Темный янтарь 2

Прежде Янису казалось, что мальчишка у Киры совсем малый, а тут ничего себе так – здоровяк.

— Солидный наследник, – заметил Янис, расстегивая бушлат. – И стрижен по-боевому.

— Я бы и сама так обкорналась, – сказала Кира, гладя сына по стриженной под машинку ушастой голове. – Удобно, и машинка у нас есть. А так он ничего, башковитый у меня. Уж полноценный третий год пошел. Только говорить не хочет. Все «ух!» да «пы!». Так и зовем – Пыхом.

Появилась баба Роза, поздоровалась наклоном головы. Янис снова удивился – не такая уж бабка, очень аккуратная пожилая женщина, пусть и неразговорчивая. Видимо, они с Пыхом и так друг друга отлично понимают, лаконичные характеры.

Янис отметил стоящий на комоде портрет молодого военного с тремя «кубарями» старшего лейтенанта на петлицах. Понятно, муж погибший. А вот то, видимо, родители. Фотография старая, так себе качеством.

— Еще в 32-м снимали, папка был жив, – сказала Кира. – Руки будешь мыть, товарищ Янис, или так сойдет? Баба Роза осудит – она за тотальную гигиену.

Янис чувствовал себя странно, особенно когда чистое полотенце подали. Отвык от домов. Всё или кубрик с казармой, или мастерская…

— Эгэ? – сидящий на кровати Пых целил пальцем в ворот гостя.

— Пашка, пальцем тыкать неприлично, говорила же! – немедля укорила мать.

— Это тельник, тельняшка. Я на флоте немножко воевал, – пояснил Янис. – Знаешь, корабли, пароходы?

— Э… – Пых укоризненно развел руками, в смысле «кто ж пароходы не знает?» – живо дополз до угла кровати, сдвинул жутко затрепанную детскую книгу и вытащил газету с малоразборчивыми фотографиями.

— Линкор «Парижская коммуна» ведет огонь по фашистским оккупантам» — не без труда разобрал Янис. – Вот, это точно. Прямо как у нас. Только у нас был катер, корабль чуть поменьше габаритами. Но имелся хороший пулемет!

— Пых-пых-пых! – немедля изобразил пальбу не по годам знающий военное дело Пых.

— Темп стрельбы обозначаешь довольно точно, – озадаченно признал Янис.

— Это я точно обозначаю, – засмеялась Кира. – Я же тут вместо радио и нормальных книжек. Образовываю сына как могу. А пулеметы я слышала неоднократно. Мы рядом со стрельбищем жили.

На первое был суп – понятно, опять с бараниной, но в виде фрикаделек. И лепешки нарезаны тонкими ломтиками. Прямо «ух и эх», как принято говорить в этом доме – совсем довоенная жизнь.

Янис старался не стучать ложкой, совершенно отвык за последнее время обедать в обществе.

Ничего в тот день особого не случилось, да и не могло случиться – спешили автомеханики на работу. Но видимо, всё же что-то случилось, поскольку обнаружил товарищ Выру, что регулярно ходит обедать в дом товарища Стрельцовой. Имелась в этом своя целесообразность: баба Роза все равно ежедневно готовит, а дополнительный кусок мяса в айнтопф[2] по-степному и котлетки-булетт только питательнее делает, да и время у механика экономится. Собственно, в основном с немкой да домоседом-Пыхом и обедали – Кира частенько моталась по рейсам, там в лесхозе, или еще где-то перекусывала. Это было нехорошо – ну какое там толковое питание? Но что поделать, работа такая. Янис кратко беседовал с умным Пыхом, обычно о чем-то развивающем: механическом или военном. Стрельцов-младший демонстрировал картинки из последних доехавших до него газет – особо ему нравились карикатуры и фото боевой техники. Эх, курад свидетель, и по чему малыши теперь жизнь учат?

Как-то в мастерской, ремонтируя опять разболтавшийся борт, Янис рискнул спросить у водительницы:

— Отчего баба Роза малому хотя бы сказки не рассказывает? Она же не очень немая. Сидят вдвоем, один «пых!», другая «гут!» вот и все общение. Парню развитие нужно.

Кира глянула из-под ресниц:

— Сказки Пашке я рассказываю. А Роза его счету учит – она по-русски числа вполне хорошо произносит. Про остальное говорит: «он по-немецки заучит – его потом бить будут». Она-то и когда ты по-немецки поблагодарил за обед, вздрогнула.

Янис вбил в доску «пробку», просверлил коловоротом отверстие под старый болт, и, поразмыслив, покачал головой:

— Нехорошо получается. Я тоже с акцентом говорю, но на меня не особо косятся. А баба Роза – женщина в возрасте, всю жизнь в своем поволжском поселке под Покровском-Энгельсом прожила, с фашистами вообще незнакома. Она в чем виновата? Даже в магазин не выходит, боится.

— В Тыхау все с акцентом говорят, тут народ сплошь смешанный. А ты вообще краснофлотец, да еще механик – кто же на тебя коситься будет? Но у Розы иной опыт есть, выселили их мгновенно, да и пока везли, всякого наслушались… – вздохнула Кира.

— Война – тут все мгновенно и непременно с ором и руганью. Но все равно нехорошо. И Розе, и Пашке гулять нужно, не только за домом, а хотя бы по поселку.

— Мы с Пашкой гуляем, – напряглась Кира. – Он свежим воздухом регулярно дышит. Только пока я доеду, поем, отмоюсь... От меня иной раз так овчарней несет, сама задыхаюсь.

— Ночами малый спасть должен, а не по холоду бродить. Да ты и сама едва ноги к вечеру таскаешь. Но я не про то. Бани-то у вас нет.

— Рассыпалась баня. Еще до нас, при прежней хозяйке завалилась. Роза в ведре воду греет. А что, маловато на меня одного ведра, попахиваю?

Янис глянул укоризненно:

— Вот опять не про то. Ключ на 12 давай. Я про то, что на станции деды каждую субботу топят баню. Вполне настоящая у них баня, не ведерная.

— Это что, предложение меня в бане помыть? – кротко уточнила товарищ Стрельцова. – Так я же и согласиться могу.

— К тому и ведем, – серьезно сказал Янис. – Бери Пыха, бабу Розу, да приезжайте мыться. Путевку я оформлю: почту и товар для магазина все равно «ночным» привозят, груз не обязательно утром забирать, можно и сразу по прибытию. Не особо выспимся, понятно, зато чистые. И прилично – Степаныч и Икен при исполнении, баня тоже служебная.

— Предусмотрительны вы, товарищ Вира, вот прямо целую операцию по прикрытию банного дня разработали, – восхитилась водительница.

— Имею опыт. Мы целый город обороняли, это сложное дело. Что ж мне с такими знаниями и рейд в баню не запланировать? – удивился Янис, понявший, что за предложение молотком или коловоротом в лоб не получит. – Слушай, а ты не можешь меня подстричь? У вас же машинка есть?

Хорошо тогда съездили. Ехали Янис с Пыхом в кузове, под тулупом, смотрели на яркие степные звезды, рассуждали про космос и светила. Мальчишка счастлив был – на машине он разве что чуть-чуть по улице проезжал, а тут аж станция!

Предупрежденные железнодорожники расстарались: баня натоплена, воды хоть залейся. Первыми женщин отправили – а то у бабы Розы от близости железной дороги и выезда в свет страхи вовсе разыгрались. Янис пока устроил экскурсию мальчишке в мастерскую, показал станки – токарный и сверлильный, старые, еще дореволюционные – но ведь кому-то и это чудо техники. Пых восхищался, хотя, конечно, не все принципы работы понял.

Потом щелкала-катилась машинка по голове, состригала лишнее, падали на пол отросшие волосы. От ровных щелчков и легких прикосновений тянуло сомлеть, и глаза сами закрывались.