Тень правды

— Ах да, Евгений, забыл у тебя спросить, — перед уходом произнёс я. — У тебя ранее не было заболеваний крови? Не случалось такого, чтобы обычная царапина кровоточила несколько суток?

— Нет, — помотал головой Балашов. — Звучит ужасно. А почему ты об этом спрашиваешь?

— Потому что, к сожалению, тебе теперь придётся мириться с гемофилией. Постарайся не получать даже малейших ранений.

Я кратко пояснил Евгению, что произошло из-за соединения его тела и клеток Полкана, после чего попрощался с другом и покинул его палату. Разумовский тем временем, как в задницу ужаленный, носился по госпиталю, куда уже успели доставить других пострадавших из здания суда. Я бы хотел помочь ему, но силы были уже на исходе. На Евгения ушли последние крупицы энергии.

— Александр Иванович, — позвал его я. — Понимаю, что вы сейчас перегружены, но, пожалуйста, не забудьте поставить Балашову капельницу. Ему нужно обязательно восполнить запас жидкости.

— Всё будет сделано, Алексей Александрович, скоро к нему подойдут, — ответил он. — А вы идите домой. Отдыхайте. Не могу даже себе представить, что вам пришлось пережить. Я — единственный из состава преподавателей, кто не пришёл в здание суда. Мне очень хотелось вас поддержать, но пациентов оставить было не на кого. Когда я узнал, что суд атаковали какие-то сумасшедшие сектанты… Мне стало стыдно. Жаль, что я не смог помочь вам.

— Забудьте, мы с господином Кастрицыным неплохо справились. Жертв не так уж и много, — произнёс я. — Лучше скажите, не стоит ли вам позвать кого-то на помощь? Как я понял, всех пострадавших привезли именно к вам.

— Вы уже сделали всё, что могли. Ваша группа «3В» согласилась помочь мне. Многие из них даже готовы остаться на ночь. Не знаю, как вы смогли изменить этих студентов всего за месяц, но я их, если честно, даже не узнаю. Теперь мне действительно кажется, что из них могут получиться выдающиеся лекари.

Я покинул отделение Разумовского, спустился на первый этаж — в фойе, где всё ещё дожидался меня Роман Кастрицын.

— Как ваш друг, Алексей Александрович? — обеспокоенно спросил он.

— В надёжных руках, — ответил я. — Предлагаю вам пройтись. Давайте переговорим в академическом сквере. Всё-таки здесь слишком много пациентов и их родственников. А наш разговор не должен достичь чужих ушей.

Мы покинули госпиталь, прошлись до сквера, в котором не оказалось ни одного человека. После того, что случилось в суде, все люди попрятались по своим домам.

— Я понимаю, что вы сейчас чувствуете, — произнёс Кастрицын. — Я воевал с некротикой несколько десятков лет. Столько добрых товарищей потерял — вы не представляете. Очень тяжело прощаться с ними. До сих пор помню в лицо каждого, кого пришлось потерять. Но это придаёт мне сил. Во мне до сих пор кипит гнев, и я направляю его на убийство этих подонков, которые смеют распространять некротику среди мирных граждан.

Насчёт гнева — я заметил. В зале суда он словно ураган пронёсся между сектантами и перерубил их с такой скоростью, что я даже не успел понять, как прервалась жизнь этих безумцев.

— Ничего, Балашов выкарабкается, — ответил я. — Мне хотелось поговорить о другом, господин Кастрицын. Как я понял, вам уже доводилось сталкиваться с сектантами. Что они из себя представляют? У вас нет предположений, почему они вдруг ворвались в здание суда?

— А вы считали, сколько лекарей находилось в суде, Алексей Александрович? — гневно усмехнулся он.

— Тридцать три человека, — тут же ответил я.

— Значит, вы и без меня знаете, зачем они туда ворвались. Сильно сомневаюсь, что они хотели как-то повлиять на решение судьи. Их целью были мы. Я, вы, Синицын, студенты, преподаватели и семья Мансуровых.

— А вы не заметили кое-что странное? — поинтересовался я.

— Вы это о чём? Об их тёмных кристаллах? Так это главное оружие сектантов. Его обычно заряжает некромант…

— Нет-нет, я о другом, — перебил Кастрицына я. — Андрей Углов явился в зал суда побитым. Как думаете, это совпадение, или между его ранами и нападением сектантов есть какая-то связь?

— Хм… — поджал губы Роман Васильевич. — Если честно, я даже не пытался думать в таком ключе. Но могу сказать, что мне показалось, будто сектанты пытались атаковать и его тоже. Хотя лекарской магии у него нет от рождения.

— Но его отец — лекарь, — подметил я.

— Такое бывает, — произнёс Кастрицын. — Возможно, они почувствовали, что в нём течёт кровь Всеволода Углова. И потому побили его ещё по дороге сюда. Но тогда выходит совсем уж странная картина. Почему он никого не предупредил?

Не стану клеветать, но у меня уже созрело предположение, почему он так поступил. Возможно, он с самого начала знал, что в суде ему не победить. Я собрал слишком много свидетелей и доказательств виновности Мансуровых. Есть шанс, что он приманил сектантов в здание суда, чтобы устроить хаос и освободить Викторию и Аркадия.

Безумный план. Но никак иначе произошедшее я объяснить не могу.

— У меня есть ещё один вопрос, Роман Васильевич, — сменил тему я. — Как один из главных борцов с некротикой, поделитесь со мной, что вы знаете о Чернобоге и этих сектантах?

— С Чернобогом я пока что никогда не сталкивался, господин Мечников, — тут же ответил он. — Обычно эти сектанты поклонялись своим верховным некромантам или злым духам. Например, Мороку, Морене, Недоле, Вию или Маре. Но про Чернобога я услышал впервые. Эти уродцы всё время создают свои церкви, замаскированные под собор Грифона или других богов, которым поклоняются жители Российской Империи. Однако, если быть внимательным, можно заметить, что статуи, иконы и росписи на стенах искажены. Это делается намеренно, чтобы местный бог не мог отомстить сектантам за то, что они притворяются его служителями.

— И сколько таких церквей вы уже искоренили?

— Десятки, — вздохнул Кастрицын. — Чуть со счёту не сбился. Но я уже прекратил этим заниматься. Здоровье не позволяет. Да и тело не такое сильное, как прежде. А некротика очень хорошо видит слабости человека. Один неверный шаг — и ты труп. Хотя… Кому я это рассказываю? Вы ведь сами были в Тёмном Мире. Там, где ещё никогда не ступала нога лекаря.

Если задуматься, я даже помню чей-то голос. В Тёмном Мире кто-то звал нас с Синицыным. Может, это и был Чернобог, покровитель некротики.

Теперь уже сказать наверняка не получится. Но от Кастрицына я получил максимум информации. Вряд ли он сможет мне рассказать что-то ещё.

— Я благодарен вам за советы, Роман Васильевич. Если что-то понадобится — обращайтесь. А я, пожалуй, посещу полицейский участок. Хочу поговорить с главным городовым Тимофеевым. Возможно, ему уже что-то известно о произошедшем, — произнёс я.

— Будьте аккуратны, господин Мечников, — пригладив седые волосы, произнёс Кастрицын. — Мне почему-то кажется, что именно вы притягиваете к себе некротику. Тёмные маги видят в вас угрозу. И они обязательно сделают следующий шаг. Постарайтесь быть к нему готовым.