Темный покровитель

— В прошлом у меня была помощница, которая присылала цветы, — наконец говорю я. — Но я никогда не был с кем-то достаточно долго, чтобы задумываться о том, чтобы подарить ей что-то более изысканное, чем это.

Джиа кивает, как будто не совсем уверена, что сказать. Но она протягивает руку вниз и осторожно достает браслет из коробки.

— Вот. — Она протягивает его на запястье. — Наденешь его на меня?

Я чувствую, как она слегка вздрагивает, когда я касаюсь ее кожи. Ее запястье кажется нежным, почти хрупким в моих пальцах, и меня снова охватывает желание защитить ее. Она сильнее, чем кажется, я знаю это, но в таком состоянии она кажется такой хрупкой. Мне хочется прижать ее к себе, пообещать ей, что я защищу ее от любого вреда. Но я уже обещал ей это, и этого оказалось недостаточно. Это не то, что ей нужно, не совсем то. А может, и нужно, но не то, чего она хочет. То, что ей нужно от мужа, от меня, гораздо сложнее и труднее, чем такая простая вещь, как защита.

Осторожно я застегиваю браслет на ее запястье. Она бросает взгляд на другую коробку и тянется к ней, улыбаясь, когда видит серьги.

— Они тоже прекрасны, — мягко говорит она. — Ты определенно знаешь мой вкус в украшениях.

— Я догадывался, — признаю я. — Я еще не до конца уверен в твоих вкусах. Но если я буду продолжать покупать тебе подарки, то научусь.

Джиа смеется.

— Мне нравится, как это звучит. Ты готов идти?

Она не накрашена, волосы распущены, платье спускается чуть выше колен. Она надевает плоские кожаные сандалии и оглядывается на меня. В таком виде она выглядит удивительно красивой, естественно прекрасной. По-моему, она выглядит еще прекраснее, чем в день своей свадьбы, в платье из кружев и шелка, с идеально уложенными волосами и макияжем.

Я делаю вдох.

— Пойдем.

Трудно отключить ту часть моего сознания, которая всегда настроена на то, что должно быть сделано — звонки, которые нужно сделать, встречи, которые нужно организовать, дела, которые нужно уладить, и взятки, которые нужно раздать, предупреждения, которые нужно доставить. В этой жизни есть нечто большее, чем сидеть за столом с бокалом коньяка, пока мои люди занимаются делами. После десятилетий работы я настолько привык к этому, что вытеснение этих мыслей из головы кажется мне неестественным. Но я ставлю телефон на беззвучный режим по просьбе Джии, засовываю его в карман и выхожу вслед за ней из виллы с нашей охраной на буксире.

День прекрасен. Солнце мерцает на воде, слабый ветерок доносит запах соли и ослабляет резкое жжение солнца. Джиа ведет меня к рынку под открытым небом, который, по ее словам, она посетила в свой первый день. Там полно туристов, и я чувствую, как напрягаются мои мышцы, оглядываясь по сторонам в поисках признаков опасности, и чтобы убедиться, что за нами следит охрана. Я мельком вижу, как Винс растворяется в толпе, и пытаюсь расслабиться, но это трудно.

И тут я чуть не подпрыгиваю, почувствовав, как пальцы Джии скользят по моим. Я оглядываюсь на нее и вижу, что она смотрит на меня с язвительной улыбкой на лице.

— Все в порядке, — мягко говорит она. — Нам ничего не угрожает, Сальваторе. Я выхожу на улицу каждый день с тех пор, как мы сюда приехали, и у меня не было никаких проблем. Винс говорил тебе, что были какие-то неприятности, о которых я не знаю?

Я покачал головой.

— Нет. Он сказал, что все было хорошо, каждый день до сих пор.

— Тогда постарайся расслабиться. — Она легонько сжимает мою руку. — Пожалуйста.

Меньше всего я ожидал, что Джиа возьмет меня за руку по собственной воле. Ощущение того, что ее пальцы обвиваются вокруг моих, приятно, и я чувствую, как расслабляюсь, совсем немного. Меня удивляет, как много может сделать такое маленькое прикосновение. Я прикасался к этой женщине более интимными способами, чем любой другой мужчина, и все же я так редко прикасался к ней теми маленькими способами, которые кажутся более интимными, чем секс. Может быть, дело в том, что я занимался сексом со многими женщинами, но я редко держал кого-то за руку, или касался спины, когда вел их в комнату, или клал руку на бедро. Прикосновения ради похоти, ради удовлетворения желания — этого в моей жизни было предостаточно. Но нежная, сладкая близость, это то, чего я не могу припомнить, когда в последний раз принимал в ней участие.

Я чуть крепче сжимаю ее руку и следую за ней дальше по рынку.

Джиа явно в восторге от всего этого. Мы останавливаемся у киоска продавца шляп, где она рассматривает множество широкополых пляжных шляп и останавливается на белой соломенной, подходящей к ее платью, с голубой шифоновой лентой, обернутой вокруг нее. Она надевает ее на голову и наклоняет лицо, чтобы посмотреть на меня.

— Что ты думаешь?

— Ты выглядишь очаровательно, — честно говорю я ей, и она морщит нос.

— Я не хочу быть очаровательной.

— А как еще это назвать? — Я тянусь вверх, откидывая край шляпы, чтобы засунуть под нее голову, и, не задумываясь, кладу одну руку ей на талию, притягивая ее ближе. Я наклоняюсь и прижимаюсь к ее рту.

Я чувствую, как она задыхается. Я чувствую, как она наклоняется ко мне, как ее руки поднимаются, чтобы прижаться к моей груди, но она не отталкивает меня. Впервые она не сопротивляется. Ничего, кроме того, что ее мягкие губы расходятся под моими, а ее язык нерешительно высовывается навстречу моему. Вкус у нее сладкий, немного резкий, как у мимозы, которую она пила сегодня утром, и у меня голова идет кругом от внезапной, отчаянной потребности в ней. Я почти накрываю ее рот своим, углубляя поцелуй, пока не чувствую, как кто-то натыкается на меня, и вспоминаю, где мы находимся.

Моя рука обхватывает талию Джии, когда я разрываю поцелуй, поддерживая нас обоих, пока толпа проходит мимо, и я выпрямляюсь, глядя на нее сверху вниз. Ее щеки раскраснелись, грудь слегка вздымается, а глаза расширены.

Она выглядит так, будто немного шокирована.

— Ты впервые поцеловал меня после свадьбы, — шепчет Джиа.

Это не может быть правдой. Я прокручиваю в голове список наших встреч — неспокойная брачная ночь, момент, когда я потерял контроль над собой в тренировочном зале, ночь, когда она убедила меня полностью лишить ее девственности, когда она застукала меня в ванной, вчера днем, когда я потерял контроль над собой с ней. И я понимаю, с чем-то близким к стыду, что она права.

Я не целовал ее с тех пор, как мы стояли у алтаря в день нашей свадьбы.

В какой-то глубокой, труднодоступной части себя я, кажется, знал, что это все изменит. Что поцелуй ее снова будет что-то значить. И так оно и было. В тот момент я не думал о том, должен я это сделать или нет, о том, можно ли мне ее поцеловать, вписывается ли это в те рамки, которые я выстроил для себя вокруг нашего брака. Я видел ее лицо, ее улыбку под нелепой шляпой, ее нос, сморщенный от досады на мой выбор слов, и ее сузившиеся глаза, и мне хотелось ее поцеловать. Это было так просто, и я совсем не думал об этом.

— Ты хочешь, чтобы я снова тебя поцеловал? — Пробормотал я, все еще прижимая ее к себе. Толпа течет вокруг нас, и я слышу несколько ропотов раздражения, но меня это не волнует.

— Может быть, позже, — вздыхает Джиа, и я вижу, как ее горло слегка сжимается, когда она сглатывает. — Я хочу провести остаток нашего дня. И если ты снова меня поцелуешь, я думаю, мы можем вернуться на виллу.

Она не ошибается. Я отступаю, позволяя ей провести меня через толпу, голова все еще кружится от того, что только что произошло. Я теряюсь в своих мыслях, пока Джиа резко не возвращает меня в настоящее и не машет мне рукой, останавливаясь перед ларьком.

— Я покупала это в первый день нашего пребывания здесь, — говорит она. — Тебе понравится.

Я ошарашенно киваю, вручаю ей свою карточку и позволяю купить все, что она захочет. В итоге мы оказываемся за столом для пикника с двумя небольшими мисками фруктов, политых соком лайма и приправой чили, и большой чашкой лимонада.

— Это сладкий, острый и немного кислый лимонад. Попробуй, — советует Джиа. — Это так вкусно. Я могла бы есть и пить это каждый день.

Я тянусь вниз и откусываю кусочек. Ароматы взрываются на моем языке, и она права. Это очень вкусно, не похоже на то, что я обычно ем, но тем не менее невероятно вкусно.