Тень горы

– Обязательно пойду. Наверх, в твой шатер.

– Я имею в виду, после шатра?

– После – безусловно, – рассмеялся я как раз в тот момент, когда в затемненном лимузине раздался взрыв хохота. – Но при условии, что ты перестанешь уводить у меня моих персонажей.

– Уводить твоих персонажей?

– Анкита, Рэнделла, Навина, – улыбнулся я, зная, что она поймет.

Она засмеялась:

– Ты мой главный персонаж, и не забывай об этом.

– Ну если так, то куда я иду с тобой?

– На гору, – сказала она. – К Идрису.

– Отлично. Проведем там уик-энд.

– Я предполагала более длительный срок.

– Насколько более длительный?

– Я думала пробыть там, пока не пойдут дожди, – ответила она мягко. – Или пока они не прекратятся.

– Два месяца?!

Взять такой отпуск, работая на черном рынке, было непросто.

У меня в помощниках трудился молодой парнишка по имени Джагат, который пострадал при чистке, устроенной Вишну. Он был индусом, но ему не нравилось, что мусульман изгоняют из Компании только из-за их религии. Вишну не стал наказывать его как единоверца, но выгнал вместе с мусульманами.

Джагат был способным парнем, не порвал окончательно с Компанией 307 и в качестве ронина [109] вполне мог присматривать за менялами во время моего отсутствия.

Так что я мог, в принципе, уехать на два месяца и, вернувшись, увидеть, что система функционирует по-прежнему.

Но не исключено и то, что я вернусь на руины всего, что имел, и найду юного Джагата убитым или не найду его вовсе.

– С тобой куда угодно, Карла, – сказал я. – Я-то могу устроить себе такие долгие каникулы, а вот можешь ли ты?

109

Ронин – исходно, самурай в феодальной Японии, потерявший хозяина и ставший бродягой.

Она взяла меня за руку, и мы пошли к лестнице.

– Я переписала ранджитовские акции, которые держала по доверенности, на его нелюбимую сестру, – сообщила она. – Галерейные акции я отдала Таджу и выставочному комитету. Все, что могла унаследовать от Ранджита после утверждения завещания судом, я переписала на его нелюбимого брата. Это он подкупил Ранджитова шофера, чтобы тот подложил в его автомобиль поддельную бомбу. Так что я подложила этому брату тоже нечто вроде бомбы замедленного действия.

– В общем, ты смыла с себя все текущие активы Ранджита.

– Кое-что текущее я оставила себе, чтобы подкрепляться время от времени.

– И ты действительно хочешь провести на горе два месяца?

– Да. Я понимаю, что там не идеальные условия, а у тебя тут дела, но очень хочется вдохнуть свежего воздуха и набраться свежих идей. Мне нужно избавиться от призраков прошлого и начать с новой страницы вместе с тобой. Ты сможешь? Ради меня, ради нас обоих?

Я прирожденный горожанин, любящий природу, но и городские удобства тоже. Несколько месяцев в тесноте, с холодным душем и ночевками на тонком матрасе, постланном на земле, – не больно-то радужная перспектива, но Карла хотела этого, это было ей нужно. А в городе к тому же после бунтов и локдауна сложилась странная, напряженная обстановка, которая еще даже наполовину не нормализовалась. Момент был вполне подходящий, чтобы куда-нибудь смыться.

– Решено, едем, – сказал я, и она радостно улыбнулась. – Посмотрим, что нам даст гора.

Часть 14

Глава 78

Мы двигались по лесной дороге, где мягкие листья молодых деревьев гладили нас по лицу и скрывали голубые горизонты при каждом повороте. Мартышки бросались врассыпную, забирались на большие валуны и глядели оттуда осуждающе. Налетали фаланги воронья, ощетинившиеся перьями и пытавшиеся запугать нас, накаркав всяческие беды. Ящерицы сновали по рассыпавшимся в прах стволам поваленных деревьев.

Мы ехали на своем байке, Рэнделл с компанией следовал сзади на лимузине. Донесшийся из далекого заповедника тигриный рык стряхнул стайку разноцветных птиц с дерева. Они вылетели на прогалину, окружив нас облаком, которое распалось при приближении к горной автостоянке.

Мы оставили мотоцикл и машину позади магазина, торговавшего прохладительными напитками и закусками, и уплатили служителю приличную сумму за то, чтобы присматривал за нашим транспортом. Я сказал служителю, что буду наведываться через день и проверять, в каком состоянии мотоцикл, и, если окажется, что он чем-то обижен, я буду недоволен. Об автомобиле я не беспокоился. Он был большой и мог сам постоять за себя.

С нами была целая команда: Рэнделл, Винсон, Анкит и Дидье. Навин и Олег тоже хотели поехать, но кто-нибудь из утраченных любовников должен был нести караул в офисе «Утраченной любви». Когда перед нами вырос первый крутой склон, Дидье спросил, нет ли другого маршрута.

Карла хотела было сказать ему, где находится более легкий подъем, но я остановил ее. Я знал, как скептически и агрессивно Дидье способен повести себя в святом месте, и хотел, чтобы он как следует вымотался по пути к вершине, а не вошел в лагерь Идриса с победным видом.

– Ты что, не в силах подняться здесь? – спросил я его.

– Скажешь тоже! – возмутился он. – Я имею в виду, нет ли какого-нибудь более трудного маршрута. Не существует такой вершины, которую не покорила бы решимость Дидье.

Карла полезла вверх первой, за ней шел я, за мной Дидье, за ним Рэнделл, Винсон и Анкит. Дидье поднимался очень успешно – я тащил его за руку вверх, снизу его подталкивал Рэнделл.

Винсон решил обогнать нас, карабкаясь сбоку от тропинки. Он явно получал от этого удовольствие. Я удивился, увидев в двух шагах позади него Анкита. Вскоре они исчезли из виду, затерявшись наверху среди высокой травы, вьющихся растений и кустарников.

Где-то по пути Карла вдруг рассмеялась, а я вспомнил, как Абдулла сделал ей комплимент, сказав, что она проворна, как обезьяна.

– Абдулла! – крикнул я ей.

– Да, я как раз об этом и подумала! – сказала она, хохоча.

Но затем мы замолчали, думая о высоком, храбром и неукротимом иранце, которого так любили. Он исчез опять, уже не в первый раз. Было неизвестно, когда мы снова увидим его и каким он предстанет перед нами.

Так в молчании мы дошли до вершины, где присоединились к Винсону и Анкиту. Они стояли и рассматривали маленькое плато, на котором расположилась школа Идриса.

На площадке была сооружена временная постройка из бамбуковых шестов, напоминающая пагоду, с нее свисали гирлянды цветов. Между шестами натянули трехцветную оранжево-бело-зеленую парусину, повторяющую цвета индийского флага.

Трехцветный тент над этим сооружением трепыхался на ветру и создавал в центре площадки большой затененный участок, устланный прекрасными коврами. Четыре широкие удобные подушки были уложены полукругом перед низеньким деревянным помостом.

В стороне от пагоды ученики занимались подготовкой к какому-то торжественному событию.