Тень Одержимого

— Увы, это не вернёт погибших, — с горечью сказал Пиксель. — Не поможет их семьям…

— Знаю, и то, что я допустил подобное, будет лежать на мне вечно, — Карл уставился в одну точку. — Но тогда я смог обернуть обстоятельства в свою пользу. Ещё одно ружьё, повешенное мной на стену, неожиданно выстрелило. Хосров — молодой легкомысленный Лорд Разрушения, который присоединился к «Чуме» за компанию. Раньше он прилетал ко мне на X-5, и мы много говорили на всякие философские темы. О гуманизме и том, насколько праведны пути организации. Я таким образом хотел посеять в его голове сомнения — и они проросли, лишь когда он на моём примере убедился, какими чудовищными могут быть последствия. И тогда он в подземелье Тёмного Замка освободил пленника «Чумы» — Грюнвальда, который чуть не раскрыл заговор по поручению Леди Серпентиры. Хосров выдал Фридриху местоположение моей базы, тот уже сообщил тебе, а ты — имперцам. И вот я здесь, в уютном карцере со старым другом. Далеко от «Чумы» и от Империи.

— Да уж, ловкий сукин сын, — хмыкнул Пиксель. — Выходит, ты всех сделал своими пешками: Эпплуорта, этого Хосрова, Фридриха, всю свою команду, а теперь меня? И я рискнул жизнью и репутацией, чтобы сыграть роль в твоих шахматных партиях…

Карл с трудом всё же поднял спину и сел на койку.

— Подумай, — он посмотрел капитану в глаза. — Ты ведь сам почему-то поступил так, а не иначе. Не сдал меня Прониной, хотя у тебя была возможность. Не добил меня вместе с ней, хотя ты мог. Что-то внутри тебя заставило так поступить. Не я. Не какая-то внешняя сила, а ты сам.

Пиксель вспомнил всё, что произошло с ним за последнее время. Избиение туриста на Зекарисе. Слова Лысой Бороды на Кровавом Пределе. Расстрел сбежавших узников Кроуярда. Несправедливый арест всех корсаров «Аркана» и ужасную казнь Эпплуорта на Рейвенхольде. Готовность Прониной расстрелять Хаямуру лишь из-за разреза глаз — и закономерный уход рулевого из команды.

— Ты… — Пиксель прервался. — Не только внутри тебя одни противоречия. Во мне борются корсарский прагматизм и… стремление к справедливости, что ли. Я подался в «космические волки» не только для того, чтобы летать по планетам и нехило зарабатывать. Я ещё хотел помогать людям. Защищать их от пиратов, разрушителей и чужаков. Спасать обездоленных от голода. И за последний месяц я увидел столько несправедливости со стороны Империи, что какая-то часть меня начала этому противиться. Я и раньше видел, что моё правительство далеко не сахар, но на фронтире оно творит меньше беспредела, чем в центральных мирах, где я побывал лишь недавно. И всё это… вылилось в то, что вылилось.

— Вот видишь, — Птитс с сочувствием наклонил голову.

— Спасибо, что помог мне это понять, — искренне ответил Пиксель. — То-то на душе становится легче. Хоть мы и в бегах, мой корсарский патент наверняка аннулирован, и в Империю я больше не вернусь.

— Прости, что я причинил тебе столько вреда. Теперь я тебе должен, но не знаю, чем могу расплатиться.

— Да ладно, — махнул рукой уже бывший корсар, а ныне пират. — Зато ты открыл мне новый путь.

— Что так пафосно?

— Всё как ты любишь.

Пиксель собрался уходить, но в последний момент спросил:

— А что с «Чумой»? Ты им всё-таки передал файлы с Великородины?

Корсар оглянулся и увидел, как хитро и хищно усмехается Птитс.

— Я подправил архив. Представляю их лица, когда они не найдут нужных данных…

* * *

В главном зале храма царила темнота. Высокие стены и статуи чужаков терялись во мраке под наклонённым потолком. Лишь тусклые светильники горели над столом в центре огромного помещения. Там собрались члены «Чумы»: все в мантиях, шляпах и масках. В длинных птичьих клювах прятались фильтры, защищавшие от токсинов Лорда Пестиленса.

Сам Чумной Владыка восседал во главе стола на троне, похожем на коляску с большими колёсами. Глава организации выглядел как разлагающийся труп. Его тело в ветхих одеяниях было покрыто гноящимися язвами, нос отсутствовал, а вместо глаз зияли чёрные глазницы. Из живота и спины Лорда Пестиленса к спинке трона шли прозрачные трубки, по которым текла ядовито-зелёная жидкость.

Среди собравшихся в зале была Н. С. Внешне она не проявляла никаких эмоций, и маска в этом изрядно ей помогала, но внутри её сердце радостно сжималось от предвкушения триумфа. Вот-вот в зал войдут дешифровщики, которые трудились над раздобытыми Одержимым данными. Карл Птитс оказался очень полезен, и хорошо, что теперь он проиграл бой и умер при имперской бомбардировке — лишние свидетели были не нужны.

Женщина в птичьей маске ощутила приятное волнение — в зал вошли два её соратника. Руками в перчатках они держали информационные планшеты.

— Мы прибыли, Владыка, — сказал один из них, когда они оба поклонились.

— Отлично, — хриплый тихий голос Пестиленса словно доносился из могилы. — Что вы нашли?

Н. С. повернула голову, пристально вглядываясь в дешифровщиков.

— Владыка, мы взломали имперский архив с Великородины… — нервно начал первый.

— … и не обнаружили ничего о кинжале, — закончил второй.

Сладкое предвкушение вмиг сменилось ледяным холодом храма. Гнев Пестиленса был неумолим — и мог в любую минуту обрушиться на Н. С.

— Не обнаружили? — повысил голос Лорд, похожий на мертвеца.

Он занёс руку будто бы для удара, и трубки задёргались вместе с его телом.

— В-владыка, похоже, там этих данных… просто не было! — с беспокойством ответил дешифровщик в маске.

— Не было? — проревел Пестиленс, изрыгая чёрную желчь. — Н. С., как вы это объясните?

Все повернули к ней птичьи клювы. То ли она просчиталась, то ли Одержимый её перехитрил, но если нужные сведения в архиве отсутствовали, то Н. С. была виновна в крупнейшем провале за всю историю «Чумы».

— Мой Владыка, видимо, произошла ошибка, — заговорщица старалась держаться с достоинством. — Согласно информации с Рейвенхольда, те данные хранятся на Великородине, но, возможно, Бюро опередило нас…

— Эта ошибка будет стоить тебе жизни, — пробулькал Пестиленс. — Ты примешь Чуму. Помни, все мы идём к смерти, да. И все найдём в ней спасение.

Н. С. поникла. Она была вынуждена ответить так, но понимала, что подобное просто не могло произойти. Кинжал Пастырей явно побывал на Великородине, прежде чем отправиться на следующую планету, а записи в имперских центрах просто так не удалялись. Выходит, Одержимый всё подстроил…

Зажимы на стуле Н. С. сомкнулись, не давая ей уйти. Трон Лорда Пестиленса подъехал к ней. Стоило лидеру «Чумы» снять маску длинными костлявыми пальцами и выдохнуть на её лицо…

— Что? — внезапно выдавил Пестиленс. — Не может быть…

Сердце Н. С. до сих пор учащённо билось от страха, но беда, похоже, миновала. Всё внимание, казалось бы, незрячего Чумного Владыки было приковано к одинокой фигуре, стоявшей у входа в зал. Высокий человек с посохом в левой руке на удивление быстро пересёк мост над бездонной пропастью и оказался у стола.

— Здесь весело, но вижу, меня вы не пригласили, — его ухмылка утонула в длинной седой бороде, а зелёные глаза игриво сверкнули.

Н. С. сразу узнала Философа, Верховного Владыку Разрушения. Она знала, что пора бежать, и её сосед — тоже. Он быстро освободил её руки из зажимов и бросился к платформе телепортатора, скрытой в боковом алькове.

* * *

Пиксель покинул карцер и поднялся на верхнюю палубу — она единственная не была перекрыта из-за декомпрессии. Минуя ряды пушек, капитан вернулся на мостик. Людей стало меньше — многие разошлись по каютам. Михаил и Беггер сидели в своих креслах, а Антимон скучающе прислонился к стене.