Тень уходит последней

– Проспали?

– Ну, Федор Викторович, ну...

– Так, что дальше было-то?
– Дятлов начал торопить полицейского.

– Ну, значит, все-таки выкинул папку в форточку Кораблев. То есть, значит, не Кораблев, значит, а этот, Петров. Ну и все, а женщины разняли их.

– И все?
– почему-то удивился Дятлов.

– Ну, нет. Та женщина, которой выкидывали эту папку, стояла у окна. С папкой потом она пыталась пройти в дом престарелых, но охранник ее не пускал. Она кричала на него, обзывалась всякими слова, значит, говорила, что министру внутренних дел будет жаловаться на него. А потом закрылась в своей машине и просидела до нашего приезда. Сейчас ее допрашивает Скворцов.

– А Кораблев?

– Плохо мужику стало. Врачи вроде помогли, укол сделали, второй. Ну, мы не стали им мешать, а сейчас заглянули к нему в палату, а там никого.

– Сосед его тоже исчез?
– спросил Дятлов.

– Да, нет, он в комнате отдыха сидел, на рыбок смотрел.

– Понятно, - вздохнул Дятлов.
– Так, это Вертилова стояла у окна и ждала, когда Петров ей выкинет папку?

– Да, значит, Вертилова, с ней сейчас, ну, значит, Скворцов ее допрашивает.

– И никто не видел, куда делся Кораблев?
– допытывается у старшего лейтенанта Дятлов.

– Ну, как не видел, - замахал рукой полицейский.
– Значит, Коля Меньшов за ним пошел. Пока еще не звонил. Ждем, когда позвонит.

– Хорошо, посидите здесь, сейчас приду, - Дятлов вылез из машины и направился к ближайшему одноэтажному дому, куда ему показал старший лейтенант.

Николай поежился, завел машину и включил печку. Столько передумал об этой истории и так устал уже от нее, что не хотелось сейчас, следя за разговором полицейского с Дятловым, приходить к какому-то умозаключению.

"То, что папка оказалась не в квартире Кораблева, а в доме престарелых, где находится он сам, так и должно было быть. Ну, обманул следователя, может, из-за того, что памятью страдает, может, из-за того, что не понял Дятлова. Хотя, Федор Викторович - хороший психолог, знает, как и с какими людьми нужно разговаривать. Но, скорее всего, Кораблев ему не доверяет и поэтому..."

Старший лейтенант с разрешения Николая закрыл дверь машины, нагнав в салон холодного воздуха.

– Замерз уже, - сказал в свое оправдание полицейский.

– Угу, - кивнул головой Синцов, но разговора со старшим лейтенантом не стал поддерживать.

Первое, что отметил про себя Николай, от полицеского сильно пахло кислым табачным дымом, кончики пальцев с ногтями на его левой руке были желтыми, это говорило о том, что он курит сигареты без фильтра, как когда-то отец Синцова. Ломал фильтр и выбрасывал его, считая, что тот делает "вкус" табака мягким, а он любил сигареты покрепче.

Видно было, что старшего лейтенанта гнетет молчание, и он пытается о чем-то заговорить с хозяином машины, который смотрит куда-то вдаль и думает о чем-то своем.

– Что-то знакомое у вас лицо?
– наконец, набрался храбрости полицейский.

Николай полуобернулся к офицеру лицом и, присмотревшись, улыбнулся:

– Похоже, что да? Погодите, Ваша дочка учится случайно не в третьей школе?

– А-а, точно, в шестом классе. И вас, и меня в конце сентября избрали в родительский комитет.

– Точно, - Николай протянул руку для рукопожатия полицейскому.

– вы же журналист?

– Верно, - улыбается Николай.
– Дятлов предложил мне сюда приехать, и не столько, как газетчику, а как водителю.

– А-а, - замахал указательным пальцем перед лицом Николая старший лейтенант, - вы же еще и писатель. Читал, читал. Из-за этого приехали со следователем сюда, - то ли спрашивая, то ли делая вывод, сказал полицейский.

– Как напишете про это, дадите эту книгу прочесть?

– Обязательно, только она уже вот-вот выйдет, а окончание в ней, к сожалению, будет другим. Там все построено на наших с Дятловым разногласиях. Я считаю, что здесь идет психологическая борьба между людьми, которые остаются верными своим моральным принципам, которые были в них заложены, и пытаются, благодаря этим качествам, устроить суд над другими людьми, нарушавшими ради своего благополучия эти каноны. А Дятлов смотрит на все это проще, как на человеческую жадность, стремление украсть, ограбить слабых людей, которые обладают ценностями.

– Интересно, интересно. А в книге будет много кровавых моментов?
– не спускает глаз с Синцова полицейский.

– Честно говоря, я не люблю писать об этом. Мне больше нравятся бескровные истории, чтобы в них были аналитические размышления следователя, ну, и конечно, чтобы это дело было сильно запутанным. А в конце уже разгадка.

– Мне нравятся Ваши книги, но я вам посоветую, добавьте в них крови, страстей, погони. А то дочка и сын спрашивают меня, ну как там, нашли убийцу или вора? А мне толком и нечего такого рассказать, чего бы им хотелось. Скукотища одна.

Пискнула рация, в салоне раздался сильный шум от ее помех. вытащив из нагрудного кармана своей форменной куртки большой черный телефон, старший лейтенант сказал в него:

– Скворцов, ты? Слушаю.

Было очень трудно разобрать то, о чем говорил ему неизвестный полицейский Скворцов. Но старший лейтенант хорошо понимал недосказанные абонентом слова.

– Так, и где он?

– Ш-ш-аг-тши шим-ми.

– На озере? Что он там, рыбу ловит?

– Ша-шука- раташшаи.

– Щуку? Какую щуку тащит? А, рыбак тащит. Ну, и пусть себе тащит. А причем здесь Кораблев? А-а, стоит рядом с ним? А о чем он говорит с тем рыбаком?

– Не ...шу.

– А ты ближе подберись. Бумагой размахивает? Папкой? А тот, что?

– Ши-шишется.

– Смеется?

– Ничего не понимаю. Ну, слышишь?

– Шу.

– Ну?

– Шашьша.

– Кораблев, что ли к нему драться лезет?

– Ша.

– Задержи их. Стоп, стоп, не нужно. Сейчас придем.

Старший лейтенант вылез из машины Синцова и что-то стал громко говорить по рации. Пока Синцов опускал стекло, чтобы расслышать, о чем говорил полицейский, из дома вышел Дятлов и направился к ним.

– Мы нашли Кораблева, - громко говорит ему старший лейтенант.
– Он здесь на озере драку затеял с рыбаком.

– Этого еще не хватало! Слава, отправь туда наряд, пусть обоих задержат, - распорядился Дятлов и, позвав Синцова, сказал ему.
– Николай Иванович, ну, что, пойдем, проветримся. Думаю, что все уже закончилось.

– 2 -

Вот только теперь у Николая появилась возможность понаблюдать за этим человеком. Вертилов был суховат, на лице сосредоточенность. Еще, что заметил Синцов, это - угловатость правой брови Сергея Петровича, прямо по ее середине . Видно, когда-то у него была травма. Из-за нее взгляд Вертилова, если он смотрит на кого-то снизу вверх, напоминал птичий, орла или коршуна. В нем даже сквозила какая-то свирепость, невольно вызывающая у тебя испуг.