Тень горы

– От игры нигде не скроешься, если ты в нее ввязался, Лин, – сказала она.

– Мне нравится наш разговор: намек на намеке и все без расшифровок.

– Где бы игра тебя ни захватила, – сказала она, наклоняясь ближе и касаясь дыханием моей шеи, – и что бы она собой ни представляла, тебе уже не сорваться с этого крючка. Разве я не права?

– Мы сейчас говорим о Ранджите или о Карле?

– Мы с ним оба игроки.

– А я, как ты знаешь, не любитель азартных игр.

– Некоторые игры стоят того, чтобы в них ввязаться.

– Например, такие, где на кону стоит власть над всем Бомбеем?

Я почувствовал, как она напряглась, вновь от меня отдаляясь.

– Как ты это узнал?

– Догадаться нетрудно. У Ранджита амбиций выше крыши, это сразу видно. И у него серьезные враги.

Она молчала у меня за спиной, и я не мог хотя бы гадать по лицу о ходе ее мыслей. Разговоры на байке имеют свои минусы.

– Ранджит – это псевдохороший парень, затесавшийся в компанию откровенно плохих парней, – сказала она.

– Псевдохороший? Обычно такие дадут фору явным плохишам.

– Ну, плохиши и так недурно справляются, – ответила она со смешком.

– А ты зачем ввязываешься в эти игры? Тебе-то какой резон?

– Я играю, потому что в этом я сильна. Я игрок по натуре.

– Оставь это дело, пока не поздно. Пусть Ранджит играет в политику, если ему так приспичило, но тебе лучше держаться от этого в стороне.

– Ты волнуешься за нас с Ранджитом или за нас с тобой?

– Я волнуюсь за тебя. Если бы мы разговаривали не на байке, я бы, наверное, не решился это сказать. Только не тебе в глаза. Мне очень не нравится то, что сейчас происходит. Ранджит не имеет права подвергать тебя риску. Никакие амбиции того не стоят.

– Надо будет купить мотоцикл, – сказала она, вновь прижимаясь ко мне и, судя по голосу, улыбаясь. – А ты меня научишь его водить.

– Это не шутки, Карла. Ранджит самонадеянно дразнит нечто жуткое, до поры сидящее в клетке, но рано или поздно оно оттуда вырвется.

– Почему мы вообще об этом говорим?

– Предлагаю вот что. Пусть Ранджит занимается политикой, и я попрошу своих друзей за ним приглядывать. Но тебе совсем не обязательно быть женой Ранджита здесь. Ты вполне можешь быть его женой где-нибудь далеко отсюда. Например, в Лондоне.

– В Лондоне?

– Многие индийские жены уезжают в Лондон от своих мужей.

– Но я бомбейская девчонка, йаар. Что мне делать в Лондоне?

– Ты еще и американка, а также швейцарка и вообще гражданка мира. Ты могла бы купить и обставить жилье в Лондоне на имя Ранджита и на деньги Ранджита. Надеюсь, он там будет появляться не часто. Ты отлично устроишься в Лондоне – в Бомбее ведь устроилась. Главное, чтобы у тебя была возможность в любой момент исчезнуть из виду, уйти без оглядки.

– Ты не сказал, чем я буду заниматься в Лондоне.

– Будешь сидеть тихо и не высовываться. Можешь пустить в оборот деньги, которые останутся после покупки жилья, и сколотить собственный капиталец, чтобы потом не нуждаться в чужих деньгах.

– Вот даже как?

– Да. Главная причина, по которой так много людей хочет разбогатеть, – это желание быть свободным. А свобода подразумевает, что тебе не нужны чужие деньги.

– И как ты себе это представляешь?

– Ты можешь урезать расходы, накопить денег и внести первый взнос при покупке нового дома, чтобы потом сдавать его в аренду. Ты же умница. В короткий срок ты сможешь превратить один дом в пять.

– А мой образ жизни?

– Это уже твое дело. Но чем бы ты ни занималась в Лондоне или в другом месте, это будет безопаснее того, чем ты занимаешься здесь с Ранджитом. Кто-то хочет его заткнуть или вообще замочить за слишком длинный язык и неуемные амбиции, которые очень многих нервируют. Да что там далеко ходить: у меня самого кулаки начинают чесаться, стоит поговорить с ним несколько минут.

– Как раз длинный язык и дал ему шанс вступить в игру. Это была его начальная ставка. И если ему подфартит, он потом сможет красоваться на плакатах любой партии по своему желанию. Победа на выборах будет ему обеспечена. И вообще, с какой стати ему затыкаться, если он говорит правильные вещи?

– Да хотя бы ради твоей безопасности.

– Позволь мне сказать тебе одну вещь о безопасности, – промурлыкала она, кладя голову мне на плечо, как на подушку. – Безопасность – это пещера, теплая, уютная, однако в ней темно, а где есть свет, там есть и риск.

– Карла, – сказал я, стараясь не шевелиться, – ты не представляешь, как это здорово, слышать рядом твой голос, при этом тебя не видя.

– Ты просто скотина, – промолвила она, оставаясь неподвижной.

– Нет, в самом деле, для меня это истинное наслаждение. И я внимательно тебя слушал. Я не пропустил ни единого слова. Если хочешь знать мое мнение, быть вместе с любимой женщиной – это само по себе величайшее счастье. А когда человек стремится прибрать к рукам огромный город, с ним что-то неладно.

– Неладно на твой лад, на его или на чей? – засмеялась она.

– Тебе нельзя сейчас возвращаться домой, – сказал я категорически. – Неизвестно, что там тебя ждет. И тебе нельзя оставаться в городе. Ты сама отлично знаешь, что тебя здесь ждет.

Говоря это, я радовался тому, что она не видит моего лица, – как и тому, что она не отстраняется.

– Не исключено, что тебя уже внесли в черный список, Карла. Сам я в нескольких таких списках. Таким, как мы, нет места в жизни людей, охваченных жаждой власти. Если их дело не выгорит, им придется плохо, но нам будет намного хуже, поскольку они начнут искать, на ком отыграться за свои неудачи. И тут как раз мы под рукой.

– Со мной ничего не случится, – пробормотала она. – У меня все под контролем.

– Мне даже думать не хочется о том, что ты можешь пострадать, Карла. Но Ранджит вынуждает меня об этом думать. Постоянно. Уже одно это настраивает меня против него. Так или иначе, он ухитрился обидеть чуть ли не всех вокруг, и теперь все имеют на него зуб. Прояви сострадание: пришли мне открытку из Лондона, чтобы я мог наконец успокоиться.

– Сострадание, – тихо повторила она, – моя самая любимая из второстепенных добродетелей. Похоже, ты неплохо подготовился к разговору на байке.

– Ты согласна, что это круто?

– Могло быть хуже, – пробормотала она. – Насколько я понимаю, теперь моя очередь?

– Очередь?

– Да.

– Ты об откровениях на байке?

– Именно.

– Валяй, – сказал я, стараясь не думать о поговорке: «Будь осторожен с желаниями, ибо они могут сбыться».

Она уселась поудобнее и приблизила губы к моему уху:

– Ты готов?

– А что?

– Не хочешь подзаправиться кофе или выкурить косячок?

– Нет, сейчас мне хорошо. Даже очень хорошо.