Тень Беркута

– Потому что я хотел научиться летать.

– Летать? – удивленно переспросила богиня. – А причем здесь одно и другое?

Морена все еще продолжала лежать на спине, и ее стройное тело так и притягивало взгляд парня. И, чтобы не показаться еще большим глупцом или нахалом (знать бы еще, что женщину, или богиню больше раздражает: когда бесцеремонно пялятся на ее роскошное тело, или наоборот – когда упрямо отводят взгляд?) и не торчать рядом без движения, Захарий принялся свежевать добычу.

Что и говорить, сегодняшний день оказался не самым легким в жизни парня. Сначала лесовик забавлялся с ним в загадки. Потом подстреленная птица оказалась богиней. Хорошо хоть, что она, кажется, воспринимает это приключение с юмором. Захар, осторожно бросил взгляд на изумительные прелести Морены, нахмурил брови и засопел. Ему и раньше приходилось иметь дело с девушками, но все они были свои, знакомы сызмальства, и не скрывали в себе той опьяняющей тайны, что горячит кровь. Да и красотой, чего лукавить, значительно уступали богине. Не такому, как он, заглядываться на богиню! Вон, она даже не скрывает свою наготу. Еще бы! Разве он сам стеснялся бы какого-то зверья? А чем простой смертный лучше для богини? Хотя – парень аж застыл от собственного нахальства – может, она преднамеренно демонстрирует ему свою красоту? Тогда, выходит, он – ей не безразличный?! И Захар опять воровато взглянул украдкой на Морену.

Но мысли мыслями, а богиня хотела слышать ответ. И слово за словом, готовя одновременно ужин, парень пересказал Морене свою сегодняшнюю встречу с лесовиком.

– И где же те перышки? – поинтересовалась богиня, которой выздоравливала прямо на глазах.

Захар ойкнул и плеснул себя по лбу. Увидев перед собой вместо птицы раненную женщину, он так растерялся, что совсем позабыл обо всем и теперь ни за что не отличил бы волшебные перья от десятка других, лежащих вперемешку в траве.

– Потерял?

Захар показал ей в ответ жмут перьев, и такая печаль, такое отчаяние вырисовывались на лице парня, что Морена, удержалась от насмешки, а только причмокнула губами и дунула от себя. Тот дернулся, не зная, что происходит, но сразу, благодарно улыбнулся. Потому что теперь держал в руке всего два пера, а остальные попросту исчезли. Захар так крепко сжал их в руке, что даже побелели косточки на пальцах. Это было бы слишком жестоко – получить надежду на исполнение мечты и сразу ее потерять.

– Благодарю, – едва выговорил непослушными устами.

– Береги лучше. А то в следующий раз может не повезти.

Захар еще раз поблагодарил и заходился возле огня. Хоть и не минуло даже часа, как он перекусил с лесовиком, от пережитого в парне проснулся просто волчий аппетит. И он с нетерпением ожидал, когда поджарятся первые куски мяса.

Видно, силы еще больше вернулись и к Морене, потому что она, хотя и продолжала лежать неподвижно, все же вспомнила, что полностью обнажена и наколдовала себе легкие шелковые одеяния, – они окутали ее от щиколоток вплоть до подбородка. На ногах неизвестно откуда появились чудесные туфельки из синей парчи, расшитые золотыми нитями. А длинные черные волосы невидимый парикмахер собрал под переливающуюся самоцветами ажурную диадему. Чтобы не лежать на голой земле, она постелила себе пушистый, необычной работы, чрезвычайно красочной ковер. Правда, ее одежда имела интересное свойство. Если смотреть на нее в упор, то она делалась плотнее ночного мрака. Зато. О! Зато, если поглядеть украдкой, одним лишь уголком глаза, то оказывалось, что она не только ничего не скрывает, а наоборот еще больше подчеркивает все прелести. И еще неискушенный в этих играх парень рисковал заработать себе косоглазие на всю оставшуюся жизнь.

Неизвестно сколько лет (или веков) было богине, да и какое это имело значение, если глаза подсказывали Захару, что перед ним лежит юная красавица. Блестящее, как воронье перо, волосы. Тонкие брови. Острый и немножко курносый носик. Карие глаза. Чуть пухлые вишневые уста. Тонкая высокая шея. Полноватые, но не слишком большие, и упругие груди. А талия такая тонкая, что легко уместилась бы в двух его ладонях.

– Кажется, что-то горит? – невинно поинтересовалась Морена. – А я уже проголодалась.

Захар поспешно дернул головой в сторону костра и в сердцах выругался.

Пока он любовался женскими прелестями, несколько кусков мяса упали прямо в огонь и уже почти сгорели. Остальные тоже приближались к тому опасному пределу, за которым заканчивается еда и начинается что-то обугленное. Парень торопливо снял с огня прутики с нанизанным мясом и нерешительно замер. Когда бы ему пришлось ужинать с кем-то из своих, он просто положил бы кушанье на траву. Но как быть с богиней?

Морена, очевидно, поняла его колебание, потому что опять щелкнула пальцами, и перед ней очутился большой серебряный поднос и два золотых бокала, наполненные каким-то благоухающим напитком. А в следующее мгновение, прутики вырвались из рук Захара и сами скользнули на поднос. Туда же перебрались из Захаровой сумки и последняя лепешка, вместе с начатой луковицей и ломтем брынзы.

– Я слишком много потратила сил на воскрешенье, чтобы наколдовать еще что-то съедобное, – сказала богиня. – Думаю, на сегодня нам хватит и того, что есть… – не договорив, она решительно впилась зубами в мясо. – Присоединяйся, – пробормотала чуть позже, уже с полным ртом, беря второй рукой лепешку, – если не хочешь остаться голодным.

Еда и в самом деле исчезала с ошеломляющей скоростью. Поэтому Захар не стал заставлять просить себя дважды.

– Обычно, я ем более манерно, – улыбнулась Морена. – Но переход от смерти к жизни такой изнурительный. Ты даже представить себе не можешь. Счастье, что у нас была еда, а то бы пришлось тобой закусить. – Она весело рассмеялась, видя, что Захар не в состоянии оценить шутки. – Слышал, наверно, от бабки с дедом, что злые ведьмы любят на ужин готовить непослушных мальчишек?

Но очумевший от всего увиденного и пережитого, Захар уже б и на это согласился.

Когда с трапезой было закончено, Морена взяла в руку бокал и жестом предложила парню второй.

– Сок от лесовика и в самом деле был замечателен, но мясо лучше запивать вином. Попробуй, похоже, мне удалось именно то, что нам обоим сейчас необходимо.

Захар послушно глотнул. Напиток был густой, терпкий и чуточку кисловат. Похожий на наливку из подслащенного морозом терна. И сразу же во всем теле возникло ощущение легкости, как в то мгновение, когда он начал превращаться в птицу. Мысли тоже сделались совсем невесомыми и красочными, как бабочки, а затем вообще упорхнули куда-то далеко-далеко.

Ночь упала на горы как всегда врасплох, будто тать из засады. Заискрились, дружно высыпавшие на близкий небосклон зори. Едва теплились угольки в еще недавно жарком костре.

– И как далеко ты странствуешь, Захар? – нежный голос мягко вплетался в уютную ночную тишину.

– В скит, – правдиво ответил тот.

– В скит? – удивилась богиня. – Такой молодой? Неужели жизнь уже успела настолько разочаровать тебя? Или столь сильна вера ли в Единого?

Захар даже не понял, о ком речь.

– Две или три сотни лет тому я ни за что не поверила бы, что вера римских рабов сможет прижиться и в вашем народе. Что ж, и богам случается ошибаться. И вот молодые, сильные молодцы, уже не несут кровавых даров идолам Перуна, а собираются тратить жизнь в молитвах Единому.

– Молиться? – парень наконец понял, что Морена имеет в виду. – Да нет. Я собрался к старцу Актинию в науку. Хочу научиться знахарству. Чтоб людей от болезней и смерти оберегать… – и запнулся на полуслове. Вспомнил, с кем говорит.