Тень Цитадели

— Бывает, — тянуть за кусочком рафинада, — Надо выяснить, что здесь правда, а что — художественный вымысел.

— Лисса, — голос демоницы звучит испуганно, — Может не надо светиться? Цитадель…

— Инга, — улыбаюсь ей широко и открыто, — Пока у меня есть время, надо его использовать.

Первые лучи зимнего солнца показались ближе к обеду. Серые низкие тучи кое-где расступились, чтобы поманить прохожих светом. Маги регулярно пытались править погоду, из-за чего летние снега и зимние грозы были обычным делом. Чаще же просто снег сменялся солнцем, а дождь пургой втечение пары минут. Нестабильность приморского климата, помноженная на вмешательство магии выдавала непредсказуемый результат. Единственные, кто владел виртуозно погодной магией были фейри. Но остроухие хранят свои знание, не раскрывая их, даже под страхом обрезки ушей. Самое удивительное, что мужчина-эльф скорее согласиться лишиться своего мужского естества, чем ушей. На мой взгляд, крайне не рациональные приоритеты.

Голова раскалывается на две независимые половины, а по ощущениям, они ещё и раскатятся в разные стороны при более глубоком вдохе. На всякий случай дышу медленно и осторожно, мало ли. К тому же, боль в плече так ощущается меньше. Надо бы отлежаться пару дней, но сегодня назначена встреча с Тамарой, так зовут заказчицу. Надеюсь тень сможет выяснить правдивость информации.

Аккуратно встаю с постели, босые ступни немного прилипают к полу. Он ледяной, будто идёшь по снегу, но это бодрит. Заворачиваю в ванную, чтобы умыться. Инга шуршит чем-то на кухне, оттуда же доносятся детские голоса. Я чувствую себя настолько чужеродно в этой семейной идиллии, что хочется завыть в голос. Наверное, каждая девочка мечтает о большой семье, чтобы по утрам печь блинчики доя детей, Алиса мечтала. Закусываю губу, чтобы привести себя в чувства. Вдох-выдох. Это не моя жизнь, моей давно нет.

Отражение в зеркале не радует — бледно-зеленая кожа, чёрные круги под глазами и резко очерченные скулы. Кажется Инга права — нужно начинать есть, может быть даже спать. Это определённо будет полезно. Но есть ещё одна деталь, которая не даёт покоя последнее время. Моя внешность начала меняться, и я не могу определиться хороший это знак или нет. Отросшие корни волос имели тёмный, почти чёрный цвет, не имея ничего общего с привычной сединой или родным оттенком, в глазах же вообще появился льдистый голубоватый оттенок.

— Что в тебе осталось от Алисы? — спрашиваю сама себя, рассматривая отражение.

Последнее время в жизни творится что-то не понятное, какой-то водоворот событий, уносящий меня вниз по течению на встречу скалистым порогам. И с этим совсем нет сил справиться.

— Душшшшша, — слышу неожиданный ответ в шипении расползающегося по ванной тумана.

— Твою мать, — вырывается у меня от удивления.

За спиной их черного тумана ткется тень, несколько более самостоятельная, чем обычно. Длинные чёрные волосы водопадом локонов спускаются на плечи, фигура женственная, с плавными изгибами (любая суккуб удавится от зависти), татуировки вязью идут по коже, чуть поблескивая в полумраке.

— Свобода? — шипит оформившийся туман, сверкая льдисто голубыми глазами.

— Чья? — делаю глубокий вдох, стараясь загнать шок поглубже и подальше.

— Нашшша, — девушка делает пару шагов, окончательно впитывая в себя чёрные клубы, — От Цитадели.

— Временная, — прислоняюсь к холодному кафелю спиной, — Будем знакомиться? — поднимаю бровь вверх.

Тень заливается громким смехом.

— Мы знакомы. Я — твоя тень. Неужели забыла за столько лет?

— Раньше ты не говорила, — убираю прядь волос с лица.

Откровенно говоря, такие перемены пугают до колик.

— Раньше на нас была печать Цитадели, — пожимает плечами она, — Я не могла.

— Кто ты? — повторяю вопрос.

— Часть тебя, — тень снова широко улыбается, но на этот раз обнажает белоснежные клыки.

— И давно у меня есть такая часть?

— С момента рождения, — смотрит в зеркало, поправляя идеальную причёску, — Иначе мы бы не выжили при обращении.

— Лисса! — в ванную возмущенно залетает Инга с кухонной лопаткой наперевес, — Ты утопилась что ли? — осекается, увидев тень, — Твою фею! Лисса, серьёзно?

— Что? — непонимающе смотрю на нее, пока тень снова становиться лишь чёрным туманом.

— Не знала, что в твоём роду есть высшие демоны, — с обидой заявляет девушка.

— Что за чушь? — меня передергивает от одной мысли.

— Кто был твой отец? — лопатка провокационно направляется мне в нос.

— Понятия не имею, — стараюсь отодвинуться от орудия.

— Есть большое подозрение, что он дал демоном! — и лопатка пару раз все-таки попадает по моему носу, оставляя жирные следы.

— Вы с Мироном сговорились? — зло вытираю масло с лица, — Один вопит, что во мне магическая кровь, другая, что демоническая!

— Ты сама подумай! — распаляется суккуб, — Это же явно демоническая сущность!

— Это моя бракованная тень! — хвастаюсь за голову, словно это поможет собрать мысли в кучу.

— Почему вы ссоритесь? — дверь в ванную открыла Марьяна, держа брата на руках.

— Мы не ссоримся, — выдаём хором, тут же вытянувшись по струнке, будто нас застали за каким-то неприличным занятием.

— Там оладьи уже горят немного, — сообщает девочка.

Инга пулей несётся на кухню, спасать завтрак, а я смотрю на потолок со следами безвременной кончины кровожадных комаров. Что известно о первой жрице? А ничего! Госпожа Верховная никому не рассказывала о том, как обрела тень. В ходу легенда, что химичили там маги на пару с фейри, но возможно была ещё и третья сторона? И кем была та первая добровольная жертва? Человеком? Магом? Демоном? Полукровкой? Почему сейчас допускаются только чистокровные люди?

— Ох, — тру рукой глаза, скорее чтобы сосредоточиться.

Очень хочется раздобыть информацию о тех событиях, и понять наконец, что за тварь такая — жрица теней. Заявиться в главную эльфийскую библиотеку и потребовать подробный отчёт об операции? Или пытать господина Вэона-эль обрезанием ушей пока не признается?

Тамара ждёт меня на кладбище. Место для встречи так себе, но работа есть работа. Добираюсь туда сравнительно быстро, несмотря на метель, бушевавшую накануне, дороги расчищены и проблем с транспортом нет. Пойманная машина доезжает минут за пятнадцать.

— Здравствуйте, госпожа Жрица, — женщина чуть наклоняет голову в знак почтения.

На ней все тоже старое пальто, потертые и местами дырявые сапоги, траурный платок. Сердце сжимается, глядя на нее, но помочь ей уже нельзя. Пока она не справиться сама, не переживёт горе — все бесполезно. Хотя, что-то подсказывает, что душа её умерла уже давно. Тело лишь ждёт удобного момента, чтобы отправиться вслед за ней.

— Здравствуйте, — отвечаю ей, — Не нужно церемоний, пожалуйста.

— Но как? — она немного удивлена, — Есть же правила!