Тень дракона
Шрифт:
– Да.
– Вы слышали ее ответ, Шатов?
– Слышал.
– А вы хотите, чтобы она выжила?
– Хочу.
– У нее есть шанс.
– Какой, к черту, шанс? – вырвалось у Шатова. – Если она видела твое лицо…
– Ваше, – поправил Дракон.
– Ваше лицо. Если она его видела…
– Вы тоже его видели.
– Но не после пластической операции, – выдохнул Шатов.
Попал или нет? Попал или…
– Молодец, – практически без паузы ответил Дракон. – Сам догадался?
– Сам.
– Молодец. И что вы будете с этой информацией делать
– Не знаю.
– Ну, подумайте на досуге, а пока вернемся к нашей игре. Скажите нашему приятелю, Алена, вы видели мое лицо? Не стесняйтесь, честно скажите.
– Нет, он в капюшоне.
– Так что, шанс у нее есть. Вы готовы, Женя? Или просто ее убить? – из трубки донесся то ли всхлип, то ли стон. – Выбирайте, у нас все – по честному.
Шатов затаил дыхание.
– Смелее, Евгений. Вот и Алена просит.
– Пожалуйста, – почти выкрикнула Алена, – играйте.
Играйте. Шатов сжал зубы. Играйте. Пожалуйста, играйте. А если я не хочу, подумал Шатов.
– Вы, кстати, можете и не играть, – сказал Дракон, будто прочитав мысли Шатова, – откажитесь. Алена просто и безболезненно умрет, а я постараюсь выполнить свое обещание о трехкратном размере. Итак – считаем до трех. Два с половиной.
– Согласен, – Шатов сошел с аллеи и прислонился плечом к дереву.
– Я задаю вам десять вопросов, отвечать на которые вы будете без размышлений. Если вы наберете три неправильных ответа, то Алена… Вы меня понимаете. Да?
– Понимаю.
– Вот и хорошо. Вопрос первый – сколько лет Алене. Быстрее.
Сколько ей лет? Молодая. Голос достаточно взрослый, но интонации…
– Возраст? – напомнил Дриакон.
– Шестнадцать.
– Сколько нам лет, Алена? Сколько? Громче!
– В декабре – шестнадцать.
– У нас проблема, – сказал Дракон. – Засчитывать или не засчитывать этот ответ как правильный? С одной стороны – ей всего лишь пятнадцать лет и десять месяцев. С другой стороны, всего два месяца…
Шатов закрыл глаза и сглотнул.
– Хорошо, будем благородны. Зачтем. Вопрос номер два – какой рост у нашей красавицы?
– Метр шестьдесят пять… семь, – выпалил Шатов.
Дракон что-то невнятно спросил, засмеялся. Шатов ждал, затаив дыхание.
– Метр шестьдесят… пять. Нужно больше доверять своей интуиции, Женя. Если бы просто ошиблись на два сантиметра, я бы, честное слово, эту ошибку простил, но вы вначале назвали правильное число, а потом исправили его на ошибочное. Проигрыш. Цвет волос нашей милой Алены?
Шатов зажмурился. До боли в глазах и до появления огненных сполохов под веками. У него же получалось… Он же чувствовал Дракона. И в лесу, и в спорткомплексе он, кажется, видел его глазами, мог почувствовать то, что чувствует Дракон…
– Брюнетка, – прошептал Шатов. – Брюнетка, но…
– Что «но»? – быстро переспросил Дракон.
– Она крашенная брюнетка. А натуральный цвет – темно русый.
Сейчас все красятся в черный цвет. А русый – это часто встречающийся в наших местах цвет волос. Есть шанс, подумал Шатов, есть шанс.
– Ну, Женя, вы снова меня потрясли. Действительно – черный. И действительно – русый. Но – светло-русый, –
Дракон сделал паузу, словно раздумывая, – ну, да бог с вами. Зачтено. Но вы не расслабляйтесь, времени мало. На Алене надето пальто. Симпатичное такое демисезонное пальто. Цвет?– Черный.
– Правильно, черный, сейчас все носят черный цвет. А вот какой сейчас все носят цвет глаз?
– Серый, – светло-русые волосы – должны быть серые или голубые глаза.
– Не правильно. У нашей дамы глаза карие. Очень красивого оттенка. Возьмите себя в руки, Шатов. Еще одна ошибка – и вы проиграете. Сосредоточьтесь, от вас зависит жизнь девушки. Красивой, надо сказать, девушки. Изящной. Немного невезучей, но тут уж как судьба рассудит. Брюки или юбка?
– Брюки… Нет, юбка… Или… – Шатов понял, что потерял над собой контроль. Успокоиться. – Брюки. Да, брюки. Брюки!
Шатов выкрикнул это слово, как заклинание.
– Да, – сказал Дракон после молчания. – Да. Плохо вы знаете нынешнюю моду. Юбка с разрезом до бедра. Вы проиграли…
– Стойте, еще раз… Дайте еще шанс! Я просто оговорился. Я… – Шатов заторопился, сбиваясь на просительный тон, – пожалуйста.
– Извините, Евгений, но я не думал, что вы станете просить вторую попытку. Вы же у нас человек слова, решительный и несгибаемый охотник на драконов. Алена уже умерла. Извините еще раз. До свидания.
Шатов опустился на корточки. Сжал голову руками и застонал. Сколько можно? Сколько он еще может вытерпеть? Алена. Он ее не знает. И теперь он будет помнить только ее имя и возраст. И рост. И цвет волос. И цвет глаз. И то, что она была одета в черное пальто и юбку с разрезом до бедра.
За что?
Шатов выпрямился, опираясь о ствол дерева. Спрятал телефон в карман.
Просто жить дальше. Просто жить.
С тошнотой, кровью, ненавистью к себе… Жить. И увидеть Виту, стать перед ней на колени и извиниться за то, что… что… что он появился на свет, что не умер там возле болота.
Исчез запах паленных листьев и мокрой хвои. Только запах крови. Запах этот заполнил все вокруг. И капли усилившегося дождя пахли кровью. Шатов поймал несколько капель губами. И вкус у них, как у крови – солоноватый металлический вкус.
Ехать к Вике? Рассказать обо всем? Поплакать? А она потом все это расскажет Хорунжему. Или они уже установили парочку микрофонов у него в квартире, чтобы ни крошки информации не просыпать. Чтобы все заботливо сложить в корзину.
Словно на автопилоте Шатов вышел из парка. Остановился. Куда? Домой? А хоть и домой…
Шатов свернул налево и пошел к троллейбусной остановке. Тут недалеко, тут всего сто метров и перейти через улицу. Тут у нас останавливаются и троллейбусы, и автобусы. Даже маршрутки тут у нас останавливаются.
Мы можем остановить все, что угодно. Даже танк мы можем остановить. Только Драконов мы остановить не в состоянии. Шатов поднял голову, словно ожидая увидеть летящего над дорогой дракона с окровавленной пастью.
Темнота. Она непроницаемым сводом сомкнулась над уличными фонарями. Только стиранная и ношеная фата осеннего дождя свисала из темноты до самого асфальта.