдать камнь обслуге в качестве платы, как рядом появился Игни со своей свитой. Вот не знал что эти карлики способны так быстро передвигаться! — Вы позволите? — Спросил гном, буквально прикипев взглядом к изумруду. Аннатар насмешливо склонив голову вбок, передал камень гному. Игни начал сначала его на свету осматривать, любуясь искрящимися острыми гранями, затем достав из сумочки какой-то гномий инструмент, начал проверять твердость камня. — Настоящий. — Как-то удивленно, что-ли, проговорил гном, положив камень на поверхность нашего стола. — Разумеется, мой Повелитель обладает властью над рождеными землей металлами и камнями. Хм. Я взял камень в руку и подбросил его, тот через мгновенье, сверкая гранями вновь упал в мою ладонь. Я сжал кулак, направив в него свой Свет. В этот момент мои слегка прикрытые глаза, ярко засветились голубым. Прекратив поток энергии и раскрыв ладонь я увидел, что свет внутри камня играл еще какое-то время. — Э-э-э, и чего это такое было, а Дивный? — Гном в рассеянности смотрел на потухающий огонек внутри изумруда. — Всего-лишь подтверждение истиной ценности камня. Будь он простой крашеной стекляшкой, он бы потерял все цвета — моя магия их бы выжгла. — А если бы это был алмаз? — Аннатар выудил из воздуха два маленьких прозрачных камешека. На что я усмехнувшись взял камни в одну руку и проделал ту же самую процедуру, но на сей раз не сжимая ладони в кулак. Камни на ладони вспыхнул сначала белым, потом глубым, а потом снова белым; так продолжалось некоторое время, пока один из камней... не стал испаряться в воздухе, а другой светиться еще ярче и быстрее менять цвета, пока наконец полностью не сменил цвет на голубой. Стекляшка не выдержала испытания, а алмаз остался цел. Огонь в моих глазах потух, но оставшийся камень продолжил светиться. Я положил его на стол и убрал руку... камень продолжал источать голубой свет. Усмехнувшись, я взглянул на гнома, тот таращился на камушек, и видимо что-то для себя прикинув, он тронул камень пальцем, но быстро отдернул руку, точно ошпарившись. Ингни удивленно посмотрел на след от ожога: — Будто раскаленного металла коснулся. — И превел взгляд на деревянную поверхность стола, абсолютно целую между прочим. Я выжидательно уставился на майара, тот встретившись со мной взлядом, тоже решил прикоснуться к камню: — Холодный. — Произнес тот и осмелев, полностью взял в руку светящийся камешек. Приподнял, осмотрел со всех сторон и удивленно проговорил: — Это не алмаз... уже. Гномы, как впрочем и эльфы удивленно воззрились сначала на него, а потом на меня. Я улыбнулся и сказал: — Вы знаете, что можно плавить металл и стекло, знаете что можно его закалять... А можно ли закалить алмаз? — Это... красиво. — Проговорил Мэглин, зачарованно смотря на камушек. — Да, красиво. Но красота его еще и в том, что теперь этот камень тверже алмаза. — Аннатар уверенно сказал, положив камень обратно на стол. — Сильмарил. — Начались шепотки и я решил быстро их прекратить. — Нет. Это не сильмарил! Просто я сумел понять принцип создания их оболочки, но мне не достичь прочности настоящих камней моего деда, способных удерживать едва ли не силу Богов. Этот камешек, всего навсего удерживает мою силу. — И он стал прочнее многих известных мне материалов... — Задумчиво проговорил майар. — Угу, еще Тьму небось, разгонять сможет. Слушайте, а подарите-ка вы его мне, ну точнее не мне, а Хазад-думу. А себе, коли вам надо, вы еще сделать сумеете. — Этот ушлый гном своего не упустит, понял я и вопросительно взглянул на майар. Тот некоторое время еще поразглядывал камень и кивнув чему-то, положил его на столешницу: — Пусть забирает, безделушка пусть и обжигает тех в ком нет Света, но убивает и гонит прочь тех в ком есть Тьма. Я согласно кивнул. Игни достал из мешка одного из своих собратьев шкатулку и моментально смел в нее камень, обдув позже пальцы, на коже которых, стали медленно образовываться волдыри. После чего гном оперативно посеменил прочь из таверны, небось опасаясь, что мы передумаем. Его свита, едва за ним угналась и лишь Одри, в дверях таверны развернулся и поклонившись нам, поблагодарил и попрощался. Я, встав из-за стола, направился к выходу: — Увидимся в Зале Совета, Аннатар. — Конечно, мой Господин. — Донесся до меня ответ майар. Я направился обратно во Дворец, и уже разделившись с гвардейцами перевел взгляд на Мэглина, что все время пути, пытался ненавязчиво обратить на себя мое внимание: — Ну спрашивай? — Почему вы отдали камень? — А тебе мало звезд на небе и ты захотел добавить к ним еще одного Эарендиля? — Насмешливо спросил я. — Вовсе нет, но этот камень... — Просто камень. Хотя нет, не просто... Это светящийся камень. Также светящийся и обжигающий, как и все мои чары, и очень прочный камень. Но все равно... Камень. — ...Я понял, Господин. — Вот и отлично.
====== Глава 7. Темный менестрель. (Аннатар Аулендил) ======
— Уважаемый Совет. Следует заметить что Его Величество — Верховный Король Гил-галад, не был поспешен в своем решении и вам тоже следует тщательно все обдумать. Но лично я не вижу вреда в предоставлении Аннатару жилья в моем царстве. Если действительно его обещания верны, то у меня нет никаких оснований ему отказать. Вам следует помнить, что наша цель — процветание народа нолдор и преумножение наших знаний... — Я произнес свою речь и отдал свой голос в пользу Аннатара. Совет обдумывал решение: принимать ли помощь майар или отказать ему так же, как это сделал Верховный Совет... и многие другие: как оказалось Золотой Лес и Линдон тоже не приняли помощь майар. — Верховный Король отказал твоей просьбе, не мог бы ты объяснить почему? — Спросил Искандар, один из моих приближенных. — Верховный Король уповал на самостоятельность эльфийских народов, но поверьте мне, до умений проживающих в Амане, вам — находящимся на порченной падшим Валар земле, еще долго не возвысится до них. Желание же мое и моего Учителя заключается в уравновешивании навыков эльфов Средиземья и Валинора. — Аннатар предлагает нам подарок, от которого бы глупо было отказываться. — Произнес Эннемир один из мастеров Гвайт-и-Мирдайн. — И так, что решил Совет? — Хм. Три “За” и три “Против”, как интересно, а ведь мой голос был седьмой и самый решающий, итого: четыре “За”. Значит ему повезло. — Что же, как Господин Эрегиона я приветствую тебя, Аннтар Аулендил благородный майар из Благославенных Залов Ауле, на своих землях. Здесь ты отныне под моей защитой и тебя будут приветствовать как гостя! И если ты действительно пожелаешь даровать нам свою мудрость, мы с благодарностью примем ее. От тебя я лишь требую соблюдать законы этих земель и искать учеников только среди наших ремесленников. — Дождавшись согласного кивка майар, я обратился к гвардейцу, — Аэтир, проводи нашего гостя до свободного дома близ мастерских. Завтра я сам навещу его. Дождавшись ухода майар, я вновь обратился к Совету: — Ну? У кого какие вопросы? — Господин, не слишком ли все это просто? Недаром ведь Леди Галадриэль и Гилфариэль упоминали его возможный обман. — Искандар, не помедлил спросить. — Как говорится у людей “Бесплатный сыр — лишь для мышей и он порой всегда пропитан ядом”. Но причин не доверять ему у нас нет. К тому же он еще в таверне доказал, что обладает даром Ауле и мой Свет его не обжег, впрочем это совсем не гарантия... Я за свои годы давно перестал верить в простую благодарность и великое “Добро”. Особенно от Валар, но уверен и вы, имея дело с гномами, научились во многом искать подвох. Какой здесь, я пока не знаю, он предлагает нам свои Знания, кои сами по себе не вредят, но их использование... — Моя речь немного успокоила недовольных. Вскоре я отпустил Совет и подозвав Мэглина, предупредил, что пойду в Башенную Кузню для “хорошенько подумать”. *** — Вижу ты неплохо тут устроился. — Я обозрел взглядом спартанскую обстановку небольшого домика, выделенного майар для проживания. Четыре стены, крыша над головой, камин, койко-место, два стола, три стула, шкаф, прикроватная тумбочка, окно... не густо. — Это так, мой Господин. — Аннатар встал и поклонился мне. — Позвольте узнать? где я смогу работать? — В мастерской лучших из Гвайт-и-Мирдайн, под моим наблюдением. Как я понял? в физическом обличьи ты нуждаешься в еде и комфорте? — Это так, Господин, но много мне не нужно... — В здоровом теле —
здоровый дух. Советую запомнить — в нашем случае это непреложная истина. Так что кормить тебя будут. Да и кое чего нового из мебели, тут тоже бы не помешало. Кстати, хочу спросить, на чем конкретно ты специализируешся? — Что, простите? — Оп-па, мда-мс, а он-то таких слов и не знает. Мои эльфы давно привыкли, что я порой выражаюсь непонятными им словами и лишь догадываются о смысле, но редко решаются переспросить. — Чем ты владеешь лучше всего и чему собираешься учить моих ремесленников, ибо не все они владеют одновременно многими умениями как я. Например создание оружия, брони, щитов, украшений, или более полезных в мирной жизни предметов навроде лошадиных подков, да гвоздей. — С улыбкой закончил я свой монолог. — Я ювелир, мой Господин, пусть я и владею многими умениями, это более близко моему сердцу. — Хорошо. Тогда если ты не занят, то прошу пройти со мной до таверны. Те гномы: Игни, Одри и другие, сегодня отбывают, и я думаю им было бы интересно взглянуть на тебя напоследок. Майар кивнул и мы направились к выходу... *** — О, Вашество! Неужто вспомнили про старого Игни? И чародей с тобой? — Тебя забудешь, что бы ты знал: твоя огненная борода, вспоминается мне каждый раз как страшнейший кошмар, когда моя рука тянется к вину. — Я позволил гному приветственно хлопнуть себя по руке, выше он все равно не достает. А традиционный способ гномьего приветствия, (это тот, при котором сталкиваются лбами как горные бараны), нам не подходит. Во первых из-за разницы в росте, во вторых из-за риска проломить череп (никто не знает, но пострадаю не столько я, сколько гном: обруч у меня мифриловый, да с зачаровкой). — Хе-хе, а еще говорят, что я на всех плохо влияю! Ты так вовсе одну воду, да чай хлебать будешь. — Гном улыбнулся и вновь пригубил пиво. Эти взаимные подколки, никогда не переходят на откровенную грубость, на моей стороне опыт и терпение, на стороне гнома настырность и твердолобость... как-то справляемся. — Одри тут спрашивает, насчет клинков твоих. Хороши уж больно! Да только великоваты они бывают, видать на заказ делать надо. Но не думаю что наши молоты, да секиры хуже. Да вот прицепился, не отстает. Ты объясни ему, что легкий меч в руках у гнома не так хорош, как увесистая гномская секирка. — Ну, нет. Не собираюсь я заводить вечный диалог на тему, чья палка больше — в умелых руках и ложка опасна. — Во-о-от. Ты понимаешь... А мне племянника этому еще учить и учить. Эх! — Сказал гном, и залпом осушил кружку. — Ну, приветствую тебя, чародей. Я Игни Огненнобородый, посол Короля Дурина из Хазад-дума. — Гном, утерев платком усы и бороду, обратился к майар. — Зовите меня Аннатар, господин Игни. Приятно с вами познакомится, вчера мы этого сделать не успели. — Не страшно, так ты теперь что, жить тут будешь? — Гном с интересом посмотрел на майар. — С позволения Его Величества, да. — Посмотрел в мою сторону дух. Я подтверждающе кивнул, все равно гном об этом скоро сам узнает, если уже не узнал. — А чего это вы уважаемые, стоите? Вы же небось сюда поесть пришли. Я-то знаю, что вы клюете как птички, но на кузнечное дело сил много надо! — Гном приглашающе махнул на стоящий рядом стол. Я и майар переглянулись и сели. Мэглин унесся за заказом, а гвардейцы, коих теперь было четыре, обступили нас по периметру. — Вот однажды, мой сынуля орка всретил, да не из мелочи какой, а тот, кого вы, Дивные, Уруками кличете. Огромный весь, будто тролль. Орка того стрелами забросали, но сынок перепугался и спрашивает меня: как же с таким в бою ближнем биться? — Гном с интересом взглянул на меня. Я усмехнулся. Есть у нас среди эльфов шутка одна, сейчас попробую ему рассказать. — Если стрел и копий нет, берешь топор, между ног ему рубишь, ждешь пока он от боли согнется и срубаешь ему голову. Все просто. У вас гномов, очень удобный рост, а если пнуть вас успеет, так вы ребята крепкие, коли вам в шахтах и шлемы не всегда нужны. — Ха-ха! Уел Дивный. Молодец! Так и выскажу ему, все равно нечто подобное сказать собрался. От дальнейших разговоров нас отвлекло прибытие Мэглина и мы занялись другой причиной нашего прихода сюда. Закончив трапезу, мы уже собирались расходится, как гном спросил: — Господин Сереброрукий, а камешек тот, он долго так светится будет? Я просто про изумруд вспомнил, он же погас, может и тут... — Будет светить пока цел. Камень заколдован безо всяких рун и Свет живет внутри него. В изумруде том, свет бы не остался, иначе как было со стеклом — камень разрушился бы. Гном кивнул и распрощавшись с нами, направился к выходу. Мы тоже встали и оплатив еду, вышли из таверны. Я повел майар к мастерским...— И как тебе? — Спросил я майара, после окончания ознакомительной экскурсии по мастерским Гвайт-и-Мирдайн. — Весьма интересно. — Согласен — не впечатляет. Я осознаю то, что кузницы Эрегиона одни из самых больших, но они не идут ни в какое сравнение с Валинорскими. Эти огромные горны, ничто иное как игрушки, по сравнению с теми, что находятся в чревах огненных гор, используемых Ауле и Морготом. Но масштабность работ заменена качеством и уникальностью. Ост-ин-Эдхиль как город в целом, совершил много уступок со стороны красоты и комфорта, в строну надежности и полезности. Не каждый рискнет селиться на пересеченной и практически пустынной местности. Весь Эрегион живет за счет торговли металлами и драгоценными камнями, но редко изделиями из них. Благо торговый маршрут с Севера по реке и суше, в итоге проходит через нас. Поэтому называться городом-кузницей это слишком громкое заявление. Форт или крепость, нам подходит больше. А ведь мы считаемся самым богатым эльфийским королевством, чепуха я думаю, железкой сыт не будешь. Ладно, у меня еще есть работа здесь. Если надумаешь чем занятся, дашь знать гвардейцам, они отведут тебя к одному из мастеров. Дождавшись кивка, я отправился в свою личную мастерскую. Мэглин принес мне заказ на копье для Гил-Галада. Хочу кое-что испытать...
— Ррах! — Я нанес удар копьем по манекену. Над этим оружием пришлось потрудится, как ни как, цельнометаллическое, но за счет моих чар значительно облегченное. Иначе трудно представить как молодой эльф, которого я видел в Зале Совета, будет махать этим дрыном... Хм-м. Кажется работает. Айглос проморозил цель и когда я выдернул копье, заметил изморозь. Будь это существо из плоти и крови, его могло и вовсе разбить на куски. Грозное вышло оружие, при блокировании удара щитом, Айглос может разрушить металл, заморозив его, сделав хрупким и уязвимым для следующего удара. Еще немного повращав копье, я поставил его на стойку, позже вернусь и приведу его, и себя заодно, в более товарный вид. Еще один пунктик к созданию личного идеального оружия выполнен — более сильная зачаровка на элементы возможна, а значит можно привязать и заклинание... если уж осуществим аналог заклятия Гласиос (заморозка). — Прости, если отвлекаю, Сереброрукий... Я повернулся ко входу в мастерскую и увидел Игни в сопровождении гвардейцев и еще одного гнома, который помогал мне создавать скрытые Ворота для Хазад-дума. Рядом нервно топтался Мэглин: — Прошу простите, Господин, но Уважаемый гном был очень настойчив и... — Не важно, — сказал я и подошел для ритуала “рукопожатия”, — тем более, что я уже закончил. А ты, Игни? Ты же вроде уже собирался уходить? — Собирался, да только за ворота града твоего вышли, как глядим: еще наши идут. — Гном кивнул на своего низкорослого спутника, — Это Нарви, он каменщик. Ему король Дурин приказал прибыть сюда, чтобы мастера твои научили его камень по эльфийски обрабатывать. Ну чтоб, красиво было! Статуи там всякие, фонтанчики, а то ты не видел как у нас там все мрачно и пусто. Да и еще, не думай что все бесплатно! Король Дурин Бессмертный, велел мифриловой рудой делиться, чай мы теперь друг другу помогаем. Ну ничего себе! Вот это наглость. Гном! Знает зараза, что я за мифрил и не на такое согласен буду. Я посмотрел на этого самого Нарви — коричневая борода до кушака, маленькие серенькие глазки, да рост: метр в кепке в прыжке с табуретки. Каменщик значит... зная гномов, не только каменщик, гномий народ весьма разносторонне развит в плане ремесел. Впрочем, волноваться о том, что гномы узнают нечто такое секретное, я не стал. Повторить чары накладываемые Светом Души, они не смогут. — Ладно, посмотрим. Я вынесу этот вопрос на обсуждение Совета. Но уже сейчас могу сказать, что особо против никто не будет. — Вот и ладушки! Ну, я пошел, бывайте! Нарви, я тебе сейчас таверну одну покажу, в ней сам Король Эрегиона поет. — Игни весело хлопнул в ладоши и повел Нарви прочь, тот только и успел что поклониться мне. Гвардейцы последовали за ними, а Мэглин подошел ко мне заняв выжидательную позицию. — Ну, чего опять молчишь? Есть вопросы — задавай. — Вам не показалось странным столь своевременное прибытие этого гнома? — Не показалось. Скажи, с каких пор над Эрегионом, в частности над Ост-ин-Эдхиль, кружат вороны? — Эм-м. Действительно, раньше их никогда не летало. — Что бы ты знал, ворон — это не только падальщик, но еще и чрезвычайно умная птица. Не чета Великим Орлам, конечно, но все же: продолжительность жизни в три сотни лет и умение говорить у них есть. Заколдованные вороны — кребайн, уже давно служат гномам вестниками, предупреждая об опасности и передавая разговоры. — Вы хотите сказать, что за нами следят? — Удивленно спросил эльф. — Не следят, а внимательно наблюдают. Уверен — Игни отправил ворона к королю Дурину с информацией о нашем госте, он ведь из майар Ауле вернее их бога — Махал. Вот и отправил своего гнома к нам, пусть и за мифрил, но учитывая произошедшее в таверне... с их точки зрения, оно того стоит. Кстати, можешь слать гонца — копье для его Верховного Величества готово. — Я кивнул на стойку с оружием. — Как прикажете, Господин.
Через несколько сотен лет... Аннатар.
... Идея пришла в голову неожиданно, как всегда бывало, когда после долгих бесплодных раздумий вдруг рождалась хорошая мысль, ответ на вопрос, разгадка тайны. Может, дело было в том, что сегодня с самого утра было пасмурно. Обычно щедрое на тепло Солнце уже второй день не являло этим землям свой огненный лик. Временами шел мелкий дождь, морось.
Аннатар снова и снова рассматривал одно из новых колец — простых золотых ободков, невзрачных на вид — и прислушивался к тому, что происходит в Незримом. Нити жизни сходились со всех сторон к маленькому ободку, и оттого в Незримом оно казалось отнюдь не кольцом, а чем-то куда более крупным — чем-то вроде огненного обода. И сейчас этот огненный обод был куда ярче, чем вчера... Догадка была простой, и он сразу понял, что догадка верна. Солнечный Свет. Ну конечно же. Вот что не дает его замыслу завершиться. Можно биться хоть еще сотню лет — пока вокруг валинорский свет, талисман не сможет накапливать Его силу... но есть место, где света нет вовсе — там царит Вековечная Тьма... В дверь осторожно постучали. Не потому, что было заперто — здесь, в Эрегионе, не от кого было запираться... Просто у Келебримбора была такая привычка. Мало ли кто чем занят, а врываться не принято было даже у короля. — Входи! — Келебримбора он почувствовал бы, если б и не был майар сам. Король в очередной раз сумел сбежать из-под опеки Мэглина? — Я тебя как раз ждал. Тот вошел, — улыбнулся, осторожно притворил за собою дверь. Говорили, что он похож — даже и внешне — не столько на отца — Куруфина, сколько на деда, да и по таланту тоже... Впрочем, дедова неистовства за ним никто не замечал. Пока.
— Здравствуй, Аннатар. — Эльф достал большую оплетенную бутыль вина, поставил на стол. — Вот, проходил мимо, решил заглянуть. Смотри, что мне привез Игни.
— А, — майар заулыбался, — это их особенное, такое крепкое, что людей, говорят, с ног валит? Они же его редко-редко когда чужакам продают. — А у них сегодня торжественный день, — Келебримбор уселся рядом. — У его племянника Одри, свадьба. Поэтому давай-ка тоже выпьем. За их здоровье и счастье. — А кто невеста? Нет, я понимаю, что тоже из их рода, но как ее имя? Интересно, кто-нибудь, кроме самих гномов, когда-нибудь видел их женщин?.. Кубки майар принес из соседней комнаты — недавно закончил работать над ними: были они из серебра и цветного стекла: прозрачно-серебристые цветы, казавшиеся живыми, на серебряных ножках-стеблях, в оправе серебряных же листьев. — Считай что рождение для новых кубков, когда из них впервые вино пьют, — пояснил он Кеелбримбору, — ну, наливай. Взгляд Келебримбора осветился, в прямом смысле, у него чрезвычайно часто такое бывает. Огромная сила. Наполнил кубки, сейчас было пасмурно, а то бы темная влага заиграла отсветами... — Невесту мы не видали, — серьезно сказал эльф, — они говорят: не положено. — Ладно, — кивнул Аннатар, — обычаи нужно уважать. Что ж, давай выпьем за Одри, за его невесту, за то, чтобы жизнь их была долгой и счастливой. Чтобы были у них дети и ничто не омрачало их судьбу... — он поднял бокал. Бокалы соприкоснулись. Келебримбор пригубил, смешно поморщился: — Крепкое, точно. Как и сами гномы. — А мне понравилось, — заметил Аннатар, — мне уже доводилось такое пробовать. Самим, вам что ли, такое же начать делать? — Спросу не будет, — Келебримбор аккуратно поставил бокал на стол. — У нас более легкие вина в чести. Ты же знаешь, пробовал. А Игни еще и хитро-завуалированно водой их обозвал. Аннатар засмеялся. Келебримбор со вздохом посмотрел на почти полный бокал. Король посмотрел на жидкость: — А что, если разбавить? Только надо придумать, чем. — Я сейчас сделаю, — кивнул Аннатар. — Умею. Погоди, притащу... Вернулся он спустя пару минут; ловко перелил крепкое вино в отдельный кувшин, смешал с прозрачным виноградным соком, добавил немного воды и снова наполнил кубок нолдора. Провел над ним рукой — кубок запотел, охлаждаясь. — Попробуй вот так. Келебримбор с интересом наблюдал за ним, потом попробовал и зажмурился от удовольствия. — Да, хорошо получилось... особенно когда прохладное. Жаль, эльдар не научиться вот так быстро вино охлаждать... — Это как раз легко, если использовать силу стихий... воздух, вода. — В том-то и дело, что “если”. А как? Мы же не Айнур, мы не властны над стихиями. Мои чары — это едвали не целый обряд, руны пропитанные светом, годятся лишь для нанесения на нечто твердое и использовать тот-же Айглос для охлаждения вина как-то чересчур, а вот махнуть рукой... — Способы есть... — Аннатар отпил из своего кубка. — Смысл довольно прост: если уж ты так хорош в зачаровании, то можно создать предметы, с помощью которых ты сможешь услышать стихии — и, если нужно, попросить их о помощи. — Предметы, говоришь, — Келебримбор задумчиво повертел кубок в руках. — Предметы создавать — это просто, а вот как завязать их на стихии? Точнее, не так: что услышат Стихии Мира? Чей зов? Это же чуть ли не то же самое, что взывать к Валар. Но к тем я обращаться ни за что не стану. — Это надо показывать на практике... Способность слышать и воспринимать Стихии у вас эльдар есть — это главное. Я делал такие попытки... Келебримбор осушил кубок до дна: — Позже, все позже! Игни скоро прибудет, Нарви уже занял столик в таверне, а Мэглин расоряжается заказом. Пойдешь со мной и точка. — Снова петь будешь? — Майар, насмешливо посмотрел на короля. — Ага. Это традиция уже. Мог бы и привыкнуть. — Привыкнуть... К твоим песням привыкнуть невозможно, как там про Зеленолесье было: Вот мой дом Зеленолесье, Орков по лесу гоняют здесь с песней. Мы поднимаем зеленое знамя, Кто хочет выпить смело за нами. Лес на дороге зеленый и хмурый, На ветках развешаны орочьи шкуры. Зря ты нагнулся — в жопе стрела, К синдарам дорожка тебя завела. А где-то под елкой сидит безутешен, Бедный обиженый эльфами леший. Эльфы жестокие лешку схватили, Срезали хвост и на кол посадили... — ГРРР! Не надо! — Келебримбор отчаянно замахал руками и глубоко вздохнув, успокоился, — Это была не моя вина: Нарви мне тогда весь мозг прополоскал, насчет синдар-скупердяев и умудрился меня напоить, значит это было наше общее творчество. К тому же, после той песни серьезно смотреть на меня ты уже не мог и наконец заговорил без официоза. — Я тогда вообще забыл как говорить. Поющий пьяный Эльфийский Король... — Знаю. Но у гномов такое видимо нормально, а у меня теперь издержки от чрезмерно близкого общения с ними. Так с первого дня моего правления повелось. Идем. До дверей таверны было не слишком далеко, — Келебримбор шагал быстро, на ходу здоровался со встречавшимися. Путь был открыт, и никто не удивлялся тому, что король Эрегиона с Аннатаром туда направились, все уже знали про приезд гномов. На западе мирно заходило солнце. — Ба! Какие лица! Возрадуйся Сереброрукий, моя семья стала еще больше! — Игни в своем репертуаре: пивная кружка и залитая пивом борода. — Говорят, Владыка Ауле создал семь Праотцов гномов, а я думаю, что семь пар Праотцов. А как иначе вы так быстро размножились и основательно заселили Арду?.. — Пхах! — Гном подавился только-что сделанным глотком — Келебримбор видимо специально ждал. — Ну и остер у тебя язык Сереброрукий. Итак, я хочу подарок! — Подарок? — Спросил Аннатар. — Да-да! Я хочу услышать песню про гномов! — И гном требовательно воззрился на Короля Эрегиона. Тот погрузился в пучины своей памяти, в этот момент огонь в его глазах стал слабее. Потом он неожиданно вскинул голову и произнес: — Раз уж так повелось, я спою тебе об одном непоседливом храбром гноме. Тогда была одна из атак Моргота и того гнома давно уже нет, но возможно ты его узнаешь... Устраивает? — Конечно! А как же иначе? Посетители из рядов как гномов, так и эльфов обратились в слух. Келебримбор задорно усмехнулся и запел на человеческом языке: Я был тогда до черта пьян И в бой идти не мог. Я привалился под кустом И спал без задних ног. И тут мне, значит, снится сон, Что слышу чей-то стон. И эдаким кошмаром Я Был тут же пробужден. Но все двоится у меня В глазах и вкривь и вкось. Из фляги пива не глотнув, Помер бы я, небось. А кто-то все-таки кричит, Иль снова тот же сон? И я на помощь поспешил, Ведь я недаром гном. У-у, солнце, дрянь, печет — кошмар! Дымится борода. Зачем вчера я столько пил? А впрочем, как всегда... Черт, что за лес передо мной? Не заплутать бы в нем. Потом меня в такой глуши Не сыщешь днем с огнем. А впереди опять орут, Там, видно, бой идет. Кричит надрывисто: “Стена!” Какой-то идиот. А впереди кого-то бьют, Кричат: “Баррук Хазад!” Возможно, пиво подвезли, Не поверну назад. Тут дело принципа уже, И я, схватив топор, На орчий холм стрелой взлетел, Чтоб дать врагу отпор. Смотрю и вижу — что за черт! Картина хороша! Там Моргот наших гномов жжет! Надменно, не спеша. Вперед, надвинув грозно шлем, Выходит гномий царь. Блестит чешуйчатый доспех, Он говорит, как встарь: “Ты, Моргот, лучше уходи, Пока еще здоров. А то изловим подлеца, Швырнем в Морийский ров!” Закончить Царь наш не успел, Мифрил сверкнул в огне, И только клочья бороды Остались на угле. Пока сия разборка шла, Хлебнул еще пивка. И вот на ручку булавы Легла моя рука. А подлый Моргот не один — Теперь их ровно два. И орков резко стало вдруг Чуть больше, чем сперва. А что мне Моргот, что мне два? Мне десять нипочем! Ведь я старейшина Морфанг, А не овражный гном. Хотелось что-нибудь сказать, Но кончились слова. Я думал орков порубать, Как старые дрова. Но Моргот все-таки не вошь, Он не блоха, не клоп. Теперь доспех мой стал похож На обожженный гроб. И в хаератнике своем Спешу в мертвятник я, Чтоб призракам других сказать, Как Моргот сжег Меня. Келебримбор умолк. Мэглин как и некоторые эльфы опять строчат на пергаменте, а вот гномы начали хлопать и улюлюкать, Игни же сказал: — Мда. Твои песни почему-то порой бывают на диво страшны... правдивостью своей. Это очень хорошо! Барды вечно любят все преувеличивать или наоборот преуменьшать. Я помню Морфанга — пьянь был редкостная, но за оружие браться умел. И ведь не скажешь, что погиб зазря — тогда много кого полегло и король действительно как-то глупо умер... Зато появился повод пробудиться Дурину! Кстати, тебя у нас еще и Темным менестрелем прозвали. — С чего это вдруг так? — Владыка Эрегиона был искренне удивлен. — А песни у тебя, вроде как правдивые, да о временах ты поешь Темных. Вот и получилось как-то так. — Гном развел руками, — Хотя я думаю это из-за твоей семьи... или просто чувства юмора и цвета волос? Кажется это не слишком порадовало Келебримбора. От грустных мыслей его отвлек Мэглин, посчитав что нужно вмешаться и подал кубок с вином. Пригубив его, Владыка задумчиво произнес: — Темный менестрель... Смешно и... Интересно... Я ведь, ни одним музыкальным инструментом-то не владею... Вот, что — дам я тебе в подарок гном, еще одну песню... — Владыка тихо пробормотал, — про меня она получается значит... Надеюсь, это не так. Таверна вновь погрузилась в тишину, а Келебримбор прикрыл засиявшие глаза, видимо, он мысленно ушел в себя и запел: Шаг за шагом не виден след, По лесам, да по тропам сокрытым, Заслоняя собою свет, Ночь идет по теням размытым. То не ворон крылом машет, То не филин вздохнул в чаще, То не бес среди звезд пляшет, Только сердце бьется все чаще. Свет луны молодой в небе, А под небом дорог реки, А по ним все идут, все на север, Тени тех, кто ушел на веки. То не волк на холме плачет, То не воин свой меч точит, То поет над землей спящей, Менестрель, что темнее ночи. О великий творец света, Всемогущий славный Эру, Почему заклеймен неумелым, Тот, кто сам по себе выбрал веру. В том вина ли, что знал он правду Или правда удел Валар, А у остальных одно право — Быть покорным слепым стадом. В том вина ли, что был он дерзок, В том, что не признавал правил, В том, что был в своих песнях резок, К тем, кто родом его всегда правил. В том, что шел не туда, куда звали В том, что был он как волк одиночка, От того ли его прозвали, Менестрель, что темнее ночи. Сам себе выбирал тропы, Песни пел, лишь о том, что видел, Не хотел быть не чьим холопом, Ложь во благо и лесть ненавидел. Как по лезвию бритвы — годы, Пальцы в кровь по звенящим струнам, Помнишь город, как шел он гордо, Шел в огонь по багровым рунам. Пусть как червь, время точит камни И затупится меч и стрелы, Но звучит, как осколок правды, Голос темного менестреля. — Откуда эта песня? — Не удержавшись спросил Аннатар. Чересчур мрачная репутация у Темного менестреля выходит, не то что бы его это сильно волновало. — Дядя Маглор спел когда-то про себя, — Келебримбор задумчиво провел пальцами по ободку наполовину заполненного кубка, — Не ожидал, что название Темного именно мне, а не ему достанется. Его же Безумцем прозвали. — Брр. Так! — Игни звонко хлопнул в ладоши, — Я сюда веселиться пришел, а не хоронить кого-нибудь и так погодка не ахти. Давайте музыку! И принесите же мне уже мое пиво! Погуляли на славу, все позабыли о грустной песне и к концу празднества едва стояли на ногах. Оставив гнома отсыпаться в таверне, Аннатар попрощался со всеми и Келебримбор, в сопровождении гвардейцев, да Мэглина, отправился восвояси. Майар требовалось серьезно подумать. Этот эльдар не перестает его удивлять. Сидя ночью на кровати, он наблюдал за вспышками света, появляющимися с вершины высокой башни здания Совета. Видимо, сегодня ночью занят раздумьями не он один... *** Утро следующего дня... Мастерские. Келебримбор. Я смотрел на полоски разномастных металлов. Их попросил принести Аннатар, наверное опять хочет понаделать колец-проводников — я так понял его задумку. Чего именно и каким образом он пытается добиться я не понимаю. Вчера он заговорил о стихиях, неужто попытается научить пользоваться местной магией подобной ему? Это возможно? Впрочем о чем это я, ничему нельзя удивляться. Кольца это же не волшебные палочки — в носу ковырялочки. От размышлений и преребора железок меня отвлек вопрос майар: — А почему ты остался? На Средиземье. Ты никогда не говорил об этом... Злые языки говорят — из гордыни, ты же теперь искуснейший кузнец из эльдар по эту строну моря. Но мне что-то не верится, что дело в этом. — Гордыня... — Я усмехнулся, но в усмешке была горечь. — Пусть говорят, как хотят, мне все равно. — Причины, наверное, у нас схожи... Я ведь тоже здесь, а не там. — Они сказали, что прощают нас, — сумрачно проговорил я. — Я не виновен ни в чем: ни в Резне, ни в преступлениях своего отца. За что им меня прощать? А что же касается того, где жить, то я выбираю эти земли. Горькая тоска по Заморью — это без меня. — Прощать должны телери, — заметил Аннатар подходя к столу с пробами металлов. — А я ушел оттуда потому, что... Одним словом — скучно было. — Причины... Я не знаю, как бы я жил в Амане. Я помню, — да, там красиво... Но жить там я бы не смог. Я люблю Благословенный Край, но — издали, как дети любят и уважают родной дом, из которого уходят, чтобы построить свой собственный. Ни один птенец, почуяв крылья, не возвращается в родное гнездо... Вот как-то так. — Ну, как видишь, большинство “птенцов” таки вернулось, — заметил Аннатар, — мало кто из нолдор остался в Средиземье. А в войне, заметим, не участвовали...