Тень уходит последней

– Хорошо, Игорь Петрович, я подумаю над Вашим вопросом, - встал из-за стола Синцов.
– Но без выдачи своевременной зарплаты коллективу, боюсь, полноценно отработать нам не удастся.

– Что!?
– спустился с небес Ржавский.
– Да, что ты из себя представляешь, а, корреспондент? Смотрю, вы не только писать не умеете, а еще пытаетесь учить меня? Смотри на меня! Это я еще к твоим статьям так по-доброму отношусь, хотя в них такая галиматья, такая галиматья!

"Все, сорвало Скелета", - с этой мыслью Николай хлопнул дверью и, не обращая внимания на людей, собравшихся в приемной, пошел в свой кабинет.

"Что ж, неплохо начался день, без тыканья Ржавским очередных порций иголок и ножей в сердце и в душу, день не день", - стучала в висках Синцова привычная мысль.

Николай с размаху чуть не сбил перегородившую ему дорогу и пытающуюся остановить его корректоршу.

– Извини, что тебе от меня нужно, Марина?
– остановился Синцов.

– Ошибку допустила в вашей статье.

– Газета вышла?

– Да, уже печатается.

– В заголовке, в рубрике? Где ошибка?

– Нет, в одном абзаце букву пропустила в одном слове.

– Может, не заметит, - отмахнулся Николай.

– А если заметит?

– В школу пойдешь, после Ржавского, там тебе будет спокойнее работать.

– вы так думаете?
– открыла рот корректорша.

Николай, отодвинув от себя в сторону Марину, пошел дальше. Хотелось рвать и метать. Да, нужно было послушать жену и вовремя перейти к коммунистам в "Красное знамя", пусть там и зарплата поменьше, но редактор - толковый человек. Сам - журналист, и знает, что такое лихо. А этот(?), и где его только Скуратов выискал?

Шли слухи, что Ржавский работал на одном из его предприятий в отделе труда и зарплаты и очень себя проявил, опуская ее ниже и ниже, давая предприятию прибыль. И подпевал он директору, кляузничая на всех. Это, видно, Хозяину и понравилось, поэтому и предложил ему редакторскую должность в этой газете. Ну, Скелет.

Ничего сейчас не хотелось делать, а только спать. Сон - это самое лучшее лекарство от нервного срыва. И что делать? До следующего номера газеты три дня осталось. Три дня! Две статьи и подборку вопросов и ответов юриста он уже сдал ответственному секретарю газеты еще вчера, его план выполнен на сто пятьдесят процентов.

– Виктор Юрьевич, - в телефонную трубку буркнул Синцов, - что-то от меня еще нужно? Не знаешь. А для чего же ты там сидишь, а?
– сорвался Николай.
– Все, я дежурство закончил, сегодня свободен. Три ошибки? Пейборода, это - спорный вопрос, ты их с корректоршей обсудил? Дура, говоришь? Давай я Ржавскому предложу вам с ней поменяться местами! А что? Ты посмотри, какие мастера по дизайну работают в партийной газете! И тысячи беспартийных она, как магнит, к себе притягивает, тираж ее растет, а у нас падает. Тираж падает!
– поставил ударение на последнем слоге Синцов.
– Что, наша газета это бронепоезд на запасном пути? А вот почему ее даже в туалет, чтобы подтираться не берут!
– и, бросив на телефонный аппарат трубку, наведя на своем столе маломальский порядок, Синцов вышел из кабинета и направился к выходу из редакции.

"Да, да, вот из-за таких бездарей вместо леса пустыни, вместо морей - болота", - уже в какой раз повторяя мысль, как-то высказанную в слух Ржавским, Николай ускорил свой шаг к остановке маршруток.

– 3 -

Пропустив несколько заполненных маршруток, Синцову повезло с третьей. И не только потому, что она была полупустой, а и потому, что удалось занять свое любимое место - в кабине водителя. Ехать в конец города - путь не близкий, около часу. А дорога всегда отвлекает. На ней идет такая же жизнь, борьба машин за свое место на полосе, скоростные гонки, смена одна за другой аварийных ситуаций.

– У вас телефон разрывается, - толкнул в бок Синцова водитель микроавтобуса.

– Да, да, извините, - вздрогнул Николай и вытащил из бокового кармана джинсовой куртки мобильник.
– Да, Эмилия! Хорошо, позвоню. Хорошо, хорошо.

"Вот упырь этот Пейборода, уже пожаловался Ржавскому. Ну..."

– Игорь Петрович, это я, Синцов!
– напрягся Николай, готовый выслушать новую порцию высказываний от своего редактора.

– Очень, очень хорошо, что это ты!
– голос у Ржавского был мягким, добреньким, что было предвестником бури.
– Ты так быстро убежал, что я не успел тебе главное сказать.

– Пейборода уже нажаловался!
– сорвался Синцов.

– Брось, вижу, что устал и тебе нужно отдохнуть после ночного дежурства. Три ошибки - это не десять. Но после того, что я сейчас тебе скажу, навряд ли спать захочется. Хи-хи-хи, - усмехнулся Ржавский.
– Дай мне номер своей карты, гонорар за две последние брошюры перечислю тебе, и зарплату, которую задолжал.

– Рассчитываетесь со мной, Игорь Петрович?

– Николай Иванович, вы такой взвинченный, что смотрю с вами без валидола сейчас говорить просто невозможно. Так, вам гонорар нужен с зарплатой или нет?

– Конечно, Игорь Петрович. Так, у Эмилии мой номер есть... А, понял, понял, все понял.
– удивился Синцов.
– Ждите, сейчас пришлю.

Нет, сейчас он ничего не видел впереди себя. Ни снующих автомобилей, ни красноглазых и зеленоглазых светофоров с перебегающими через дорогу пешеходами. И вот наконец-то раздалась с мобильника она, долгожданная трель соловья: пришло сообщение.

Синцов, тут же нажав на кнопку "SMS", и, надавив на долгожданную папочку "телекарда", невольно присвистнул - семьдесят тысяч рублей.

"Вот богач!
– воскликнул про себя Синцов.
– Не полностью заплатил, как договаривались, не по тридцать пять тысяч рублей за каждую брошюру, а по двадцать пять. Это на него похоже.

Неужели уловка Пашки Мысенко сработала?
– судорожно перебирал нужные мысли Синцов.
– Во-от, братец ты, молодчина! Это ж, в какую газету ты хотел меня "забрать", а? Видно, сказал об этом Ржавскому, а тот тут же и нашел деньги, чтобы расплатиться со мной. Хотя, для "бронепоезда на запасном пути" я и не сильно-то нужен Скуратову", - вздохнул Синцов и, потянувшись до хруста в костях, поудобнее уселся в кресле.

– Что, новость хорошая?
– расправляя усы, посмотрел на Синцова улыбающийся толстячок - водитель.

– Еще и какая, - пряча телефон в боковом кармане, ответил Николай.
– Почаще бы такие приходили, да еще с хрустом.

– Деньги дали?

– Есть малость.

– Поздравляю. Сколько?

– Пятерку!
– соврал Николай.

– В евро?
– донимал водитель.

– Нет, одна красненькая.

– Э-э, Степан!
– и протянул Синцову правую руку для рукопожатия.

– Николай, - представился Синцов и пожал ему руку.