Тень Беркута

– Ов-ва, – удивился Захар. – Какое еще желание, дедушка?

– Твое, – засмеялся лесовик. – Самое заветное! Должен же я тебя как-то за угощение отблагодарить.

– Вот еще, – отмахнулся Захар. – Разве я ради благодарности угощал?

– Знаю, знаю, что нет, – успокоил его дедок. – Здесь другое. Ты стельки в лаптях повернул?

– Так матушка ж...

– Повернул, – продолжал дальше лесовик, неизвестно зачем наматывая бороду себе на руку. – Прутик липовый от коры ободрал и в сумку положил. А лепешкой со мной поделился. Почему?

– А разве можно по-другому? – удивился парень. – Сытый человек за милостыней руку не станет протягивать. Сызмальства так учат.

– Только я не чело-век! – рассердился лесовик и топнул ногой! – Я – нечисть! Как вы говорите. Поэтому и спрашиваю теперь: почему?

– Что «почему»? – совершенно растерялся Захар. – Не пойму я твои вопросы, дедушка. Вот, лучше, еще соку напьюсь, потому что во рту пересохло. – И потянулся ковшом к кадушке. А та, раз – и пропала. Береза стоит, сок капает, а кадушка исчезла. Да и капли сока в полуметре от земли тоже пропадают.

– Потом напьешься, – ворчит дедок за плечами. – Спрашиваю: почему от лесной нечисти, то есть от меня, охраняешься тщательно и умело, а едой делишься?

– Так говорю же, – опять начал объяснять парень, – Матушка перед дорогой велели.

– Поделиться с лесовиком при встрече лепешкой? – удивился искренне дедок, и от возмущения даже бородою махнул.

– Нет, – должен был признать его правоту Захар. – О хлебе матушка ничего не говорили. Но, я думал…

– Наконец-то, – облегченно вздохнул лесовик. – Вот мы и пришли к сути разговора. За то, что мать слушал, – окольными путями не будешь блуждать. А за то, что лесовиком не погнушался, с нечистью вместе трапезничать стал, собственное добро не пожалел – желание твое исполню. Говори: чего сильнее всего хочешь?

– Летать! – без раздумий пылко воскликнул парень. – Хотя бы раз орлом в небо взлететь!

– Тьфу! – сплюнул лесовик. – С дитем поведешься – глупостей наслушаешься. Другой бы денег просил, камней самоцветных. А этот – тьфу! Считай, что я не слышал ничего и проси во второй раз. Но, теперь лучше подумай! Третьего шанса я не подарю даже такому глупцу.

– Ну, – приуныл Захар, – если нельзя летать, то хотел бы я уметь людей от болезней разных спасать, – протянул неуверенно.

– Вот тебе и на! – сплеснул в сердцах ладонями дедок. – Ты ему – стриженое, он тебе – бритое! Уже и надоумливал, а он дальше свое правит. Ты что и в самом деле пустоголовый уродился? Почему денег не хочешь? Я же очень много могу дать. взгляни-ка.

Парень посмотрел в ту сторону, куда показывал лесовик, и земля будто расступилась перед его взглядом. И увидел он в сухой яме два огромных кожных мешка, полных золотых монет и самоцветов.

– Разве лечить людей – такая глупость? – отвернулся безразлично от показанного богатства. – Смерти дорогу заступать – здесь умение нужно. За тем и иду к Актинию. Отцу моему еще и пятидесяти не было, а если бы я умел… – парень вздохнул. – Да и что я с теми деньгами делать буду? – продолжил чуть погодя. – Одежда на мне исправная. Голодным в громаде не будешь, только не ленись. А с богатством – одна морока. Рано или поздно узнает о сокровище князь или кто из думных бояр, вот тогда и посопишь, как с дружиной прискачет. Нет, без денег лучше. Спокойнее... – молвил твердо и окончательно.

– Там опять кадка стоит. Лучше пей сок и не мудрствуй. Еще и баклагу нацеди, в пути понадобится, – оборвал парня лесовик. – И коль ты уже такой неисправимый глупец, то иди здоров. Пусть все исполнится, согласно твоему желанию.

Захар послушно оборотился к кадушке, напился вволю горьковато-сладкого сока, набрал в баклагу, как велел лесовик, а когда хотел еще что-то спросить, то того и след простыл. Лишь на пеньке, рядом с тем местом, где он сидел, осталось лежать орлиное перо. Покрутил парень его в пальцах, оглядел со всех сторон, но так ничего и не раскумекал. Обычное перо.

– Вот беда мне с этими загадками, о-хо-хо… – вздохнул сокрушенно.

Вздохнул, а перед ним опять дедок появился. Зевает недовольно и глаза кулачками трет.

– Ну, чего тебе еще? Едва задремал! Никакого продыху. Будто не в чаще лесной живу, а на большаке.

– Не сердись, дедушка, – обрадовался его появлению Захар. – Но задал ты загадку не для моего ума. Перо оставил, а что с ним делать не сказал.

– Сказал бы я тебе, что с ним сделать. – буркнул заспанный лесовик. – Но, если дашь еще одну лепешку, то так и быть: растолкую, что к чему.

– Дам.

Захар добыл из сумки предпоследнюю лепешку и ломоть брынзы.

– Эта вам, а большую – себе оставлю. Идти еще далековато, но перебьюсь как-нибудь.

– Далеко, близко. Кому то известно? – пробормотал себе под нос лесовик, а вслух насмешливо молвил. – Приходилось тебе видеть когда-то, как птицы летают?

Захар лишь кивнул не обижаясь. Старые люди любят временами потешаться над молодыми.

– Вот и ты так делай. Возьмешь по перу в руки и маши, словно крыльями. А пальцы разожмешь – опять человеком обернешься. Понял?

Парень даже заикаться начал.

– Знач-чит я лет-тать буду? Действительно?

– Летай, что с тобой поделаешь.

– Но перо только одно? Как же так?

– Запасись терпением. Всему свое время.

– А умение лечить?

– Я же говорил, да ты слушать не хотел, – топнул ногой дедок. – Взял бы деньги, и мороки бы не было. А так – одни вопросы. Ну, все – надоел! Сказано тебе: иди? Вот и ступай. Со своей тропинки одинаково не свернешь, а что суждено – встретишь и узнаешь.

Сказал и ступнул в пень, будто в воду, и исчез вместе с ним. А как пропали береза с кадкой, непроглядная лесная чаща расступилась, и перед Захаром открылась просторная опушка. С видом на стремительные склоны и острые вершины мрачных Горган.

* * *

Все еще размышляя над странным приключением, Захар вышел на опушку и обмер. Прямо на него, медленно рассекая могучими крыльями воздух, летел большой беркут, сжимая в когтях добычу.

Не раздумывая и мгновения, парень наложил на лук острую, оперенную серым гусиным пером стрелу и выстрелил.

Малые птицы падают камнем, а беркут лишь распластал крылья на середине взмаха и медленно опустился на склон, неподалеку от Захара. Так и не выпустив из когтей молодую серну.

– О-го-го-го! – воскликнул радостно парень и сломя голову ринулся к добыче. – Е-ге-ге-гей!

Радость его было понятной, потому что далеко не каждый охотник мог похвастаться ожерельем из когтей беркута. Могучая птица летала высоко, а нападала молниеносно.

Орел был еще жив, но уже умирал. Стрела пробила ему насквозь грудь и торчала со спины.

Захар наклонился над птицей и попробовал высвободить из его когтей еще теплую тушку. Но кривые когти сидели глубоко и держали крепко.