Тень замка Килтон

Налив себе кофе, Лера не стала больше отвлекать уборщика и пошла на улицу. Солнце там совсем пригрело, и она решила, что понежиться в его лучах будет немного приятнее, чем сидеть в прохладном зале, пахнущем мыльными мокрыми досками.

Вода потихоньку подбиралась к высокой стене, оберегающей набережную от прилива. Чайки лениво носились над бухтой, разрезая небо острыми крыльями и протяжными криками. На волнах покачивались несколько лодок. Какой-то мальчишка бросал палку шотландской овчарке, и та носилась по пляжу, с азартом взбивая лапами мокрый песок. Ничего нового. День сурка, но такой прекрасный и беззаботный. Так можно прожить всю жизнь, просто любуясь морем. И чего еще надо?

Приливная волна радостно ухнула о стену. Лера улыбнулась и слизнула с губ коричную пенку, поражаясь, как быстро вода отгоняет тревожные мысли. За спиной послышалась какая-то суета. Она обернулась.

Женщина лет шестидесяти, одетая в лучших традициях самых отвязных секонд-хэндов, пыталась пробраться к столику через расставленные в беспорядке стулья. На плече она тащила огромную сумку, в одной руке у нее был маленький складной шезлонг, в другой – увесистый деревянный планшет. Перемещение явно давалось ей непросто. Женщина выглядела изрядно утомленной своей ношей, но при этом лицо ее вопреки всему сияло детским восторгом.

Неловко обернувшись в поисках подходящего места для отдыха, она все-таки зацепила сумкой один из стульев и с грохотом повалила его. И тут же еще громче заохала сама, щедро осыпая невидимых собеседников самыми искренними извинениями в чисто английском стиле.

Леру это умилило. Она подскочила с места и, добродушно улыбаясь, помогла гостье разобраться со своей поклажей и с несчастным стулом. Не переставая извиняться и благодарить, женщина наконец уселась, разложив вещи, и счастливо выдохнула:

– Стаканчик хорошего джина с тоником – вот, что мне сейчас действительно необходимо. Но боюсь, время не совсем подходящее, – она придирчиво посмотрела на небо, придерживая рукой широкополую лиловую шляпу, и поморщилась то ли от яркого солнца, а то ли от досады.

– Да кого волнует распорядок! Вы же на каникулах, не так ли? – Засмеялась Лера, с интересом разглядывая гостью.

– Откуда ты, милая? – женщина вдруг резко забыла о своих алкогольных планах и хищно уставилась на Леру, словно коллекционер, перед которым вдруг выпорхнула редкая бабочка.

– Из России, – устало выдохнула та, уже предвкушая разговор по известному сценарию.

Женщина открыла было рот, чтобы задать следующий вопрос, но вдруг хитро улыбнулась, словно прочитала мысли девушки. А затем тихо пропела на русском языке:

– Там чьюдеса, там лещий бродит, русалка на ветвьях сидит…

Лера вытаращила на нее глаза. Александр Сергеевич, конечно, гений мирового масштаба, но услышать здесь русскую речь, пусть даже с акцентом, для нее было очень неожиданно.

– Будем знакомы, Миранда Лаверн. – Женщина протянула Лере руку, увешанную кольцами и браслетами из натуральных камней.

– Валерия, – улыбнулась Лера. – Откуда вы знаете Пушкина в оригинале, если не секрет?

– О, это очень интересная история! Мой нынешний бойфренд – поляк, а его бывшая жена – русская дама. Мы все дружим. У Виктора прекрасная дочь и маленькие, совершенно чудесные внуки. Как-то я увлеклась сказочными сюжетами – писала по ним серию картин, готовила выставку. И Виктор, чтобы расширить мой кругозор, выкрал у внуков книжку про… как его… Льюкоморье. Ну чего не сделаешь ради вдохновения! Книжку мы, кстати, вернули. Но какие там были дивные иллюстрации! Мне стало интересно, о чем эти истории. Мы нашли английский перевод, но я хотела знать, как это звучит по-русски. О Боже мой! Какой красивый язык у вас, Лерачка. Как музыка.

Лера вздрогнула, словно кто-то с нежностью пощекотал ей самое сердце. Она уже приняла тот факт, что англичанам непривычно ее короткое имя, поэтому она представлялась здесь полным, позволяя называть себя на европейский манер – Валери. Хотя, если говорить начистоту, такая форма ее порядком бесила, словно это имя принадлежало не ей, а какой-нибудь манерной пожилой француженке. Миранда же превзошла всех знакомых британцев. Пожалуй, Лерочкой ее никто не называл последние лет десять, с тех пор, как не стало мамы мамы… А Миранда тем временем все не переставала восхищаться творчеством солнца русской поэзии.

– И какие красивые сказки! Русалки на деревьях… Надо же, как невероятно! Наши-то морские девчонки даже не знают, что можно увлекательно проводить время. – Она звонко засмеялась, запрокинув голову так, что шляпа все-таки свалилась, выпустив на свободу кудри еще более ярко-лилового цвета.

Разговор сам собой потек в другое русло. Лера была рада, что ей не пришлось в двухсотый раз отвечать на одни и те же вопросы про русскую зиму, водку и балалайку. Ей всегда казалось, что об этом ее спрашивают исключительно по сценарию пресловутых small-talk, и интерес к ее персоне наигран. Ее порядком раздражала нарочитая эмоциональность англичан. Натянутые улыбки, охи, ахи, my darling… Пять минут восторженной беседы ни о чем, а потом – все, пока, было очень приятно, увидимся снова. Ну-ну… За всем этим, по сути, сквозила пустота. Внимание местных окружало ее спонтанно и шумно, как развеселый табор цыган. А потом все исчезало, а она снова оставалась одна, никому не нужная, с опустевшим кошельком веры в добрые намерения и искренность человечества.

Но с Мирандой неизбитые темы сыпались одна за другой, а оттого казались наполненными искренностью и заинтересованностью обеих сторон. Пушкин… кто бы мог подумать.

Воодушевленная художница тем временем все же заказала стаканчик джина:

– Пожалуй, сегодня я уже достаточно поработала, – оправдывалась она. – Писала рассветный берег. Встала в такую рань! Думаю, я заслужила порцию успокоительного. Днем посплю, а вечером планирую еще рисующий свет поймать.

Выяснилось, что в Стэйфсе у Миранды свой коттедж, куда она обычно приезжает пару-тройку раз в год писать морские пейзажи. В остальное же время сдает его только близким друзьям.

– В туристической мафии не состою, – гордо заявила она, брякнув бокалом по столу. – Мои картины сейчас приносят достаточный доход, чтобы не ввязываться ни в какие делишки с арендой и отдыхать здесь в свое удовольствие, когда захочу. Можно было бы, конечно, купить недвижимость поближе к Лондону, в том же Корнуолле или Девоншире. Но там цены выше раза в четыре! Да и ворчливая природа Йоркшира мне ближе. Здесь все дикое, настоящее… Мне кажется, тут на воде я еще вижу рябь, которую оставили парусники китобоев. А когда по вечерам сижу у камина с чьим-то фамильным орнаментом, в доме, которому 400 лет, смотрю на небеленую стену из настоящего камня и потолочные перекрытия из старого корабельного дерева, меня не покидает ощущение, что вот-вот в мою дверь ворвется какой-нибудь небритый контрабандист и мне придется прятать его от облавы у себя в подполе. Кстати, я бы не отказалась… – Миранда хищно облизнулась и сделала хороший глоток джина.

Конец ознакомительного фрагмента.