Тень Цитадели

Мужчина прижимает моё тело к кровати, устраиваясь между бедер, а потом… Мы сливаемся в одном движении навстречу друг другу, а мир разрывается на тысячи цветных осколков чувств и эмоций. У меня никогда такого не было. Он двигается то ускоряясь, то замедляясь, ловя необходимый мне темп. Мир угадывает каждое моё ощущение, стремясь сделать его ярче. И это получается.

Его руки ласкают мою грудь, язык скользит по коже, и все это, не прекращая движения. Я чувствую Мирона каждым сантиметром своего тела.

Долгие годы я учила себя не испытывать эмоций. Для жрицы это лишнее, они мешают работать. А тут сорвалась, как девчонка. Но, он… Он другой. Мне сложно объяснить это даже самой себе. Наверное, оборотни со своими мульками по поводу истинных пар смогут понять. Вот и сейчас, лежа рядом с ним в кровати, хочется просто вдыхать его запах, ощущать биение сердца, слушать чуть сбившееся дыхание, а не бежать быстрее в душ, чтобы отчаянно пытаться соскрести вместе с кожей воспоминания о чужих прикосновениях.

Жаль, что для него я всего лишь лёгкая интрижка. Да и большего жрица все равно дать не сможет.

— Ну наконец-то! — мои мысли прервала Инга, материализовавшись посреди комнаты, — Я устала ждать пока вы закончите!

— А ты подсматривала что ли? — Мирон потянулся с видом довольного сытого кота, в то время как я натянула одеяло до самого носа.

— Да от вас и вашей комнаты за километр сексом разит! — в ее голосе было столько наигранного возмущения, — С трудом удержалась, чтобы не присоединиться.

— Главное, что у тебя получилось, — саркастически заметила я.

Инга всплеснула руками, показывая, что ее переполняют эмоции.

— Тут для вас работа есть, а вы в постели скачите.

— Какая работа? — спросил Мир заинтересовано.

— Никаких подработок! — одеяло начало сползает вслед за потягивающимся мужчиной.

— Да тут дел на пять минут, а платят хорошо! — радостно сообщила демоница.

Твою фею за ногу! Именно после таких заявлений начинаются проблемы.

Прим.: в тексте использованы слова песни «Мой рок-н-ролл» группы Би-2

13

Инга светилась как начищенный чайник, ее просто распирало от любопытства. Демоница вообще с восторгом отнеслась к нашему с Миром времяпрепровождению. Стоит заметить, что выдворить её из комнаты было очень сложно. Девушка никак не желала понять, что переодеваться я предпочитаю без посторонних зрителей, но она упорно настаивала, что у меня все уже видела, а на Мирона посмотреть очень хочется. И вообще, мы столько дней вместе, что стали родными.

— Хочешь оценить взглядом профессионала? — в конце концов разозлился мужчина.

Он рывком встал с кровати, отбрасывая одеяло еще и с меня. Фигура шикарная, тут возражать бесполезно, но к ней бы ещё мозгов.

— Идиот, — горестно простонала я, ловя край постельной принадлежности, чтобы прикрыть, хотя бы стратегически важные части.

— А мне ничего не видно! — страдала демоница, щурясь.

— Представление только для избранных и совершеннолетних, — фыркнул Мирон, — А ты чего одеяло комкаешь? Я на тебя тоже морок накинул.

Мозги у него есть, но не работают.

— Вот спасибо. Раньше слабо сказать было?

— Тогда у тебя не было бы такого забавного выражения лица, — широко улыбнулся мужчина.

Он ещё и издевается!

— Вещи! — до меня дошло, что покупки остались внизу.

Мне, что опять все заново покупать?

— Что бы вы без меня делали! — просияла демоница, — Все сумки в нашей комнате.

— Так принесла бы! — меня захлестнула злость на себя за такую беспечность.

Тоже мне, распустила нюни! Прыгнула в койку к магу и про все забыла. Что дальше? Будешь слезы лить, когда он наиграется?

— Лисаа, — Мирон обернулся и как-то обеспокоенно посмотрел на меня, — Ты волнуешься? Боишься?

— С чего ты взял? — без теплого бока мага в кровати стало жутко холодно, что добродушия совсем не добавляло.

Да и вообще, ситуация дурацкая. Никто никому ничего не обещал, смысл злиться? Но я злилась, на него, на себя и на весь белый свет.

— Вокруг тебя клубами расходиться чёрный туман, — медленно, словно чего-то опасаясь произнес Мир.

Я удивленно замотался головой, но никакого тумана не увидела.

— Ты бредишь.

— Нет, — решительно говорит он, — шагая ко мне, — Что ты сейчас чувствуешь? Может, что-то необычное?

Мирон обеспокоенно заглядывает мне в глаза. Неужели, я, действительно, перестала контролировать тень? Если так, то это очень плохие новости.

— О чем думаешь? — мужская ладонь аккуратно заправила выбившуюся прядь ха ухо, — Скажи, о чем думаешь, я смогу тебе помочь.

— Что ты идиот! Вот, что чувствую! И думаю, кстати, тоже самое.

Со своей тенью справлюсь сама, чай не в первой. Но, однозначно, надо быть осторожной. Потому что, если она сейчас ведёт себя своевольно, что будет, когда тень пошлёт меня к феям в самый ответственный момент?

Спустя час мы, все же вышли на поиски чудо-заказчика. Инга всю дорогу пыталась выспросить подробности то у меня то у Мира, но отстала только после того, как я пообещала, что в следующий раз она все увидит сама. Мирон занервничал, оценив перспективы, хотя на мой взгляд, стесняться ему нечего.

Нас встретил дьяк местного прихода, при чем, судя по масляным взглядам, с Ингой они сговаривались очень продуктивно. Небольшого роста рыжий мужичок в рясе, по низу, которой отчетливо видны жирные пятна. Он в нетерпении топтался на пороге прихода, явно чем-то взволнованный, выдавая свои чувства тем, что все время теребил свою козлиную бородку. Я, конечно, понимаю, что суккубы, мягко говоря, не разборчивы, но позариться на такое… у меня от одной мысли тошнота поднимается.

— Привела, дочь моя? — не дожидаясь, пока мы подойдём, дьяк кинулся навстречу.

— Да, — с довольным лицом ответила девушка.

Мужичок просиял и, даже, стал пританцовывать на месте. Приход был небольшим, и абсолютно неухоженным. Такое чувство, что жители Ивниц сюда захаживали только под угрозой неминуемой гибели.

— Слава Создателю! — воздел руки к небу мужик, — А то уж думал, что обманула, демоново отродье, — ничего себе переход от дочери до отродья, — Беда у нас! Беда! Мне пока удаётся держать все в тайне, но это ненадолго, — все сильнее причитал служитель церкви, — Со дня на день вырвутся отсюда, никакой молитвой не удержишь! А я тут один! Совсем, один! Понимаете? — мы слаженно кивнули, подтверждая, что сам факт величайшей беды понятен.