Тень Беркута

Оранжевый гном поддерживал огонь в камине. Еще один – крутил над ним нанизанные на вертел огромные ломти мяса. Посреди зала с десяток поветруль накрывали длиннющий стол, предназначенный для обеда одновременно не менее как трех дюжин персон. Бокалы, жбаны, кувшины с длиннющими шейками, тарелки и подносы, что словно из воздуха появлялись на нем – все было изготовлено из чистого золота и искусно расписано разноцветными эмалями. Что же до кушаний, то на стол попало все, хоть когда-либо виденное Захаром, и в десятеро больше такого, что он и назвать бы не сумел. Парень был готов к тому, что вот-вот приоткроются еще одни двери, и в зал войдет целая толпа богов и богинь. Потому что и на мгновение не мог допустить, будто вся эта роскошь предназначена для обычного завтрака.

Но с обеих сторон стола гномы поставили только два ажурно вырезанных кресла.

Богиня, посматривая на него, довольно улыбалась.

А что здесь странного? Всякому хочется произвести впечатление. И даже тысячелетняя мудрость не чуждается мелких радостей.

Именно эта улыбка и позволила Захару немного опомниться, – хоть все вокруг и убеждало его, что он в гостях у богини, улыбалась она все же, как обычная горянка. Поэтому, когда Морена величаво опустилась в одно из кресел, Захар, не дожидаясь приглашения, решительно, а из-за этого неуклюже, словно медведь, двинулся к другому.

– Садись, садись, – с некоторым опозданием пригласила его богиня, которой даже понравилось нахальство парня. Ведь она собиралась продержать его около себя не один год. А послушание, может, само по себе и приятно, но и надоедает быстро. – Говорят, что через пустой желудок и наука не проберется. Поэтому, давай наполним его, прежде чем начнем истязать мозг.

Воля хозяйки – закон. Голодать Захару не приходилось, но от старших людей ведал он, что это такое, и сызмальства к еде относился серьезно. Напихиваться сверх меры не напихивался, но всегда пытался отведать всего. Видя такое отношение к еде странного гостя, поветрули пристально следили за тем, чтобы тарелка парня не оставалась пустой. А легкие вина, чтобы не исчезали из кубков.

Морена же лишь пробовала то того, то другого.

– Нравиться? – поинтересовалась через какое-то время.

– Угу, – ответил лаконично Захар, который старательно пережевывал ломоть мяса дикой гусыни, искусно запеченной с яблоками и поданной в какой-то вычурной, острой подливе. Поспешно проглотил, запил из кубка и добавил: – А отец Иакинфий говорил, что боги ничего не едят.

Морена непринужденно рассмеялась.

– Да, это была великолепная выдумка. Единый до сих пор весьма благодарен за нее своим священникам... Олимпийцам хотя бы нектар и амброзию греки позволяли. А ты можешь себе представить тысячелетнюю жизнь без права на крошку еды и каплю вина? Это ж с какого перепою можно такой бред сочинить? Не удивительно, что Он, после подобного издевательства, распылил племя дерзких иудеев по целому миру. Я бы и не такое от ярости сотворила. Хорошо, что хоть вам ничего подобного не пришло в голову.

Захарий только глазами замигал.

– Насытился? – спросила чуть погодя богиня, заметив, что парень уже не касается ничего на столе.

– Да, спасибо.

– На здоровье.

Морена плеснула в ладони, и музыка стихла, а слуги быстро освободили стол от посуды и остатков трапезы. Зал опустел.

– Сейчас мне надо немного подумать, – молвила богиня.– А ты тем временем поброди по замку. Посмотри, что и к чему. Привыкай, одним словом. Такому невежде, как ты, долго придется здесь побыть, пока ума наберешься. А неуком я тебя от себя не отпущу. Чтобы потом за тебя стыдно не было. – Морена улыбнулась, чтобы сгладить сказанное. – А, чтобы не блуждал ты, – прибавила, – дам тебе проводника. Он немного страховидный, но уверена, ты к нему быстро привыкнешь, – и богиня опять хлопнула в ладоши.

Хорошо, что она вовремя предупредила Захара, потому что чудище, которое ворвалось в залу, могло довести до икоты кого угодно. Было оно росту в добрый сажень, полностью поросшее то ли волосами, то ли мхом. А на морде, среди этих зарослей, едва проглядывало двое красных буркал. Что же касается рук и ног, то даже для такого здоровилы они были излишне большими. Не меньше чем вдвое. Ладони – настоящие лопаты, а ступни ног и сравнить не с чем. Разве что с теми же лопатами, но состыкованными одна с одной.

– Это – Тот Что В Скале Сидит, – молвила Морена. – Но мы зовем его Громыхалом. И ты так зови.

Захарий кивнул.

– Он проведет тебя везде, где захочешь. А что не сумеет объяснить, я потом сама поведаю. Ну, все, идите, – Морена удобно умостилась на мягком, обитом белой замшей, диване, в который заменилось кресло, и перестала обращать на них внимание.

Захар послушно шагнул к ближайшим дверям. А прислужники гномы поспешно отворили их перед ним. Громыхало сунулся следом. Но на пороге парень нерешительно остановился и кашлянул, привлекая к себе внимание.

– Что у тебя еще? – поинтересовалась богиня. – Опять какой-то вопрос мозолит?

– Не сердись, – Захар заколебался, не ведая толком, как должен к ней обращаться. Прошлым вечером они обходились почти без слов, а сегодня он больше слушал, чем говорил. – Не сердись, госпожа.

– Госпожа? – переспросила Морена. – Что ж, пусть будет «госпожа»… Так что ты хотел спросить?

Захар чуть приблизился, чтобы не кричать. Зал казался ему слишком огромным, чтобы говорить вполголоса.

– Вот ты уже во второй раз упоминаешь о том, что люди что-то создают. Сначала шла речь о лесовике и прочей нечисти. Теперь, с твоих слов выходит, что боги могут есть только то, что мы им позволим. Не понимаю… Отец Иакинфий говорит, что все в мире создано Богом Единым… – тут Захар вспомнил, с кем говорит, и стушевался. – Прости, я, вероятно, слишком много хочу знать. Но ты все время утверждаешь, что все вокруг – и хорошее, и плохое – выходит от людей. Кому же верить?

– А ты сам как мыслишь?

– Конечно, богиня должна быть мудрее какого-то священника и лучше разбираться в этих делах. Да и мне самому более приятно думать, что чего-то достоин в этом мире. Но, честно говоря, во все это не слишком верится.

Морена удовлетворено кивнула.

– Что ж, приятно слышать, что я в тебе не ошиблась. А если я просто скажу, что именно мое утверждение истинное, ты поверишь на слово?

Захарий упрямо опустил голову, не решаясь возражать, но и не соглашаясь с таким ответом.

Морена вздохнула и провела рукой по лицу, будто стирая усталость.

– Хорошо, пусть будет по-твоему, – я попытаюсь объяснить. Слушай, но не переспрашивай. Если что-то не поймешь, то пока так тому и быть, – вернемся к этому разговору года через два-три. Хотя к тому времени, вероятно, ты уже о подобном не будешь спрашивать, потому что и сам все поймешь. Ваш и наш мир – это лишь отображение Идеи, Мысли, Мечты. А люди, хоть они еще до сих пор об этом не догадываются, являются их носителями. Поэтому, все, что вокруг, вызвано к жизни лишь потому, что люди об этом думали. Мечтали или ужасались – это уже другой разговор, – но представляли себе четко! Вот, например, возьмем зори. Была над головами твоих предков ночью темная, страшная черная бездна. Но начал кто-то мечтать, что как было бы хорошо, если бы там хотя бы искорки от костра теплились, все же не так мрачно будет. Потом к такой же мысли еще кто-то додумался, потом – еще... Вот и имеем небо в блестках.

Захар не проронил и слова, но весь его вид выражал, что он не может поверить в услышанное. Еще бы, какая-то там мечта, к тому же, даже неизвестно кого, и – зори! Вот, разве ж он, Захар, мало мечтает? И что, исполнилось хоть что-то? Хотя…

– Вижу, что начала слишком сложно. – протянула недовольно Морена. – Попробую упростить. К примеру, у вас семья большая?

– Тридцать мужчин. Наш род не самый большой в громаде, но крепкий. Наши женщины по большей части мальчиков рожают.

– И вы все в одном доме проживаете?