Тень Великана. Бегство теней (сборник)

Когда он не общался с Волеску, проводил время с Антоном, который вернулся из отставки и согласился принимать сильнодействующие средства, подавлявшие отвращение к работе в его области науки.

– Я каждый день убеждаю себя, – сказал он Бобу, – что не занимаюсь наукой, а просто проверяю домашние задания студентов. Это помогает, но меня все равно тошнит. Ничего не могу с собой поделать.

– Не насилуйте себя больше, чем можете.

– Мне помогает жена, – сказал Антон. – Она очень терпелива со мной, стариком. И – знаешь что? Она беременна. Естественным путем!

– Поздравляю, – отозвался Боб, зная, насколько это было тяжело для Антона, чьи сексуальные желания шли вразрез с планами завести детей.

– Мое тело до сих пор все умеет, даже в таком возрасте, – рассмеялся Антон. – Даже то, что кажется неестественным.

Но, несмотря на счастье Антона, картина, которую он рисовал, выглядела все хуже и хуже.

– Его план был достаточно прост, – сказал он. – Он намеревался уничтожить человечество.

– Зачем? Не вижу смысла. Месть?

– Вовсе нет. Уничтожить – и заменить другим. Выбранный им вирус должен был проникать непосредственно в репродуктивные клетки тела – в каждый сперматозоид, в каждую яйцеклетку. Вирус заражает, но не убивает – просто вырезает участок генетического кода и заменяет его другим. Изменения могут быть какими угодно – скажем, сила и скорость уроженца Восточной Африки. Некоторых мне не понять, поскольку никто по-настоящему не пытался исследовать функции этой части генома. А про некоторые я даже не знаю, подходят ли они для человека. Мне пришлось бы проверить каждое из них, но сделать этого я не могу. Это уже настоящая наука. Так что пусть этим займется кто-нибудь другой, позже.

– Вы не упомянули самое серьезное изменение, – напомнил Боб.

– Мой ключик, – сказал Антон. – Его вирус поворачивает ключ.

– Значит, у него нет противоядия. Невозможно включить интеллектуальные способности, не запустив одновременно постоянный рост.

– Если бы оно у него было – он бы им воспользовался. Какой смысл этого не делать?

– Получается, все-таки это биологическое оружие.

– Оружие? Которое воздействует только на детей, вынуждая их умирать от гигантизма, не дожив и до двадцати? Да уж, от этого войска точно в панике разбегутся.

– Тогда что?

– Волеску считает себя богом. Или, по крайней мере, рядится в одежды бога. Он пытается заставить человечество перепрыгнуть к следующей стадии эволюции. Распространить заразу, чтобы нормальные дети никогда больше не рождались.

– Но это же безумие. Если все будут умирать столь рано…

– Нет-нет, Джулиан. Вовсе не безумие. Почему люди живут так долго, хотя способности математиков и поэтов исчерпываются к тридцати годам? Ответ: из-за наших внуков. Выжить в непростом мире внукам помогают бабушки и дедушки. Обществу, где оберегали стариков, слушали и уважали их – и кормили, – всегда проще было существовать. Но речь идет об обществах на грани голодной смерти, где люди постоянно рисковали жизнью. Разве сегодня нам приходится столько рисковать?

– Если войны будут становиться все хуже…

– Да, война, – покивал Антон. – Если убить все поколение мужчин, их родители сохранят свой сексуальный потенциал и смогут произвести на свет следующее поколение, даже если погибнет вся молодежь. Но Волеску считает, что мы готовы пойти дальше планирования смертей молодых.

– И потому его вполне устраивают поколения моложе двадцати?

– Образ жизни общества меняется. Когда ты взял на себя роль взрослого, Боб? Когда твой мозг стал готов работать, чтобы изменить мир?

– В десять лет. И даже раньше, если бы я получил хорошее образование.

– И ты его получишь. Все наши школы изменятся, поскольку дети будут готовы к учебе в три года и даже в два. К десяти годам, если произойдет генетическое изменение Волеску, новое поколение будет полностью готово сменить старое – вступая в брак как можно раньше, плодясь как кролики, становясь непобедимыми в бою гигантами, пока не отдадут концы от сердечного приступа. Не понимаешь? Вместо того чтобы отправлять на смерть молодых, мы пошлем восемнадцатилетних стариков. А наукой, технологиями, строительством, сельским хозяйством и прочим будут заниматься молодые, десятилетние. И все похожие на тебя.

– Это уже будут не люди.

– Да, другой вид. Дети гомо сапиенс. Может, гомо люменс [6] . Они смогут скрещиваться с людьми прежнего типа, но те будут стареть, так и не став великими умами. Как они смогут конкурировать? Они перестанут существовать, Боб. Миром будет править твой народ.

– Они никогда не станут моим народом.

– Рад, что ты предан старикам вроде меня. Но ты – человек нового поколения, Боб. И если у тебя будут дети с моим ключиком… нет, они не станут такими быстрыми, как проектировал Волеску, но будут обладать выдающимся умом. Новое явление в мире. Когда они смогут общаться друг с другом, а не жить в одиночестве, как ты, сможешь ли ты быть с ними на равных? Возможно, да. Но смогу ли я?

6

Человек просвещенный (лат.).

– Сможет ли Петра? – горько рассмеялся Боб. – Вы ведь именно это имеете в виду.

– У тебя не было родителей, которые чувствовали бы себя униженными, узнав, что ты учишься быстрее, чем они способны учить.

– Петра все равно будет любить детей.

– Да, будет. Но никакая ее любовь не сделает их людьми.

– И вы еще говорите, что я определенно человек. Все-таки это неправда.

– Ты человек в своих чувствах, в своих желаниях – в том, что делает тебя добрым, а не злым. Но разве ты не одинок в скорости твоей жизни и уровне интеллекта?

– Только до тех пор, пока вирус не выпущен на волю.

– Откуда ты знаешь, что это уже не произошло? – спросил Антон. – Откуда ты знаешь, что Волеску уже не создал штамм и не распространил его? Откуда ты знаешь, что он не заразил самого себя и теперь не разносит вирус повсюду, где окажется? Сколько людей в комплексе Гегемонии перенесли простуду за те несколько недель, как он здесь появился? Насморк, зуд в пенисе, боль в сосках – да, в качестве основы он использовал именно тот самый вирус. У него извращенное чувство юмора.

– Я не проверял все симптомы, но мы простужались не чаще обычного.

– Скорее всего, нет, – сказал Антон. – Скорее всего, он не стал носителем. Какой смысл? Он хочет, чтобы вирус распространяли другие.

– Хотите сказать, вирус уже на свободе?

– Или у Волеску есть сайт, на который он заходит каждую неделю или каждый месяц. А потом однажды он этого не делает, и кто-то из старой сети Ахилла получает сигнал. Вирус вырывается на волю. Все, что требуется для этого Волеску, – оказаться в плену, лишившись доступа к компьютерам.

– Неужели он полностью завершил исследования? И смог создать действующий вирус?

– Не знаю. Когда он перебрался в другое место, все его данные поменялись. Ты ведь говорил мне, что послал ему сообщение? Ты послал ему сообщение, и он переехал в Руанду. Возможно, до этого у него уже была более ранняя версия, а может, и нет. Может, сейчас он впервые ввел в вирус измененные человеческие гены. Если так, то – нет, вирус не выпущен на свободу. Но это вполне может случиться. Он готов, и готов в достаточной степени. Возможно, вы поймали Волеску как раз вовремя.