Тень правды

Она находится внутри его тела. Он с самого начала был предрасположен к таким кровотечениям. Сопоставив всё увиденное мной, я понял, что на самом деле происходит с Евгением.

Он болен генетическим заболеванием. И это — гемофилия. Нарушение свёртываемости крови. Вариантов гемофилии существует целое множество, и определить точную поломку с местными технологиями практически невозможно.

Правда, Токс, а затем Евгений ни разу не упоминали, что у них есть гемофилия. Возможно, они просто не стали об этом говорить. А, возможно, эта болезнь передалась от Полкана. У собак тоже бывает такая генетическая поломка.

Хотя… Нет. Не факт. Она могла возникнуть после возрождения Евгения. Из-за сочетания генома собаки и человека. Хромосомы приобрели мозаичную структуру, а это могло привести к патологическому изменению одного или нескольких генов.

Вот только у меня пока что нет препаратов, которые могут остановить такое кровотечение. А лекарская магия не может справиться с образованием тромба. Придётся искать другой способ решить эту проблему, и срочно.

— Что с ним происходит, Алексей Александрович?! — воскликнул Разумовский, когда мы с Кастрицыным буквально ворвались в отделение. — Почему вы все в крови?

— Долго объяснять, — ответил я. — Срочно готовьте капельницу с физиологическим раствором. То, что мы вводили господину Кастрицыну, чтобы спасти его от обезвоживания. Помните?

— Да, сейчас же всё сделаю! — ответил Разумовский и рванул на склад, где хранились препараты.

Потеря крови в каком-то смысле равноценна обезвоживанию. Только в данном случае человек теряет самую важную жидкость, содержащуюся в его теле.

Кровь.

Мы положили Балашова на кровать, а я всё ещё продолжал тратить свою ману. Её осталось совсем немного. Запаса хватит буквально на одно заклятье.

— Что будем делать, господин Мечников? — спросил Кастрицын.

— Выбора нет, Роман Васильевич. Мы можем спасти пациента, но мне понадобится ваша помощь. Именно ваша. Кроме нас с вами уже никто не сможет исправить ситуацию, — произнёс я. — Сейчас я объясню вам, как работают компоненты системы крови. Нам придётся поднапрячься, иначе…

Мой указательный палец, который всё это время лежал на предплечье Балашова, перестал чувствовать ритмичную пульсацию.

У моего друга остановилось сердце.

Глава 7

Вот теперь ситуация точно достигла апогея. Будет попросту глупо потерять Евгения сейчас после всего, что нам уже удалось пережить вместе.

Первым делом я бросился к его телу и, продолжая поддерживать состояние повреждённого сосуда лекарской магией, принялся выполнять закрытый массаж сердца. Главное сейчас — завести сердце, а уже после этого можно будет провернуть задуманный мной план.

Для человека с гемофилией любое ранение может оказаться последним. Именно от этой болезни в моём мире, между прочим, страдал единственный наследник Николая Второго — Алексей Николаевич. Из-за этого у семьи Романовых возникало много проблем с ребёнком, поскольку он мог получить серьёзное ранение даже от обычного падения. Правда, в итоге его история, как и история всей семьи Романовых, всё равно закончилась плачевно.

Подозреваю, что в этом мире так просто дворян не смогут сместить и лишить власти. Не знаю, будет ли идти здесь история по тому же сценарию или нет, но устроить революцию смогут только те, кто владеет магией.

Или огнестрельным оружием хотя бы по типу того, которое только изобрёл избранник Телесфора.

Именно об этом я думал, пока пытался откачать Евгения Балашова. Старался углубиться в мысли о чём угодно, кроме того, что происходит в данный момент. Продолжал ритмично прожимать его грудную клетку, а сам отстранился от происходящего.

Слишком уж много странных вещей произошло за последние сутки. Сначала вся эта ситуация с судом, потом появление Полкана вместо сознания Евгения, и в завершение всей этой картины — безумная резня, которую затеяли сектанты. Вопросов у меня уйма, но до сих пор нет ни одного ответа.

От мыслей меня отвлёк громкий вдох, сделанный Евгением. Или Полканом. Тут уже чёрт разберёт, кто из них двоих сейчас управляет телом.

— Роман Васильевич! — прокричал я. — Начинаем!

— Что мне нужно делать? — растерянно спросил Кастрицын.

— Поделитесь со мной своей маной, я поддержу поврежденные сосуды и постараюсь быстро объяснить, что от нас требуется, — произнёс я и принялся ещё быстрее останавливать кровотечение, которое, казалось, уже было невозможно замедлить ничем, кроме препаратов-гемостатиков.

Но их я до сих пор не изобрёл. А следовало бы. Теперь я вижу, на что стоит сделать акцент в следующий раз. Гемостатики не только простым лекарям пригодятся, но и военным. Думаю, они с радостью купят у нас эти препараты, поскольку те будут играть на фронте первостепенную роль, как и антибиотики.

Главное правильно разъяснить им, как и в какой дозировке можно использовать этот препарат. Иначе по ошибке военные могут не спасти пациента, а наоборот, убить его.

К примеру, при кровотечении ему введут гемостатик, но сильно превысят дозировку. Тогда это может привести к образованию тромбов. А уж если образуется эмбол — тромб, способный путешествовать по кровеносным сосудам — тогда ситуация запросто может закончиться плачевным исходом. Инсультом или тромбоэмболией лёгочной артерии. А последние два заболевания практически всегда либо делают человека инвалидом, либо убивают его.

— По моей команде, Роман Васильевич, начинайте использовать силу скрытых каналов на повреждённых венах. Просто сконцентрируйтесь на сосудистых стенках. А я то же самое сделаю с кровью, — пояснил я.

— Вы имеете ввиду «перелечивание»?! — удивился он. — Но ведь так мы можем его убить!

— Он в любом случае умрёт, если мы ему не поможем, — сказал я. — Придётся рискнуть, господин Кастрицын.

Я уже отметил для себя две полезные функции, на которые способно «перелечивание». Во-первых, с помощью него можно наносить урон в тех ситуациях, когда обратный виток не доступен мне из-за клятвы лекаря. Во-вторых, бывают случаи такие, как сейчас. Когда обычная лекарская магия ничего не может противопоставить болезнетворной силе. В данном случае, когда человека вылечить почти невозможно, «перелечивание» служит в качестве козыря. А если мы вдвоём вместе с Кастрицыным попытаемся дать бой гемофилии, думаю, у нас должно получиться.

Пока Роман Васильевич старательно заращивал сосудистую стенку, останавливая венозное кровотечение, я уже залатал все капилляры и принялся работать над свойствами самой крови.

И тут важно понимание заболевания. Ведь без понимания лекарская магия работать отказывается. Нельзя просто дать ей приказ: «Лечи кровь! Пусть кровотечение остановится!»

Нет. Приказ должен быть максимально конкретным. Главным оружием лекаря является не его магия, а его головной мозг. Его понимание патологических процессов.