Тень из рода Лиан

– Конечно. Я дух. Я знаю. Закрывай глаза, не двигайся. Один, два…

Я считала, медленно, громко. Шар вдруг хаотично заметался по комнате, чуть ли не мазнув боков по слепому висящему светляку.

– Девятнадцать, двадцать, двадцать один… Очередной порыв ветра мотнул занавески, шар отшатнулся от окна, а потом словно втянулся в черный оконный проем. Я вскочила и захлопнула окно. Прямо перед нами серебристая вспышка ударила в одиноко стоящую листвигу, ветки моментально вспыхнули, искрясь и словно сражаясь с дождевыми потоками.

– Двадцать девять, тридцать. Ты не спишь?

– Его нет? – пискнула Гаман.

Я подошла к кровати и взяла девочку на руки.

– Нет. Он улетел.

 Мы походили по комнате, я укачивала ее – это было нужно скорее мне, чем ей. Гаман опустила голову, прижалась к плечу, а я стала напевать ей ту самую приевшуюся мне детскую колыбельную. Но так как слова в ней были поистине страшные, я напевала ее без слов.

***

Рассвет позолотил бледные щечки спящей на меховом ковре девочки. И разбудил меня. Кажется, таинственная сила, переносящая сквозь пространство, сегодня взяла выходной. Надо как-то выбираться, но как?

«Хочу обратно», - подумала я и зажмурилась. Ничего.

Осторожно высвободившись из-под руки девочки, я встала, оглядываясь в поисках туфель, а найдя их, заозиралась в поисках ванной комнаты. Она, к счастью, обнаружилась, и я, нервно оборачиваясь на дверь, попыталась привести себя хоть в какой-то порядок. Комнатка была чистая, аккуратная, тут было даже небольшое зеркало в розовой деревянной рамке. И вдруг я замерла, выключила низко подвешенный светляк – каждый светляк включается и выключается по-своему, этот вот, в ванной, отключался простым поглаживанием по стеклянному рябому боку.

Из комнаты доносился голос, который невозможно было не узнать – голос мастера Дэро.

– Ты почему спишь на полу, соня?

Я должна была испугаться – неминуемо испугаться, оттого, что я тут, в чужом доме, в шаге от разоблачения, но на самом деле только и слушала жадно его такие непривычно-ласковые, домашние, уютные интонации. И не боялась. Это же мастер Дэро, который, которого… Не будет же он сидеть тут вечно, поболтает и уйдет. В тоненьком голосе девочки было трудно различить отдельные слова, но слова мастера я слышала очень хорошо.

– Гам, откуда у тебя эти рисунки?

Небо, ну как я могла забыть!

– Что значит, не знаешь? Еще вчера их не было!

…

– Не обманывай, ты не могла так нарисовать!

…

– Гам, ты никогда не видела короля, я сейчас посажу тебя за стол и не выпущу, пока ты не нарисуешь точно так же. Если моя сестра магичка, я должен это знать.

…

– Прекрати реветь немедленно!

…

– Кто здесь был ночью?!

Ну вот. Гаман раскололась довольно быстро. Впрочем, странно было бы ожидать чего-то другого от пятилетнего ребенка. Я выдохнула и чуть-чуть приоткрыла тяжелую деревянную дверь.

– Это был дух, - в голосе Агген отчетливо звучало отчаянное упрямство. – Ко мне ночью прилетал дух. Но об этом нельзя никому рассказывать, это секрет!

В голосе мастера зазвенело беспокойство:

– Что это за дух, Гам? Как он выглядел? Ты же знаешь, мне можно доверять, я никому не расскажу.

– Дэр, это был тот же самый дух, которого мы видели тогда в замке, когда я потерялась в лесу.

– Гам, - мастер Дэро вздохнул, - это был не дух, а маста Агген Лиан, и…

– Точно, Агген!

– Гам, этого не может быть. Вчера на королевском балу Агген Лиан была у меня на виду весь вечер до глубокой ночи.

– Это не та Агген Лиан, я же тебе говорю, это дух, ее просто так же зовут!

– То есть твой дух – девушка?

– Да!

– А как она выглядит?

– Так вот же она, нарисована. Она сама себя нарисовала, очень похоже. Только у нее было другое платье. Вот тут, с тобой. Она танцевала с тобой на балу в тот замке, где цветущие вишни и шоколадный бисквит, где я потерялась в лесу...

– Гам, ты меня слышишь? Этой ночью маста Агген была со мной в королевском замке!

– Агген была там с тобой, а ее дух был здесь со мной! Мы играли. Я испугалась быть одна, а она со мной играла и пела, и прогнала страшный шар, который громко трещал и хотел нас съесть!

– Ты была не одна, а с няней.

– Няня ко мне не зашла!

Я вздохнула и оперлась спиной об стену. И вдруг раздался просто чудовищный – в наступившей на мгновение тишине – грохот. Зеркало, случайно задетое моим плечом, сорвалось и разлетелось на осколки.

В этот же миг я исчезла.

Глава 32.

Мы с Дорат снова трясемся в одном экипаже. Агген и ее родители – в другом. Так же мерно, как руки, сложенные на моих коленях, в голове трясутся невеселые мысли.

Насколько я смогла понять, вечер у короля прошел спокойно – в том смысле, что никакие убийцы не появлялись. Король был немногословен, а королевы и вовсе не было, из-за чего вновь взметнулось множество самых различных, по большей части недобрых слухов.

К сожалению, никаких подробностей я не узнала – попросту потому, что ни с Агген, ни с лордом Эрко не говорила. Как только я очутилась в вишневом домике немой леи, вытащила несколько стеклянных осколков из голых стоп (туфли я так и держала в руке), как почти сразу же подъехал экипаж с донельзя хмурой Дорат. Я торопливо собрала вещи, неловко кивнула лее Синон, а она вдруг спрятала в рукав моего платья едва ли не заплаканное лицо.

***

Вся в растрепанных разрозненных мыслях я промучилась в своей комнате в северной башне замка Лиан до заката, а после оделась, распустила косу, взяла светляк размером с небольшую тыкву и неожиданно для себя, удивляясь собственной смелости и наглости, поднялась в родовую картинную галерею. Прошла через все портреты и остановилась у семейного, того самого, на котором были изображены родители леди Сертон и маленькая девочка, ставшая впоследствии бабушкой Агген. Что-то в этой картине…нервировало, тревожило, что-то было не так. И дело было не только в непонятной напряженности лиц молодых родителей – богатых, свободных, вероятно, влюбленных друг в друга….

За спиной у изображенных людей находилось большое арочное окно, картина была светлая, словно бы наполненная солнцем. Тени… Я присмотрелась к теням на картине. Похолодела. Да нет, не может быть..! Солнечный свет падал на три прямо стоящие фигуры. Странно, что художник не посадил своих моделей, все же это трудно – позировать стоя, особенно с маленьким ребенком… Семья стоит, а сзади буквально-таки льется свет, каменный блестящий пол, но тень отбрасывает только ребенок. Словно бы… словно двух других людей уже и нет рядом, словно бы они… призраки? Могла ли картина быть написана уже после пожара? Это самое вероятное объяснение, вряд ли художник, с такой тщательностью прорисовавший мельчайшие детали, легкие морщинки у губ женщины, нахмуренность густых бровей мужчины, складки одежды, даже вот торчащая, выбившаяся нитка на платье... вряд ли бы упустил тени, тем более, что у девочки тень есть.